Стихи. 1964–1984

лишь белые цветы скребут когтями днища,
лишь птицы безголосые висят
над собственными черными тенями…
Таков Египет, странствующий с нами, –
тень жизни, а не жизнь, тень сада, а не сад.

Да, такова страна, сомкнувшая пред смертью
свои границы, стены и леса, –
в ней каменеют голоса,
и эхо в каменной гробнице – милосердье.

    Март 1972

Процессия

Бойтесь Шу, приходящих с севера

    Кун-цзы

Повороты лестницы беззубы…
В царстве Шу, куда спускаемся одни,
факелов кричат мятущиеся птицы,
монголоидные медленные губы
чуть раздвинуты улыбкою безлицей
нам навстречу в каменной тени.

В царстве Шу, куда спускаемся все глубже,
тошнотворный корчится бензин,
дышат маслянистые озера…
Впитываясь, голос мой заглушен
плеском стен и отблесками хора,
доносящегося глухо из глубин.

Что лепечешь ты об эллинской орхестре?
Здесь не в белое одеты голоса.
В государстве Шу из трещин узкоглазых
струйки тянутся удушливого газа
к закопченным сводам, и в глаза
молоко младенческое льется…

Вслушайся – и тоже станешь камень,
станешь множественный гул,
В тайном Шу, присутствующем всюду,
времени прозрачно протеканье
по губам смеющегося Будды,
в пляске пламени смещающихся скул.

Задыхается спеленутое чадо,
обнято крылом чадящего огня,
дымом черных палочек Тибета…
Опускаемся все ниже – и не надо
ничего уже – ни воздуха, ни света,
Кажется, что Я свободно от меня.

Опускаемся по лестницам осклизлым.
Бесконечна вереница – но взгляни:
как похожи наши лица и движенья.
Жизнь моя, дробимая на жизни,
новый человек – лишь новое мгновенье,
исчезающее в каменной тени.

И когда я обращаюсь, он прозрачен,
потому что обращается ко мне,
потому что поглощаемые оба
счастьем Шу, всеобщим, – не иначе –
видим только всепрощающую злобу –
там ребенок улыбается во сне.

    Сентябрь 1972

«С вопроса: а что же свобода?..»

С вопроса: а что же свобода?
до воя, до крика: «Я свой!»
не время прошло, но природа

сместила кружок меловой.
Во весь горизонт микроскопа,
страну покрывая с лихвой,

стеклянная капля потопа
под купол высоко взяла
вопрос, нисходящий на шепот,

прозрачней и площе стекла.
Лицо ледяное приплюсну:
что было? какого числа?

Известное только изустно
по клочьям, по ломким листам
в кружках, сопричастных искусству,

в губах, сопредельных устам, –
известное лишь белизною
название времени – храм –

пространство займет речевое
и костный состав укрепит
где известью, где и слюною –