Дарованное десятилетие. Бурные приключения тихой жизни

Обновляется твоё отношение к прошлому. Оказывается, многого ты не знал, многое понимал не совсем верно, о многом просто не умел ещё задумываться. Обновляется отношение и как бы там, тогда, и здесь, сейчас.

Приходится знакомиться с прошлым заново. И это обновлённое прошлое весомее и значительнее тех милых мелочей, которые были на первом плане привычных воспоминаний.

Всё это оказалось куда более обширным делом, чем просто записать запомнившееся.

Благодарность дневникам

и досада на них

Если бы не дневники, которые я вёл лет с шестнадцати, моё путешествие в прошлое было бы совсем не таким углублённым и интересным. Дневники были в разных видах и разной степени подробности, но главным в них оказались ключики к памяти, которая, ухватившись за какую-нибудь деталь, вела меня и по окрестным путям. Как же я благословлял эти пожелтевшие блокноты, записные книжки, школьные тетрадки (не имеющие отношения к школе), листки из перекидного календаря, перфокарты (у тогдашнего программиста было немало этих удобных для записей карточек), половинки писчих листов, а потом уже и компьютерные файлы, файлы, файлы… Эти свидетельства многократно оправдали то время, которое когда-то было потрачено на записывание.

И как я теперь досадовал на пробелы в дневниковых записях – особенно когда эти пробелы исчислялись не днями, а неделями или месяцами, изредка даже годами. Разумеется, первые полтора десятка лет жизни, по понятным причинам, вообще не попали в дневниковую камеру хранения. Но зато были редкие детские впечатления, которые врезались в память основательно. Были фотографии, которыми увлекался мой отец, да и меня к этому привадил. Были некоторые бумаги из семейного архива. Была замечательная тетрадка маминых воспоминаний, связанных с моим детством, написанных как бы от моего имени, под названием «Я» (вошедшая потом в её книгу «Бавыкинский дневник» (https://ridero.ru/books/bavykinskii_dnevnik/)).

Особенно обидно было за те дневниковые записи, которые я уничтожил своей собственной рукой по тем или другим причинам, которые в своё время казались решающими. Сейчас, спустя многие годы, решительность свою я вспоминал с пониманием – и с глубокой укоризной. Ведь мог же не действовать по-простейшему, а оставить шанс увидеть когда-нибудь их вновь. «Когда-нибудь» пришло, а шанса уже не было.

Плуг поисковика

Но вспомнить, даже с помощью дневников, оказалось недостаточно. Нужна была информация о давних внешних событиях. Хотелось хоть что-то узнать о судьбах тех, кого я потерял из вида – давно или недавно. Неоценимым инструментарием стали для меня поисковые возможности интернета.

Замечательным примером стал для меня один из подростков (существенно старше меня), который занимался у отца в авиамодельном кружке Дома пионеров – Юра Репрёв. В памяти моей осталась лишь наша поездка втроём на какой-то московский небольшой аэродром (да и был ли это аэродром?), где Юра опробовал в полёте свою модель. Модель улетела куда-то за пределы аэродрома, и Юра отправился её искать. На этом он исчезал из моей памяти. И как интересно было, погуглив, узнать, что Репрёв поступил в МАИ, успешное его закончил, стал авиаконструктором. Позже, во второй половине жизни, он стал известным селекционером флоксов. А разведение цветов проходило через всю жизнь моего отца!.. Впрочем, знал ли об этом Юра, осталось для меня неизвестным.

Узнал судьбы многих, с кем вместе учился в школе и в институте, с кем работал там или тут. Далеко не всё нашло отзвук в мемуарах, но повторю: то, что происходило, было куда шире и глубже самой книги.

Пришлось усердно заниматься составлением указателей к книге. Мне важно было избежать повторов, почти неминуемых в таком немалом тексте. Всё-таки это оказалась моя самая большая книга.

А ещё интернет, с его нарастающими возможностями коммуникации, помог мне найти читателей до публикации книги. Это был путь получить впечатления и замечания, иногда очень значительные для улучшения написанного. Окончательной стала четвёртая редакция книги, прошедшей две волны начитывания.

Бухгалтерия подписки

Когда книга была завершена, я решил, впервые в жизни, провести подписку не её бумажное издание. Жалко было тратить время и силы на поиск маловероятного издателя, а сверстать и подготовить её к печати я вполне мог сам. Но на типографию, даже знакомую и довольно дешёвую, нужны, как известно, деньги. Просчитал у типографии стоимость минимального тиража, при котором ещё есть смысл использовать офсет (то есть печатать на обычном типографском станке) и дал объявление в своём «Живом журнале».

Пришлось сделать вёрстку на формат писчего листа (то есть вдвое больше обычного книжного формата). Шрифт был довольно мелким, но отчётливым, а поля минимизированы. Но и при таком подходе общая сумма превышала мою полугодовую пенсию.

Надо признаться, что я переживал не только за финансовую сторону этого проекта, но и за авторскую. Мне казалось, что конкретная готовность участвовать в подписке лучше показывала отношение к мне как к автору, чем лайки и другие ни к чему не обязывающие выражения эмоций.

Каково же было моё удивление, когда общая сумма, образовавшаяся в результате подписки, оказалась практически равной счёту, выставленному типографией и включающему доставку тиража на дом! От этого совпадения веяло чем-то чудесным, что было намного дороже удовлетворения авторского самолюбия.

Таким образом, 19 мая 2014 года я держал в руках материализовавшуюся книгу и с удовольствием готовился начать рассылку экземпляров подписчикам, участвовавшим в таинственном механизме чуда.

Очные встречи с прошлым

После завершения и выхода мемуаров я продолжал (и продолжаю) время от времени заглядывать в прошлое. И с помощью поисковика – благодаря тому, что появляется много обновлённой информации, дающей возможность узнавать новые развороты прежнего. И с помощью новых встреч с теми, с кем встречался когда-то. И переписываясь с теми, с кем когда-то общался. И просто обмениваясь с кем-то из них репликами в социальных сетях…

До сих пор мы встречаемся нашим девятым классом «А». Хотя не во всех встречах получается у меня участвовать, но когда получается – это удивительное переживание. Тем более сейчас, когда многие стали персонажами моей книги. А в юбилее нашей пятьдесят второй школы №52 (превратившейся в гимназию №1514, а недавно – в школу №1514) я участвовал дистанционно, благодаря прямой интернет-трансляции.

Полувековые юбилеи – надо же!..

Ещё на одном из них – в родном МГУ – мне удалось побывать: на юбилее «Республики Тын». Так мы называли наш мехматский целинный отряд. И там тоже общался с героями своего повествования, которых давно не видал. Надо сказать, что и одноклассники, и однокурсники поучаствовали в том, чтобы дарованное десятилетие стало реальностью. Так что прошлое не только оставалось настоящим, но оказалось и частицей будущего.

Шурша страницами былого

До завершения и выхода «Навстречу своему лучу» оставалось ещё немало времени, а ко мне пришёл замысел новой книги, которую можно (и нужно) сделать на основе этой. Оставив только самые ключевые эпизоды, убрав размышлизмы и лучше прописав портреты тех людей, которые становятся для меня всё более значительными с возрастом. Она должна называться по первой строчке четверостишия, которое станет эпиграфом к ней:

Шурша страницами былого,
Не оставайся без улова —
Среди событий и обличий
Ищи разгадочные притчи.

Очень хочется, чтобы в этой книге было меньше меня и больше тех, общением с кем жизнь меня одарила. Не знаю, состоится ли эта книга, но надеюсь на это. Вот ведь – на книгу о дарованном десятилетии я тоже всего лишь надеялся, а сейчас пишу её и радуюсь этому.

На подступах к книге о десятилетии

Дело, разумеется, не в том, чтобы написать побольше книг, а в продолжении общения с ним. Во впитывании до сих пор всего, что было, в себя-сегодняшнего.

Чтобы не возвращаться к основной книге мемуаров (разве что для мелкой дошлифовки), я решил отдельно обдумать, что же произошло в моей жизни с того времени, как инсульт основательно изменил мой быт и многое другое, о чём я ещё расскажу. И обнаружил, что такого плодотворного времени у меня, пожалуй ещё и не бывало.

О том, что пора было бы написать «Дарованное десятилетие» я рассказал в своей видеореплике-37, в конце 2017 года. В эти дни как раз исполнилось десять лет с начала переломных событий. Но в разгаре была работа над книгой о старшести, не дающая возможности начать параллельно войти в какое-либо другое повествование. Хорошо, что такая возможность появилось, и я могу теперь дополнить мемуарную линию.

Укрощение интернета

Несмотря на свою многолетнюю компьютерно-программистскую деятельность в прошлом, многие достижения информационных технологий долго вызывали у меня некоторое отчуждение. Интернет представлялся мне скорее развлекательной средой – за исключением электронной почты, которой я активно пользовался с самых начальных стадий её возникновения.

Скептически относился я и к социальным сетям. Но мои сыновья стали их успешно осваивать, и постепенно мне стало интересно последовать их примеру. Настороженность сохранялась, и я с самого начала задался целью: выжать для себя в использовании той или иной социальной сети максимальное тормошение к творчеству.

Разнообразная жизнь Живого журнала

Больше всего экспериментов с различными возможностями использования досталось Живому журналу, который представлялся мне то полуписательским почтовым ящиком, то полуобщественной личной трибуной. Завёл я его за три месяца до инсульта, но основные испытания начались после, когда Ирина Михайловна согласилась, что компьютер мне вреда не принесёт. Сначала мои записи здесь носили дневниково-созерцательный характер.

Пробовал я и писать и специальную книЖЖку, с продолжением от одного поста к другому – про фантастические приключения в виртуальном мире. Но особого интереса она не вызвала, а там и у меня интерес к ней прошёл. Публиковал свои старые стихи и новые сказки. Выставлял фотоотчёты о разных мероприятиях, в которых участвовал. Пробовал и многое другое.

Но самой удачной находкой оказалась литературная интернет-студия, о которой напишу отдельно. Любопытно, что для того, чтобы проверить, как воспринимаются занятия этой студии, я завёл второй аккаунт с именем «ppprostak» и взял этого Простака в свою студию. Кроме меня, никто об этом не знал. Так что на несколько месяцев одновременно с ролью ведущего я взял на себя и роль одного из участников студии. Это мне очень помогло в уточнении формата и стиля занятий, но постепенно затея себя исчерпала, и Простак перестал заниматься.

Фейсбук: клуб на весь мир

Это виртуальное столпотворение виртуальных друзей поначалу служило мне лишь как инструмент поиска нужных персоналий, не улавливаемых поисковиками. И для общения с некоторыми из найденных, а также с теми, которых я и так знал. Но общение было не очень-то фейсбучным, так как просмотром ленты друзей я не занимался, так что обычно не следил за их публикациями.

Ситуация изменилась, когда я стал направлять публикации своего Живого журнала, а потом и Твиттера в свою фейсбучную хронику. Именно в Фейсбуке живожурнальные посты и афористичные фрагменты Думательных листочков, размещаемые в Твиттере, стали вызывать не просто лайки, а думательные комментарии. Стали завязываться интересные обсуждения, помогающие и других понять, и высказанное прояснить – даже самому себе. Это оказалось для меня самым главным в Фейсбуке. Немало диалогов я даже собрал в особый файл, который может войти в какую-нибудь из будущих книг или даже обрести самостоятельное существование. В любом случае, работе мышления эти диалоги уже поспособствовали.

Фейсбук, если обратиться к исходному англоязычному значению слова, действительно, стал для меня книгой лиц, отражающей и моё собственное лицо. Хотя из тысячи с лишним френдов я по-настоящему общаюсь с несколькими десятками, но даже редкие дискуссии всегда были мне полезны и плодотворны, а иногда наталкивали на новые мысли.

Многоречивый Твиттер

и его лаконичность

В Твиттере я оказался – опять же, по следам сыновей (которых он, в итоге, не особо заинтересовал) – в сентябре 2010 года. Долго не мог понять, что в нём делать и как искать читателей (по-твиттерянски – фолловеров).

Одной из первых полезных находок (в основном аккаунте: krotovv) стала подборка новостных каналов, которые давали мне сводный комплект разноречивого освещения текущих событий. Российские, европейские, украинские и американские источники позволили видеть происходящее с разных сторон, а стилистика Твиттера позволяла не углубляться в чтение того, что меня не очень интересовало.