Оценить:
 Рейтинг: 0

Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой

<< 1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 >>
На страницу:
22 из 26
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
К лагерю вышли к обеду. Нас ждали. Немцы ни фига не купились на нашу маскировку. Два наличных танка у охраны лагеря открыли огонь, едва мы показались. Это они зря. Первыми у нас двигались «двоечки», они мигом развернулись и попытались спрятаться в овраге, что был рядом. Одному экипажу удалось это сделать, а вот второму… Снаряд немецкого Т-3 вошел в борт нашей «двойке», когда она маневрировала, и вызвал детонацию. Рвануло приглушенно, но башня у танка сдвинулась и он застыл. Жаль парней, там механ хороший был, на КВ войну начал, все переживал, что тяжело ему с такой подвижностью танка справляться. Да, жаль ребят.

Может, это и поставило бы нас в неудобное положение, но когда в поле зрения немецких танкистов выползли наконец наши Т-4 и «тройка», враги начали движение. До этого они стояли на одном месте, явно не собираясь маневрировать, а тут забегали. Единственные более или менее возможные укрытия это бараки, но они на территории, а туда фрицы явно не поедут. Прыснули в разные стороны, пытаясь занять позицию получше, но наши парни не спали. Экипажи в «четверках», как я и говорил, были опытные. Бойцы уже видели, как был уничтожен один из наших танков, поэтому начали наказывать фрицев со всей своей пролетарской ненавистью. Уже третьим снарядом один из наших танков запалил немца. Пытавшихся выбраться танкистов начала уничтожать пехота. Расчет «Флак-38» не спал, воспользовавшись тем, что танкам не до бэтээра, капитан приказал выходить на прямую наводку и бить по вышкам. Я уже спешился, поэтому наблюдал за этим со стороны. А зрелище было… Куски досок и щепок летели в стороны, вышки просто разрывало, перемалывая дерево и тела пулеметчиков в труху. Жесть, я даже зажмурился вначале. Под вышками стояла суета. Лагерь был большой, на территории наблюдался хаос. Кто-то бегал, не зная куда податься, кто-то, более умный, залегал или полз в укрытие. Как в одном, ранее освобожденном лагере, стрельбы по пленным тут не было, не до этого было фрицам. Да и не такая открытая территория была. Такой шквал огня, что они только пытались отстреливаться от наступающего противника. Я, уйдя со своими ребятами чуть в сторону, наблюдал за выездом из лагеря. И не зря. Черная, красивая машина не стала дожидаться окончания танкового боя и пришла в движение.

– Мороз, там! – Борт указывал на «членовоз», но я и сам туда смотрел. От нас до машины было метров триста, далековато, блин. Я высадил все пять патронов, прежде чем заметил, что машина останавливается.

– Попал?

– Еще бы! – воскликнул Егор. – Мотор заглох, пытаются завести.

– Вперед, – скомандовал я, но тут же поспешил добавить: – К машине не приближаться, пока не подойдем ближе, чтобы я мог ее контролировать! – Я уже вижу место, откуда смогу уверенно поразить человека, если он будет нам угрожать.

Заняв позицию, отметил про себя прекращение взрывов. Никак у танкистов цели кончились? Наблюдая за машиной, засек движение. Возле левых дверей шло какое-то действие, машина-то стояла к нам правым боком.

– Борт, вперед, только пригнись! – крикнул я, а сам пытался разглядеть, что там происходит.

Ваня и Егор бежали вниз по склону, тут была небольшая ложбинка, в которой и стоял автомобиль фрицев, а я, уже придумав, заорал вдогонку:

– Борт, ФОКУС! – Этот прием я парням показывал, наврал тогда, что где-то подсмотрел. Иван на бегу выхватил гранату из подсумка и, не выдергивая кольца, приготовился бросать. Как только расстояние позволило, боец зашвырнул гранату навесом через машину. При этом его чуть не срезал автоматчик, внезапно показавшийся из-за машины слева. Хорошо я был готов и выстрелил сразу, но, скорее всего, промахнулся. Фриц дал очередь, но Иван уже залег, и пули фашиста в него не попали. Зато спустя секунду из-за машины прыснули все, кто там был, блин, все в разные стороны побежали. Не понравилась им граната, хотя она была не в боевом положении. Увидев, КТО бежит вправо, я забыл о двух других немцах. Это был офицер, точнее, какой-то серьезный офицер. Кожаный плащ скрывал форму, но погоны явно непростые, да и машина вообще-то ни фига не рядовая. Убивать его не хотелось, хотя он и был как на ладони, мало ли, вдруг полезный фрукт. Я выстрелил два раза, вторым все же попал туда, куда хотел, в ногу. Кожаный плащ, в котором был фриц, спутал тому ноги, и офицер полетел кубарем, вопли были настолько громкими, что в шуме боя их слышали, наверное, повсюду. Повернув голову, заметил, как ребята грохнули одного автоматчика и ранили второго. Хорошо, будет с кем командиру побеседовать. Я поднялся и, осмотревшись по сторонам, направился перебежками к раненому. Уже почти добежал, когда увидел неприятное для себя действие фашиста. Тот услышал меня, что ли, или почуял? Но фигура в кожаном плаще вдруг начала поворачиваться ко мне, а в руке у этой фигуры был пистолет. Хорошо, что я все же бежал, иначе бы просто не успел. Фриц был не готов к бою, совсем страх потеряли, находясь на нашей территории, оккупанты хреновы, пистолет у противника был не взведен. Пока офицер досылал патрон, я все же сократил расстояние, и мой удар сапогом по его руке совпал с выстрелом. Грохнуло несильно, напротив, звук был каким-то резким, но негромким. Пуля, видимо, пролетела далеко от меня, так как даже не слышал свиста.

– Ах ты ж сука такая! – выругался я, наваливаясь на фашиста и пытаясь вырвать у него пистолет. – Подстрелили тебя, так лежи и не отсвечивай!

Фрица я все же разоружил, хоть он и умудрился сделать еще один выстрел, но это было скорее рефлексом. Когда ствол выпал из вывернутой ладони, я со всей дури зарядил офицеру в ухо. Почему именно туда? Да хрен его знает, машинально как-то, просто увидел под плащом эмблему на петлице, вот и врезал. У нашего народа, видимо, это в крови. Немецкий офицер был представителем войск СС, их я еще на этой войне не встречал.

Фриц от моего удара согнулся от боли и зашипел, он и так ранен, а тут еще и плюха прилетела. Я подобрал упавший на землю пистолет, кстати, ни фига не «вальтер» или «парабеллум». «Браунинг», да такой красивый, черт, ни фига не сдам, у него при том же весе на пять патронов в магазине больше. Патронов у меня сейчас для него нет почти, но я найду. Для такого дела придумаю что-нибудь, после разгрома складов мы вывезли много чего ценного от фрицев, обязательно выпрошу у старшины.

– Андрюх, этого как? – окликнули меня друзья, показывая на раненого фашиста.

– Живой?

– Живой, собака! Но, думаю, все же ненадолго. Пуля где-то в брюхе, – пояснил Иван.

– Егор, зови командира и переводчика, может, успеют чего поспрашивать!

– Ясно, командир! – Егор умчался назад, туда, откуда уже не слышалась стрельба, но стоял шум голосов, постепенно переходящий в гул. Да уж, народу здесь было уйма.

Достав кусок веревки, я тщательно связал фрица, ни фига не понимаю в его погонах, но явно какое-то высокое звание носит вражина эсэсовская. Нам как-то все больше мелкие чины попадались, тут же, я думаю, наверняка какой-нибудь Штирлиц. В смысле штандартенфюрер или еще кто. У эсэсовцев звания свои, примерно как у нас, комиссары и вояки по-разному обзываются, при тех же знаках различия.

Гул в лагере между тем начал стихать, отдаленно слышались даже какие-то команды. Хорошо хоть на русском языке, это радует. Мы с Иваном подхватили фрица под руки и потащили туда, где по нашему мнению был командир. Блин, а ведь он, скорее всего, уже им не будет, наверняка в таком большом лагере есть командиры званием повыше. Правда, фрицы старались наших командиров всегда отделять от бойцов, а чаще всего и просто расстреливали, чтобы красноармейцы не смогли организоваться. Вот и сейчас, найдя капитана Фролова, я даже не удивился, что он уже стоит по стойке смирно перед несколькими бывшими пленными.

– Товарищ капитан, разрешите доложить, – так как знаки различия у бывших пленных были сорваны, я обратился к Фролову, тот кивнул. – При захвате лагеря военнопленных был пойман пытавшийся скрыться немецкий офицер. Насколько я понимаю в эмблемах, он из СС, те еще звери! Оказал серьезное сопротивление, поэтому… – я развел руками, показывая всем видом, что по-другому бы не получилось.

– Молодец, боец! – проговорил скороговоркой какой-то немолодой мужик, стоявший перед капитаном. Чего-то он так бесцеремонно себя ведет перед командиром? Ну, старше он, явно лет пятьдесят ему, а может и больше, звание наверняка высокое, но… Он бывший пленный, без знаков различия на форме, а командует…

– Это дивизионный комиссар Рыков, – представил его сам Фролов, – я передаю ему командование как старшему по званию. – Взор капитана потух.

– Красноармеец Морозов, – бросил я руку к виску, – извините, товарищ дивизионный комиссар, но я не видел ваших документов, да и знаков различия на вас нет, поэтому и докладываю своему непосредственному командиру.

– Хорошо хоть предателем не называешь! – хитро прищурившись, сказал мне комиссар. О, я думал, сейчас выделываться будет.

– Не имею привычки клеймить людей, товарищ комиссар, – пожал я плечами, – я не знаю причин вашего здесь появления, поэтому не мне судить.

– Разберемся, товарищи. Пока же, думаю, нужно собирать людей, нас здесь все-таки почти полк.

– Куда фрица деть, товарищи командиры? – задал я резонный вопрос.

– Почему фрица? – удивился комиссар.

– Так они ж через одного Гансы да Фрицы, так уж и привязалось, – усмехнулся я, а комиссар рассмеялся.

– Найдите какую-нибудь машину и туда сгрузите. Позже его осмотрит врач, у нас тут почти целый госпиталь в плен угодил, что делать… – пожал плечами комиссар, – всяко случается.

– Хорошо бы, чтобы на Большой земле это понимали.

– Нужно заслужить доверие, сейчас оно, – комиссар нахмурился и потер виски, – подорвано.

Выйдя в эфир, капитан Фролов затребовал у оставшихся бойцов в нашем лесном лагере срочно выдвигаться сюда, так как нам нужны были грузовики. Огромная толпа бывших пленных, выстроившись в колонну, которая растянулась на полкилометра, медленно двинулась вперед. До темноты нужно срочно уйти подальше. Где-то в пути соединимся с нашими бойцами на машинах, и тогда будет легче, правда, не намного. Чтобы перевезти такую толпу, нужно полсотни грузовиков, где их взять? Ума не приложу. Машины, танки, бэтээры и даже телеги, которые мы захватили у полицаев ранее, все были заняты. Перевозили раненых. Персонал захваченного в плен госпиталя работал не переставая. Повсюду стояли стоны, маты, очень много людей было побито и ранено. Погибших, как со стороны лагерников, так и с нашей стороны, похоронили рядом с сожженным лагерем. Фрицев не стали, только полностью обобрали. Даже командиры не стали обращать внимания на такие, явно мародерские действия бывших пленных, как снятие сапог и шинелей. Одеты бывшие пленные были кто во что горазд, поэтому радовались даже тощим немецким шинелькам. Радовало одно, что лагерь тут совсем недавно, люди вполне себе здоровы и могут пока еще идти пешком, но, конечно, есть хотели все.

Как я уже сказал, колонна была большая. Всех наших транспортных средств хватало для размещения лишь четверти бойцов. Сильное впечатление на меня произвел комиссар Рыков. Он был хоть и не ранен, а сильно побит и истощен, но пока его в буквальном смысле не засунули в машину, он так и шел пешком вместе со всеми. Километра четыре преодолел. Вроде ничего мужик, не знаю пока, как остальные. Всего было восемь командиров старшего комсостава, от майора до полковника. Но почему-то командование всей группой принял именно дивизионный комиссар. Вроде бы политработник, образование явно гражданское. Ан нет. Оказалось, этот комдив действительно был в прошлом военным, только с началом войны его засунули на эту должность, а так он военная косточка. Причем, что еще больше меня удивило, он офицер царской армии, революцию застал прапорщиком. Участвовал в Брусиловском прорыве. Вот так!

Фрицы узнали о нас быстро. Вначале вновь появились два «мессера», даже не бомбили. Сделали один заход и «пробежали» колонну пушками, добавив нам убитых и раненых. Командование приказало прибавить скорости, так как на горизонте появился крупный лесной массив, да и на картах он был, скорее всего, туда изначально и шли. Уже на подходе, когда передовые части были возле леса, к нам заявились «лаптежники». Колонна мгновенно залегла, но это была лишь большая мишень. Начался ад. Я был примерно в центре всей массы войск, шел пехом со своими ребятами, когда «штуки» начали швырять бомбы. Обделаться не успел, Ванька подхватил меня и Егора в охапку и побежал. Чуть позже мы смогли его убедить, что сами сможем передвигаться, и он поставил нас на ноги. До леса было пару сотен метров, как их преодолели, даже не понял. Оказавшись под деревьями, укрывшиеся бойцы начали задирать оружие в небо, но стреляли почему-то единицы. Сумев в таком беспорядке разглядеть Фролова, я ринулся к нему.

– Товарищ капитан, почему у нас зенитчики просто бегут? Ведь орудия есть, да еще и «Флак-38» теперь даже пара установок. Немцев всего восемь, надо дать отпор! – Вторую зенитку взяли возле лагеря военнопленных, загрузили прямо в кузов грузовика и укрепили.

– Ты же знаешь, – заорал Фролов, прижимая меня к земле, так как мы лежали, – не я командую теперь. Что я могу?

– Но на зенитках-то наши парни. А… – сплюнул я, – давайте я сам! – И я рванул в сторону орудий. У нас были две советские зенитки, тридцатисемимиллиметровые, и две установки «Флак-38». Вот к последней я и побежал. Я с ней и сам справлюсь. Еще были те счетверенные «максимы», что помогали нам ранее, но они сейчас у другой группы, которая выдвинулась к нам навстречу. Взлетев в кузов бэтээра, удивленно посмотрел на прижавшихся к полу зенитчиков.

– Думаете, поможет? – усмехнулся я и заорал: – Магазин!

На самом деле, «Флак» был снаряжен, просто я хотел, чтобы подготовили запасной магазин. Плюхнувшись на сиденье, взялся за рукояти маховиков. Покрутился туда-сюда и стал осматривать небо, высчитывая, откуда зайдут немцы.

– Как ты в одиночку-то? – спросил кто-то рядом.

– Ну, так помогай, лучше управлюсь! – крикнул я, в нетерпении начал крутить ручку горизонтальной наводки. Немцы заходили на небольшой высоте, и по ним еще зенитки не стреляли, так что не боятся, гады.

Первая, короткая очередь ушла в небо, показав мне трассером, куда она вообще стреляет. Вновь кручу маховики. Понимаю, что ни хрена я ни в кого не попаду, но хочется заразить своей уверенностью людей.

– Выше бери! – опять кричит кто-то, я чувствую, как станок чуть заметно поворачивается. В прицеле никого, но я понимаю, что самолеты дальше, значит, я буду стрелять по курсу. Прицелом я вообще пока не пойму, как пользоваться.

Новая очередь – и я даже не заметил, как магазин кончился. Рядом кто-то промелькнул, и я услышал слова:

– Готово! – Ага, так мне магазин поменяли!

Вновь пытаюсь поймать момент для стрельбы. Одновременно со мной стреляет и вторая зенитка, а спустя несколько секунд начинает тявкать уже советская скорострелка. Через минуту палили уже все орудия, а я отстрелял четвертый магазин. Конечно, все мимо, но я хоть заставил остальных башку поднять, а то залегли, блин, как тараканы под веник!

Кто-то хлопнул по плечу, заставив мгновенно обернуться.

– Ух ты какой шустрый! – На меня, подняв руки в шутливой позе, смотрел сам дивизионный комиссар. Было от чего отшатнуться, у меня в руке уже был пистолет. Черт, вот сейчас ему понравится моя «игрушка» и заставит «подарить»!

<< 1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 >>
На страницу:
22 из 26