Мы из РКРП. О времени и о себе

– А что это ты вдруг решил податься в коммунисты? – спросил меня Александр по дороге.

– Да не «вдруг»… Я давно пришел к такому решению. Вообще, хочу… – я задумался, чтобы как можно точнее передать словами мое душевное состояние, – … хочу в трудное для страны посвятить себя стоящему делу, неподвластному ни времени, ни деньгам. И чтобы «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы»…

– А если, по-русски? – спросил он, явно не удовлетворившись моим высокопарным ответом.

– А как тебе еще сказать? Ну, хочу бороться с буржуями, не люблю их. Мне предлагали вступить в ЛДПР, там, мол, молодежь и карьеру можно сделать… Зачем мне это. Для меня главное – идея. Пока существуют государства и политические партии, более честной, чем коммунистическая партия, не было, и нет. Идея социальной справедливости себя не изживет…

– Пожалуй, я тоже вступлю, – неожиданно для меня заявил Александр.

Я не стал интересоваться, почему у него возникло внезапное желание последовать моему примеру. Может, он захотел новых впечатлений, или каких-то перемен в личной жизни, кто знает. Во всяком случае, это был его выбор.

Товарищ Александра поддержал наше решение. После беседы, мы все вместе направились к секретарю райкома партии – Николаю Сергеевичу Коломейцу.

Николай Сергеевич, в прошлом председатель райисполкома, после ухода на пенсию, заведовал сельскохозяйственным отделом в редакции газеты «Барабинский вестник». И здесь же, с молчаливого согласия редактора, регулярно принимал в своем кабинете, коммунистов и сторонников партии. А поскольку в редакции работал еще один член КПРФ – завотделом информации (у него мы тоже побывали и заручились поддержкой), – то редакция стала своего рода вторым штабом местной партийной организации.

В кабинете Коломейца находился человек в очках с фотоаппаратом на плече, на вид ему было лет пятьдесят. Отдав Коломейцу какие-то снимки, он уже собрался, было, уходить, но, узнав о цели нашего прихода, задержался немного, окинув меня и Обухова пронизывающим взглядом, будто пытался заглянуть внутрь души: а те ли вы, за кого себя выдаете? Я и предположить не мог, что скоро этим человеком меня в дальнейшем будет связывать крепкая дружба…

– Вот, Николай Сергеевич, привел Вам кандидатов, – тем временем сказал Сушков. – Виктор Мазоха и Александр Обухов. Знаю обоих, дал им рекомендацию. Есть рекомендация Султанахметова.

– Хорошо, – сказал Коломеец. – Нам нужны молодые люди. Сейчас заполните личные карточки, а потом на партийном собрании будем решать вопрос о приеме вас в члены партии.

Заполнив карточки – анкеты, какие обычно выдают при устройстве на работу, мы попрощались с Коломейцем и вышли из кабинета.

– Ну что, Саня, – сказал я бодро, – будем считать, что с сегодняшнего дня мы ступили «на тропу борьбы». Наше дело – правое, мы – победим! Поехали ко мне, – предложил я товарищу, – Посидим. И хотя я не пью, но хлебом-солью отметим столь знаменательный день.

__________

«А что я буду иметь от этого»?

Во всероссийской забастовке 27 марта 1997 года приняли участие, по данным ФНПР, около 20 миллионов человек (http://www.62f.ru/info/Poziciy_mixail_smakov_vserossiiskay.html).

Общая сумма задолженности по зарплате к 1 декабря 1997 г., по данным Госкомстата РФ, составляла 55,6 трлн. рублей. Положение в этом отношении не только не улучшилось, но даже по сравнению с соответствующим периодом 1996 г., в ряде регионов стало более напряженным.

В марте 1997 года по причине банкротства был ликвидирован Барабинский коопзверопромхоз. Ликвидационная комиссия Новосибирского облпотребсоюза передала райпо на ответственное хранение объекты ликвидирующегося предприятия. А уже в апреле мы с Александром устроились на работу в Барабинское райпо сторожами для охраны имущества ликвидированного предприятия. Дежурили посменно.

Времени свободного имелось предостаточно. Я писал заметки в газету и занимался работой по привлечению в ряды КПРФ новых членов. Но желающих, надо признать, было мало. Несмотря на относительную политическую свободу, позволяющую быть членом оппозиционной партии люди, чувствовалось, боялись выступать против власти. К тому же, рынок сформировал у них новое, потребительское мировоззрение. Всякий раз, на мое предложение вступить в КПРФ и включиться в борьбу, слышал одну и ту же фразу: «А что я буду иметь от этого»? Такие товарищи, естественно, нам были не товарищи и сразу же отметались.

* * *

Рис. 3. Барабинск. 1 мая 1997 год. Шествие местной организации КПРФ к памятнику «Борцам за власть Советов»

Принимали нас с Александром в мае 1997 года – юбилейного со дня свершения Великой Октябрьской социалистической революции. Это происходило в торжественной обстановке в Доме культуры им. Ленина. В зале находились в основном пенсионеры и практически ни одного бывшего партийного функционера или хозяйственника, за исключением Л. С. Потемкина, он возглавлял несколько лет назад одно из передовых хозяйств района – совхоз «Пионерский». Остальные – заняв выжидательную позицию, следили, куда подует ветер, и хранили на всякий случай советские партбилеты.

Вообщем, нас сравнительно молодых и полных сил людей (мне было на тот момент тридцать четыре года, Александру чуть больше), несколько удручила подобная атмосфера, не чувствовалось и не могло чувствоваться духа борьбы в зале, где буквально витал старческий дух. Я имею в виду не возраст присутствующих товарищей, а именно дух. Можно быть старым снаружи, но молодым внутри.

Рис. 4. Моя заметка в «Барабинском вестнике»

Сразу же после собрания, находясь, что называется под впечатлением, я написал заметку «Хамелеоны». В ней говорилось о бывших членах КПСС открестившихся от Красного Знамени социализма. Очень многих, кто еще окончательно не потерял совесть, она должна была задеть за живое. И я, боясь, что Кизюк ее не пропустит, отдал заметку Коломейцу (чего раньше не делал), чтобы он просмотрел и сам отнес редактору. Заметка вышла практически без изменений.

Много критических статей я написал о разбазаривании имущества коопзверопромхоза Барабинским райпо, где продолжал работать сторожем. Три месяца райпо занималось не «ответственным хранением», а распродажей имущества, не выплатив ни копейки долгов по зарплате бывшим работникам коопзверопромхоза, ни своим сторожам. А навар от торговли исчислялся сотнями миллионов рублей по тем ценам. Ходил по разным инстанциям, чтобы остановить незаконную распродажу имущества. Встречался с Гроссом. В итоге в июле райпо запретили торговать имуществом коопзверопромхоза.

Острой критике подверг в газете бывшего руководителя коопзверопромхоза А. Р. Ромащенко, который бросил предприятие в трудную минуту и перебрался на должность заместителя главы городской администрации.

Число недоброжелателей росло, но меня это никоим образом не расстраивало. Мне казалось, что я делаю то, что должен делать каждый коммунист и журналист: говорить и писать правду.

В конце октября приехал конкурсный управляющий, назначенный арбитражным судом. Приняв объект на глазок, оставил Игнатьеву деньги для оплаты сторожам. Однако Игнатьев и не думал платить зарплату.

Больно было видеть работников райпо, много лет отдавших предприятию, которые, словно нищие, оббивали пороги конторы и просили зарплату как милостыню.

Время неудержимо летело вперед. Ни отсутствие зарплаты, ни другие проблемы, не убавляли у меня оптимизма. Я верил, что рано или поздно этому придет конец и все виновные в страданиях простых людей, понесут заслуженную ответственность.

* * *

В конце 1997 года должны были состояться выборы в областной Совет. Об этом я узнал в середине лета на одном из очередных партийных собраний. Тогда же впервые обсуждался вопрос о том кого выдвинуть кандидатом в депутаты Новосибирского областного Совета депутатов.

Сейчас уже трудно восстановить в деталях весь ход обсуждения, но хорошо помню, что кандидатуры назывались разные. Однако все они не соответствовали желаемым требованиям, в основном из-за того, что не являлись членами партии.

– Кравченко Юрий Наумович – неплохая кандидатура, но он не член партии, – посетовал тогда Коломеец. – Желательно бы человека из наших рядов.

– Конечно, – надо коммуниста, – сказал кто-то.

– Зачем нам чужие кандидаты, – послышалось из рядов.

– Можно Петрова, директора совхоза…

– Он не коммунист. Надо рабочих выдвигать, что вы все директоров предлагаете…

Дискуссия развернулась живая, но безрезультатная.

– Вообщем, товарищи, – обращаясь к присутствующим коммунистам, заключил секретарь, – вы еще подумайте, взвесьте все хорошо, а потом обсудим, может, у кого-то еще есть кандидатуры.

«Что ж вполне демократично», – подумал я. И когда мы вновь собрались, то выступил с предложением, чтобы кандидатом был рабочий и коммунист.

Меня внимательно выслушали. Покивали. После чего Коломеец вновь предложил кандидатуру Кравченко. Секретарь горкома говорил, что в сложившейся обстановке это наиболее выгодный вариант. Основным его аргументом было то, что сам обком КПРФ дал «добро» на выдвижение директора АО «Сервис Барабы» Ю. Н. Кравченко кандидатом в депутаты областного Совета. А рабочий? Что он сможет сделать в Совете? Там нужны грамотные люди. Его поддержал секретарь по идеологии С. Н. Султанахметов, он, как выяснилось позже, занимал столь непринципиальную позицию небескорыстно

Подавляющее большинство согласно кивало. Глядя на беспринципное «одобрям-с», Коломеец пошел дальше и предложил принять начальника районного масштаба Кравченко в партию. Задним числом. Чтобы соблюсти все необходимые формальности.

Я и еще несколько коммунистов были категорически против таких манипуляций.

– Что это за скоропостижное желание вступить в партию накануне выборов? – сказал рабочий Ю. М. Скосырский. – Что он думал раньше?

– Такие коммунисты в кавычках только получат мандат, тут же сбегут из партии, – поддержал его рабочий Н. Е. Дьяченко. – Я лично против такого решения.

– Я тоже против подобных манипуляций, – сказал я.

Однако поддержки подавляющего большинства рядовых коммунистов мы не получили. В итоге оказались в меньшинстве. И не просто в меньшинстве – нас буквально «освистали». Я понял, что это не просто непонимание ситуации в данном конкретном случае, – это линия партии. Во всем и всегда безоговорочно соглашаться с тем, что скажут на верху. Все как в добрые старые времена. Ничего выходит, не изменилось. Я был подавлен.

Надо сказать, горком КПРФ впоследствии неоднократно прибегал к таким уловкам, как прием в партию накануне выборов. А после получения депутатского мандата народные избранники с легкостью необыкновенной бросали свои партийные билеты. И это не только в Барабинске, а по всей стране.