Тихое дыхание России

Тот дал почитать свое:

– Представь, что однажды на твой дом неожиданно нападают.

– Они вламываются в твою деревню, будто бы она принадлежит им. Они убивают твоих друзей, они убивают твою семью, они грабят твой дом.

– Представь, что они нападают на твою сестру. Они пытают ее, они насилуют ее, убивают ее. Они оскверняют тела членов твоей семьи, творят с ними все что вздумается, при этом постоянно гогоча.

– И ты видишь все это с того места, где ты прячешься, пытаясь не дышать.

– Как можешь ты забыть о таком?

– И ты берешь оружие, тренируешься в одиночестве, ты учишься, растешь. Делаешь все, что поможет тебе свершить свою месть.

– Ты выискиваешь их, преследуешь их, ты сражаешься, ты атакуешь, и ты убиваешь их, и убиваешь, и убиваешь.

– Иногда все идет хорошо, а иногда нет. Но каждый раз ты спрашиваешь себя: как мне убить их в следующий раз? каким способом их лучше убивать? День за днем, месяц за месяцем эта мысль – единственное, что сидит в твоей голове.

– Конечно же, ты пробуешь каждую идею, когда тебе предоставляется возможность.

– А когда ты занимаешься этим достаточно долго…

– …ты начинаешь наслаждаться этим.

Я похвалил его рассказ за минималистичность и психологичность и задал закономерный вопрос. Парень разъяснил, что он с Кавказа и приехал сюда на отдых.

Он посоветовал почитать другие его рассказы и даже похвастался, что его напечатали в журнале.

И все это было в первый день. На второй день нам организовали парад с флагами и свободное брожение в пределах города до и после него. Ходьба ничем не выделялась, а вот с парадом вышла история. По плану наша колонна отдыхающих должна была пройти четыре километра и влиться в общий строй. Но!

Вот как я описал произошедшее в своем блоге:

«Эту картину я не забуду.

День. Жаркое солнце скрылось за надвигающимися волной облаками, ветер гонит по тротуарам пыль и всякую шелуху. Травы на газонах цветут и колосятся. Море с гостями мирно шумит.

И прямо по проспекту, по асфальту проезжей части, наступает строй из газонокосильщиков с бензиновыми триммерами. Работающими триммерами. И все они делают характерные «косящие» движения. Кто-то периодически то ли запускает заглохший мотор, то ли дает больше оборотов, и из-за этого звук специфически пульсирует.

ХХХ – Картина совершенно апокалиптичная. Штук десять трудяг идут и косят мотокосами асфальт. Испуганным шмелем взвывают движки кос, стелется вонючий дым от изношенных двухтактных движков. А эти типы идут с каменными лицами.

ХХХ – Машут, машут, машут…

ХХХ – В полной ненормальности ситуации начинает казаться, что они что-то символизируют. Что-то нехорошее. Этакие мрачные жнецы асфальтовых джунглей.

ХХХ – Так они косили метров пятьдесят дорожного полотна, дошли до газона и легли отдыхать среди кустов».

В общем, уже целый год прошел, а я могу закрыть глаза и услышать этот чудовищный звук одновременной работы мотокос, и увидеть эту неотвратимую поступь десятка терминаторов в оранжевой униформе.

Из-за этого наша группа опоздала к месту сбора, но на парад это не повлияло. Мы даже не пришли последними.

Третий день дал нам поход в картинную галерею и ливень после него. Очевидно, что среди медуз тоже был спецназ, и он так взбаламутил море, что ливень длился аж два часа. Я бы не удивился, если бы на меня упал десант медуз в тельняшках, но они решили, что с меня и воды хватит. Пока другие разбегались, мы с отцом болтались по городу до заката.

Домой я летел сухой, задумчивый и с папой, который опять писал кому-то стихи.

Капитал

Гул в ушах, кровь на языке и размытый потолок прямо указывали, что он проиграл… и в жизни, и в споре.

«Зачем я вообще живу? – думал Костя. – Вроде молодой, вроде умный, а все равно чего-то не хватает!»

– Долго будешь кормить блох на полу? – хмыкнул низкий, властный голос.

– Может, мне блохи понравились и я с ними на свадьбу пойду? – по привычке усмехнулся Костя, чернявый паренек лет двадцати.

Разве не видит старый хрыч, что он медитирует на луну, и неважно, что она еще не появилась на небосклоне и что вообще сейчас день!

Жаль, но медитация была пнута под бок, и пришлось залезть на полку. За окном пролетала Оренбургская область, спиртное было выпито, и только шершавый перестук колес успокаивал Костю.

– Ленин жив! – говорил Костя.

– Ага. А Маркс написал стоящую вещь! – смеялся его попутчик, Николай Федорович, солидный, усатый человек.

– Не шутите с…

– А то что? Тебя хватило на один замах! На вид здоровый парень, душа-то с гнильцой! До сих пор веришь в СССР, как дитя малое!

– А вы! Ты! Ты забыл свои корни! Для тебя ничего святого нет! Поклоняешься Абрамовичу, как апостолу денег!

Казалось, что быстрей вагон обратится в труху, чем эти двое перестанут спорить. И ладно бы только они, а то ведь они заразили своими спорами весь вагон! Проводник даже хотел доложить кому следует и отцепить этих пассажиров как вредные бактерии, но сам засомневался и пропал.

К счастью для уже разлагающегося коллектива, один из виновников стал собираться на выход. Степенно надев шляпу, Николай Федорович улыбнулся в усы и, подхватив чемодан, чеканным шагом, заставившим замереть спорщиков, вышел вон.

Молодой Костя не мог и не хотел сидеть в одиночестве, поэтому продолжал спорить мысленно, но вскоре это наскучило и остались только сумеречные воспоминания. Вот он сел в поезд, вот познакомился с соседом, вот показалось дно бутылки коньяка, вот стали обсуждать любимые книги…

– Хм, неожиданно. Я думал, что советское прошлое давно засыпано песком забвения, а тут на тебе! Юный увлекся учением единственно верного и идеологически правильного!