Наш дом – СССР

Стоял он в это время всего в двух метрах от меня, поэтому ныряю вниз влево и бью очень сильно в живот. Наган тут же шлепнулся на пол, бандит улетает и врезается в стену, а я, выпрямляясь, спешу к последнему, кто еще никак не участвовал в схватке. Этот был самым мелким на вид и несуразным, молодой совсем, даже бить жалко.

– Постой, постой, я все расскажу! – кричит он вдруг, вскидывая руки.

– Мокрый, гнида, заткнись! – рычит осипшим голосом тот, кто получил от меня в горло, зря я сдерживался, надо было сломать ему кадык. Отправляю его в нокаут хорошим ударом справа в челюсть и даже слышу, как та хрустнула.

– Это все Лихой, – бандит с погонялом Мокрый трясущейся рукой указывает на лежавшего в позе зародыша старшего. – Твоих забрали, держат на хазе в поселке, за Волгой.

– Их трогали? – рычу я.

– Нет, нет, никто не трогал, Борец приказал доставить в целости, их увезли еще днем.

– Сколько вас там и кто такой Борец? – продолжаю собирать информацию.

– Ты чего, брат, о Борце не слыхал? Ты откуда свалился, с луны? Да он тут весь город держит…

Чего-то меня все время на луну отправляют.

– Не ври, вы не одна банда в Рыбинске.

– Заволжье за ним, никто не сунется, двенадцать хануриков точно будет, с нами было больше, – поправился Мокрый.

– Как на меня вышли?

– Срисовал один из наших, он живет рядом с хазой, которую ты сжег. Видел, как наших повязали, тебя заметил, когда ты уже деру дал оттуда. Искали долго, только вчера местные шкеты донесли, что видели тебя у «Дружбы».

– Ясно, – качнув головой, заключаю я. – Жить хочешь?

– Д-да, – часто-часто кивает бандит.

– Поможешь, не трону, еще и в наваре будешь.

– Мне край будет, завалят сразу.

– Ты должен провести меня на хазу, дальше можешь бежать.

– Ты сдурел, там двенадцать рыл, стволы есть, уработают тебя, а потом и меня.

– Курва ты, Мокрый, я тебе язык вырежу лично и сожрать заставлю, – внезапно доносится голос старшего.

– Зря ты ожил, задержался уже на белом свете, – подхожу я к нему и спокойно так выбиваю из руки нож, который бандит для меня приготовил, незаметно вытащив откуда-то. Сил сопротивляться у него не было, я ему внутрянку хорошо встряхнул, встать он не может. Нож улетает в сторону, а я, подойдя чуть ближе, но не упуская из вида Мокрого, резким ударом ноги в шею ломаю позвоночник бандита. Хрустнуло противно, вон Мокрого аж скрутило, блеванет сейчас.

– Иди на улицу, гад, не хрен в доме блевать! – ору я и киваю на дверь. Не убежит, струсит.

Мокрый убегает, закрывая рот руками, а я подхожу к тому, что держится за горло. Тот все понял, крутит головой, хотя ему и больно, просит не убивать. Но я уже все решил, точнее даже они сами все решили за меня. Легонько пихаю его в живот носком ботинка, и когда бандит складывается, таким же ударом, каким убил Лихого, ломаю шею и этому. Окидываю взглядом побоище и выхожу на улицу. Подходить к хозяйке не стал, она вся в крови, видно, что уже не живая. Бандиты, как всегда, выбрали наименее важную на их взгляд жертву и убили просто для того, чтобы показать серьезность намерений и запугать. Жаль бабульку, моя вина, как искупать буду, не знаю, но отомстить точно смогу. Сколько там этот щенок сказал в их банде, двенадцать рыл? Значит, убью двенадцать, поздно останавливаться, раз занес ногу.

Мокрый был на улице и пытался умыться снегом, воняло от него прегадостно. Связанный мной первым бандит лежит в снегу, только перевернулся и смотрит… Да дрищет он, а не смотрит. Он мне больше не нужен, тем более они все себя кровью замарали. Убил, даже не моргнув глазом, и этого, я слишком зол, просто пипец как зол, хоть и делал это впервые. Убивать я умел, меня этому учили, но в драках черту никогда не переходил. А тут все сложилось само собой, не скажу даже, что не задумывался, как раз наоборот, я все обдумал и решил поступать именно так.

– Ты наврал мне, твой дружбан Косой сказал, вас там больше! – Я держал рукой за воротник Мокрого, а вторая рука была готова врезаться ему в нос.

– Бля буду, мужик, прости, испугался я, они ведь и меня кончат! – да он обоссытся сейчас. Страшно ему, еще бы, увиденное зрелище впечатляло, вряд ли раньше такое видел.

– Сколько вас? – заглядываю в глаза.

– Двадцать восемь было с нами. – Мокрый, сука, опускает глаза, а мне хочется ему нос вогнать внутрь. – Если пойдешь днем, там меньше будет, днем расходятся на делюги.

– Как и предлагал ранее, повторяю, заводишь меня в дом, дальше вали куда хочешь.

– Но как? – взмолился трусливый бандит. – Если я приду без Лихого, один, они же сразу поймут все и на пику!

– А тебе и не надо ничего скрывать, подойдем, проводишь внутрь и свободен. Будут вопросы, скажешь, отлеживаются остальные, подрались.

Мокрый согласился, да только я не стал ждать зав трашнего дня, а пошел сразу. Пусть ночью их там больше, зато скорее всего пьют, кто-то вообще может быть в отключке, да и просто тороплюсь я к девчонкам, не дай бог с ними что-то сделали, я этих гнид зажарю на спичках. Всех, до единого. Нет еще такого способа казни, какую я им придумаю и осуществлю.

Путь заинтересовал, вначале на берег, как и я до этого ходил, а через Волгу по узкой рыбацкой тропке, прямо до Васильевского, что на слиянии Шексны с Волгой. Там пересекли саму Шексну и парком, поглядел со стороны на развалины сгоревшего бандитского дома, потом через пустырь, и вот мы на месте. Здесь, где петлял небольшой ручей под гордым названием «река Инопаш», стояли редкие, давно покинутые домики переселившихся в город жителей.

– Вон тот дом, рядом с рекой, – указал на один из домов Мокрый.

Дом стоял чуть на отшибе, а за ним овраг, в случае милицейской облавы уйти можно, перекрыть здесь все очень сложно.

– Ты же понимаешь, что если ты соврал, то тебе будет неприятно? Ты даже не слышал о таких пытках, какие я устрою тебе, – я не кричал, не делал злое лицо, просто заглянул ему прямо в глаза.

– Зачем? Я правду говорю. – А боится бандитская душа, боится.

– Где держат девочек? – Скорее всего, он не знает, но хоть планировку подскажет.

– Наверху есть комнатка, маленькая, скорее всего там, больше негде. Внизу одна большая, где их держать еще, если не там, – уверил меня Мокрый. Ну и погоняла у них.

Я связал его веревкой, взятой в доме у Лидии Николаевны. Связал крепко, да еще и привязал к небольшому деревцу, посидит пускай чуток, дальше видно будет. Мокрый активно просил отпустить, пришлось опять заглянуть в глаза, и он смирился.

Не собираясь заходить через парадную дверь, я медленно, шаг за шагом обходил дом. Теперь я не пустой, у меня наган за поясом, два ножа в руках, порву любого, если, конечно, не застрелят раньше, пуля быстрее любого кулака.

Кружа вокруг дома бандитов, выглядывал подходы, найдя подходящий путь, сюда не выходило ни одно окно, я подкрался и затаился под стеной. Так, а если залезть наверх?

«Это ж деревенский дом, здесь просто обязана быть лестница, надо просто ее найти».

И точно. Дойдя до пристройки, обнаружил приставную лестницу, ее хранили на стене, висящей на паре вбитых гвоздей. Осторожно снял старую, сильно качающуюся лестницу и подергал каждую ступень, проверяя. Нормально, выдержит. На крыше снега навалом, пройду, не поскользнусь, а главное, тихо пройду.

Уже на крыше, проходя мимо печной трубы, прислушался, вроде как голоса слышу.

– Борец, чего с ними нянчиться, разреши побаловаться? Вон мамашка какая ухоженная, сроду таких не видел!

Суки, а времени-то, похоже, совсем нет. Радует одно, кажется, еще ничего плохого они девочкам не сделали.

– Я сказал после, значит, после. И я первый буду! Станешь паханом, будешь ты рулить, а сейчас завалили хавальники и спать идите, завтра денек, думаю, веселый будет. – Второй голос надменный, злой, и кажется, этот бандос власть имеет огромную.

– Завтра же инкасов хотели брать на ГЭСе?! – вопросительно вякнул третий голос.

– Не всей же кодлой, Колесо! Все уже решили, идут шестеро, хватит за глаза. Возле кассы будут еще двое, на крайний случай. Маринка!