Персонаж-соавтор. Сказки-крошки о творческом раздвоении

– А уйти в любой момент можно? – спросил он.

– Конечно, – заверил главный. И объявил: – Это наш эксперт по непосредственности. Когда он покинет наше Общество, оно будет распущено из-за неспособности вызвать непосредственный интерес.

Ваня удивился, поёжился и уселся поудобнее, чтобы слушать с непосредственнм интересом. Не хотелось быть причиной развала проекта.

Ваня-Лапоток под санкциями

– Слышал? Ты в западный санкционный список включён!.. – сообщил запыхавшийся приятель Ване-Лапотку.

– Ну, теперь слышу, – не удивился тот.

– Не сможешь теперь в Европу-Америку ездить!

– Да я и не собирался.

– Тамошние счета заморозят!

– Отродясь их не было.

– Ты, оказывается, важная персона!

– Наверно, важная – тот, с кем меня перепутали, – улыбнулся Ваня-Лапоток. – Но я рад, что он может поездить, куда хочет, и деньги там похранить, пока ошибку не заметили… Зато можно в книгу рекордов Гиннесса написать о самой бесполезной санкции в мире. Тогда точно важной персоной стану.

Искусство быть безыскусным

Попал как-то Ваня-Лапоток на лекцию известного искусствоведа «Искусство быть безыскусным». Искусствовед искусно доказывал, что оно является нервом любого другого искусства, подтверждая это примерами из живописи, литературы, театра и балета.

Когда лекция закончилась, Ваня-Лапоток поинтересовался:

– А почему вы называете обыкновенную безыскусность искусством?

– Обыкновенная безыскусность-вне-творчества, конечно, не искусство. Но искусство полно стольких канонов и условностей, что лавировать среди них становится тоже своеобразным искусством.

– А если просто оставаться собой, не лавируя, каким бы творчеством не занимался?

– Но как же каноны и условности? – удивился искусствовед.

– Пусть они лавируют, – махнул рукой Ваня-Лапоток, уходя восвояси.

Тестировщик философий

Одно время Ваня-Лапоток работал в Институте философии, в отделе откликов. Его задачей было читать никем не рекомендованные присланные философские произведения и оценивать их на доходчивость, оригинальность и убедительность.

Занятие было интересное и несложное для него.

Ваня сам виноват, что его уволили. Из увлечённости своим делом он порою читал работы сотрудников Института, приходя к неутешительным выводам, которые не умел скрывать.

Слишком уж они уступали самотёку.

Самолёт-ресторан

Курьер сказал Ване-Лапотку, что пригласивший его бизнесмен выбрал встречу в полёте, потому что должен успеть на Всемирную конференцию, а перед этим они пообщаются и пообедают.

Летучий ресторан вмещал всего несколько столиков, каждый из которых находился в отдельном отсеке.

– Специальный маршрут. Самолёты-заправщики передают прямо в воздухе особые блюда, – рассказывал гостеприимный бизнесмен. – Вас потом доставят обратно, а мне на конференцию.

Обед был великолепен. Собеседник был красноречив, но не заговаривал о деле, приговаривая:

– Сначала поедим.

Потом заторопился и распрощался, пообещав встретиться снова.

Но Ване было уже неинтересно, что ему предложат. Он был сыт по горло экзотическим приключением.