Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой

Набив магазин винтовки новыми патронами, оглядел лагерь. А тут действительно дело шло так, как я и думал. Заключенные словно ждали отмашку. Полегло, конечно, много бойцов, но выжившие уже заканчивали разгром охраны. Я туда идти не хотел, Ваня в курсе, что и кому сказать, он там близко будет. Требовалось передать тому, кто из лагерников примет командование, что им предлагают вступить в наш отряд. Откажутся, нехай топают куда хотят, если согласятся, то мы заберем их с собой.

Старшим в лагере неожиданно оказался политрук. Корреспондент аж московской газеты. Он сначала отбрехивался от командования, поясняя, что опыта управления воинским подразделением у него нет, но все же согласился с нами. Дело в том, что политрук пользовался авторитетом у бывших пленных. Они слушали его и пойдут за ним. А самому ему объяснили просто:

– Вы, товарищ политрук, доведите людей до нашего лагеря, а там все встанет на свои места. Думаю, наш капитан с удовольствием поставит вас к себе замом. Люди шли за вами на смерть, одно только то, что вас переодели, когда плен был неминуем, говорит о многом. Вас люди любят, а это хорошо.

Политрук согласился. С его помощью удалось всего за час привести в чувство эту толпу разъяренных мужиков, по-другому и не назовешь. К сожалению, люди были слишком злы, вот и поперли напролом, грудью на пулеметы. Но все же хоть часть выжила, правда, раненых было очень много. Из моих парней только одному «удалось» поймать «гостинец». Саша Купченко схлопотал пулю в руку, причем та осталась внутри, нужна операция. В отряде у нас есть фельдшер, нужно торопиться, слишком много раненых, и слишком большое расстояние нужно преодолеть.

Пешком не пошли, и сил не было, и технику оставлять было жалко. Нам достались «живыми» два бэтээра, два грузовика и три мотоцикла. Мотики были с колясками, с пулеметами, готовый головной дозор.

Так как путь уже был нам известен, то проехали вполне удачно. По дороге только попался пост вспомогательной полиции, из двух немцев и шести полицаев, да и не пост даже. Те ехали на телеге из одной деревни в другую, ну это я так предположил, так как разговаривать с ними никто не стал, тупо изрешетили из пулеметов, да потом собрали трофейное оружие.

Капитан Фролов был рад нашему возвращению. Больше скажу, счастлив. Мы и людей привезли, и оружия немного.

– Ну, ты по радио и выдал! – сказал он мне после доклада. Когда мы прибыли, он затащил меня к себе в палатку и долго задавал вопросы.

– А что такое? – удивился я.

– Да из той белиберды, что ты нес открытым текстом, ничего не поняли не только немцы. Мы сами-то через слово понимали, о чем ты толкуешь.

– Товарищ капитан, сами же говорили, как-нибудь зашифруй, я ж не виноват, что у нас нет пока шифра.

– Ладно, молодцы, вашего бойца я первым распорядился прооперировать, его уже, наверное, наш фельдшер «режет». Вы отдыхайте сейчас, слева от моей палатку занимай, – видя мое недоумение, капитан добавил: – Разведка должна быть рядом с командиром. Ясно?

– Предельно. – И правда, только вернувшись, понял, как я устал. То ли нервы, то ли от всего пережитого. Вот же судьба у меня… Умер вроде, попал в другой мир, ну, или время. Тут война, я, конечно, в первых рядах и… Что? Да ничего, привыкаю как-то, вон, даже палатку заслужил поблизости от командирской. Может, и поживем еще. Вообще-то это сейчас, в сорок первом, главное. ВЫЖИТЬ.

Я лежал в палатке и думал. Парни вырубились, кто где упал, а я, вроде как сильно уставший, блин, не могу почему-то. Сначала прокрутил в голове все наши похождения за два дня. Увидел каждого фашиста, которого убил… Вроде и ничего сейчас, легко переносить стал, видимо, война кует характер. Обдумал, что и где сделал неправильно. А сейчас вот Валюшка вспомнилась. Так стало тошно, что хоть беги сейчас назад в ту деревеньку. А ведь далеко я ушел от нее, быстро не сбегать. Тяжко без нее, привык за два месяца. Интересно, беременна она или тогда просто у нее сбой в организме был? Блин, если будем в рейде где-нибудь поблизости, заберу ее в отряд, уж как-нибудь и тут родит, или на Большую землю переправим. Она мне рассказывала, что у нее тетка есть, где-то в районе Горького, вот к родне ее и отправить.

Так или иначе, но я все же уснул. Причем так крепко, что даже не слышал, как проснулись ребята, что спали рядом. Продрав глаза, отметил то, что спина заныла. Оказалось, спал с пистолетом, заткнутым сзади за ремень, вот и отлежал. Потирая спину и бока, я вылез из палатки и обнаружил, что на улице темно. Странно, вроде ложился уже в темноте, выспался отлично, а на дворе все еще ночь. Где-то я уже это видел…

– Ну, ты и спать, Морозов! – встретил меня возле кухни командир. Донесли уже, примчался. Так хотелось никуда больше не ходить, а он ведь сейчас опять задачку подкинет.

– Так устали, товарищ командир, – развел я руками.

– Так бойцы то у тебя с тобой ходили, а проснулись днем, а ты только сейчас.

– В смысле днем? – не понял я. – Мы же легли поздно вечером.

– Так ты почти сутки спал, причем так, что даже разбудить не могли.

Вот это я выдал. Надо же, как вырубило!

– Виноват, товарищ командир!

– Ладно, ничего не произошло. Просто ребята, из новеньких сообщили интересную новость…

А новость была в том, что кто-то из бойцов, попав в плен, по дороге, когда их вели в лагерь, видел место, куда фрицы стаскивали нашу технику, брошенную отступающими частями. Говорят, и танки были, и бронемашины. Короче, капитан ставил задачу на ближайший день, разведать, есть ли еще тот сборный пункт, или уже все вывезли на переплавку. Идти далековато, километров сорок на юг. Там где-то городишко есть, небольшой, вот возле него и расположен тот сборный пункт. О количестве немецких войск в городке бывшие пленные уверенно сказать не могли, но что те там имелись, это однозначно.

– Понимаешь, не могу я на такой охраняемый лагерь идти с голой задницей, только людей зря терять! – в сердцах выдал командир. Это он о том большом лагере говорит. Да уж, туда без танков лезть бесполезно. А те две «двойки», что у нас были, особой силы не представляли. В охране я даже пушки видел, так что расчехлят нас еще на подходе. Не поможет даже то, что техника будет для фрицев своей.

– Проверить только наличие техники и охраны? Или что-то еще? – задал я первый вопрос.

– Я не могу тебе приказать облазить все, что там есть, понимаю, что это невозможно. Ну, или очень сложно. Для начала разузнай, стоит ли вообще туда идти?

– Хорошо. Выходить когда?

– Так с утра и выйдете, до вечера, наверное, доберетесь?

– В один конец да, – уверенно сказал я.

– Конечно, в один. Дальше вновь задействуем радио. Только теперь возьмете с собой одну трофейную станцию, батареи заряженные есть, хватит вам. Оттуда проведешь сеанс связи, а мы тут уже решим, выходить туда или нет.

– Ясно. Разрешите выйти затемно?

– А что, есть причины?

– Так поле тут на пути большое, сами же знаете, – стал пояснять я, – лучше бы его в темноте пройти.

– Как скажешь. Найди землянку, что возле ручья, там старшина Марченко командует. Возьмешь все, что нужно, если будет сопротивляться, гони его ко мне. Понял? Свободен!

– Есть! – вскинул руку к пилотке и, развернувшись на каблуках, вылез из палатки. Кстати об обуви. Надо трофей осмотреть. Мои сапоги от долгой ходьбы что-то истрепались совсем. Подошва уже не держится, несмотря на то, что ее ремонтировали два раза. А в мешке у меня лежат отличные немецкие сапоги, специально подобрал по размеру в разгромленном лагере фрицев. Вообще с обувкой тут у многих беда. Не носится долго обувь на войне, хоть ты тресни.

Ребят я нашел там же у ручья, где и располагалась землянка хозяйственного старшины. Те стирали белье и болтали, а старшина, немолодой мужчина, поучал их на тему стирки. Парни смеялись и, кажется, только прикалывались над старшиной. Зато последний имел такой вид, будто без него и не справились бы.

– О, командир, проснулся наконец? – Борт щерился, демонстрируя белые зубы.

– Вашими молитвами, – парировал я. Поржали. Познакомился со старшиной. Когда бойцы услышали, что я интересуюсь тем, что имеется в запасах у старшины, навострили ушки. Мы ведь себе ничего не прячем, все в общий котел. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь нас обвинил в крысятничестве.

– Командир, никак вновь в «бега»? – Шутки кончились. Улыбки тоже пропали, но парни вовсе не собирались противиться. В глазах был интерес.

– Именно так, братцы, именно так, – кивнул я, а сам начал попрошайничать у старшины.

Почти на все мои вопросы прижимистый кладовщик отвечал просто:

– Так нет у меня.

Через пару минут меня уже злили его равнодушные ответы, и я бросил:

– Хорошо, сейчас командира приведу, проведем осмотр имущества без вас, старшина.

– Что значит без меня? – тут же возбудился кладовщик. – Как же это можно-то?

– Да вот так и можно, даже более того, НУЖНО! Вы, товарищ старшина, слышали что-нибудь о таком понятии, как РЕВИЗИЯ? – Тот даже побледнел, да так, что мне в темноте было видно. Знает этот человек такое слово, точно знает. Наверняка где-то в торговле до войны работал.

– Товарищ… извините, не знаю вашего имени-отчества? – проблеял старый деляга.

– Андрей Александрович, но вы можете обращаться по уставу, красноармеец Морозов.

– Товарищ Морозов, зачем ревизия? Я просто еще не все вещи принял к учету, много ведь поступило, а склада-то у нас как такового не было. Пока все перепишешь да места найдешь!