Боги войны

– Придумают чего-нибудь, они ж командиры. Да и, думаю, сами куда-нибудь выйдем, не все же тут лесам да болотам быть. Где-то найдутся и люди, и командиры, те, которые будут знать, что делать.

Через пару часов возобновили движение. Жрать хотелось, хоть тресни. А мне-то еще и много нужно, да вот взять негде. Зря Шустрый грешил на командира, вел наш отряд тот вполне себе уверенно и к утру вывел. Это был большой поселок, бросилось в глаза многолюдье даже ранним утром. Нас просто остановили всех на окраине, а командир, со своим замом отправились в поселок. Не было их часа два. За это время люди расслабились, начали разбредаться. Мы с Шустрым тоже отошли, но буквально до ближайшего хозяйства с колодцем. Напились воды, умылись. Пришлось отвечать на неприятные и заданные с хмурым видом вопросы хозяев.

– Все бежите? – Я так и вспомнил старые фильмы, типа «Они сражались за Родину». Стало стыдно, хотя конкретно мы вроде и не виноваты. Но не станешь же объяснять людям, что мы и до фронта-то не доехали.

– Нет, отступаем, – бросил Пашка.

– Как же так? – дядька, что спрашивал, был старым, как динозавр, но с таким хитрым прищуром, что становилось не по себе.

– Орудия, дед, немец разбомбил, артиллеристы мы, – вставил я.

– Далеко ли немец-то?

– Рядом уже, – хмуро ответили мы и, поблагодарив за воду, ушли. Дед еще долго стоял и смотрел нам вслед. Что было у него в мыслях? Скорее всего, ничего хорошего. С народа на армию налоги всегда драли, а толку? Пришел вот враг, а армия бежит и ни хрена не может сделать. Ведь гражданским-то обидно вдвойне. Это нас или убьют, или отступим. А им каково? Враг придет, хозяйства разорит, баб снасильничает, мужиков и стариков перебьют. Им это надо? Вот и спрашивают с нас, так как имеют полное право спрашивать. Эх…

Когда вернулись командир и его зам, новости были не очень радужные. Нам приказали двигаться на запад, пересечь село и присоединиться к полку, который и был расположен поблизости. Полк пехотный, на все увещевания командира о том, что мы вроде как артиллеристы, ответили просто:

– А где ваши пушки? Нету, вот и будете теми, кем можете! – Это так рассказал один из сержантов, которого поставили рулить нашим взводом. Да, нас, оставшихся от дивизиона, просто сделали стрелковым взводом. Хорошо хоть винтовки у всех были, правда патронов почти нет, обещали помочь.

Все же не все из остатков нашего полка стали пехотой. Оказалось, у стрелкового полка были аж четыре «сорокапятки», но в расчетах людей не хватало, вот из наших и добавили, сделали противотанкистами. Ну, а все остальные да, стали стрелками. Патроны и правда получили, но это уже было не главным. Нас наконец покормили. Вот уж ребята порадовались, а на меня повар смотрел косо, и когда я подошел к нему во второй раз, отрезал:

– Добавки не будет!

Остался я, можно сказать, голодным. Я все больше и больше злился на свои габариты. Ну что я, виноват, что ли, что для меня обычная норма – мало? Должны больше давать, помню по учебке, но тут не учебка, сколько дали – и то хорошо.

Было грустно и скучно, что ли. Вокруг люди суетятся, а я разглядываю их и не понимаю, чего суетиться, все одно не успеем подготовиться. На запад от села было большое поле, сейчас убранное и голое, так вот где-то за ним, далековато пока, уже виднеются дымы. Хреновые это дымы, как мне кажется. Да и не кажется, танки там идут. Что ж, похоже, тут я и лягу… Жаль, если войду в число тех, кто становился статистикой и погибал в самом начале войны. Гибли ведь не от того, что плохо воевали или трусили. Тут много что сложилось не в нашу пользу. Оружие, боеприпасы, всего очень мало. Нет никакой поддержки с воздуха, нет зениток, о танках и вовсе не вспоминаю. Да, жаль становиться статистикой.

– Чего хмурый такой, Вань? – подошел ко мне Шустрый.

– Да с чего веселиться-то, Павлуха? – махнул рукой я. – Ты от штаба? – Он всегда трется поближе к начальству, говорит, любит быть в курсе дел.

– Окапываться приказывают, ячейки будем рыть. Фрицы вряд ли успеют до темноты подойти, а ночью они не воюют.

– Они хоть определились, где копать-то? – обвел я округу взором.

– Да, сейчас сержант прибежит, покажет.

По приходе сержанта нам поставили боевую задачу. Отойти в сторону на полкилометра, там возле леса идет дорога, вот возле нее и окопаться. Возможно, что вражеские войска пойдут по ней, нам приказано их не пропустить. Всего-то? Да раз плюнуть! Нас ведь здесь целый, мать его, противотанковый полк, а не взвод бойцов с винтовками. Ладно хоть нас туда все же в составе роты отправили, а не одних. Наехали дружно на сержанта, заставив того бежать в полк и выбивать гранаты, хотя бы простые противопехотные, если нет противотанковых.

Начав рыть ячейку, выбрали себе с Шустрым удачное местечко, низина, но наступающие солдаты противника будут вынуждены в нее спуститься, чтобы пройти, думаю, удачно устроились. Копать было несложно, несмотря на прошедший час назад дождь. Земля тут была песчаная, рылось легко. Не сговариваясь, копали окоп, чтобы можно было перемещаться и хоть как-то менять позиции. К нам присоединились еще трое бойцов из нашего же бывшего дивизиона, все были с моей разбитой батареи. Выкопали ров глубиной в метр и протяженностью десять, когда наступил вечер. Фрицы так и не подошли, за что им спасибо. После ужина, в этот раз накормили, наконец, досыта, пошли с Шустрым к окраине леса и нарезали травы, чтобы присыпать ею наш окопчик. Уже было темно, когда пришли какие-то хмыри из штаба, обходили позиции и сделали выговор за неуставной окоп.

– Что, отсидеться решили? – спросил один из них. Такая наглая рожа, так и хотелось в нее плюнуть, или ударить! Надо признать, в этот раз мои габариты нам помогли. Когда я, распрямившись, вылез из окопа, хмырь с нарукавными шевронами даже отшатнулся. Еще бы, он меня на две головы ниже и раза в три тощее.

– Бой решит, кто будет отсиживаться, а кто воевать, товарищ командир, – просто сказал я. Проверка молча удалилась, а парни благодарно похлопали меня по плечам. А мне позже придется расхлебывать свою наглость. Но это будет позже. Пока же мы, обустроившись, готовились по очереди спать. Ну а чего сидеть, глаза драть, у немцев тихо. Пашка сбегал к сержанту узнать обстановку, тот поведал, что фрицы встали на ночевку в трех километрах от нас. Местность там понижается, поэтому их и не видно.

Спал первым, так как всегда рано вставал, поэтому под утро мне легче не спать. Отдохнул хорошо, даже выспался. Два бойца, что бдели до меня, отправились на боковую, а я, умывшись из фляги, вылез из окопа и отправился к лесу. Тут рядом, всего несколько метров пройти. Опорожнившись, вернулся и застал нашего непосредственного командира. Сержант распекал Шустрого, мы с ним дежурили вместе, за то, что меня отпустил.

– Мне что, в штаны валить? – чуть зло спросил я.

– Прикажут, будешь и в штаны, – еще более злобно ответил сержант.

– Я человек, а не скотина, – ответил я.

– Ты чего такой борзый? Нагрубил товарищу комиссару, мне дерзишь, устав забыл? Так я напомню.

– Не трудитесь, товарищ командир, утром мы забудем об уставах…

Не понравился мой ответ сержанту, ой не понравился. Да мне и наплевать, если честно. Мы тут ляжем все завтра, чего я ж буду язык в заднице держать? Клал я на них вприсядку, уставники хреновы. До Москвы со своими уставами драпать будут. Черт, разозлили все же.

А приходил сержант вообще-то по делу. Нам гранаты дали, нужно было идти получать. Разбудили двух бойцов, что спали дольше других, а сами с Шустрым отправились вслед за сержантом. Получили гранаты, бутылки с зажигательной смесью, и, увидев на складе мины, не удержался и выпросил. Представьте, дали. Четыре противотанковые дуры и десять противопехотных, да мы богачи! Правда, долго пришлось объяснять, откуда у меня, заряжающего из расчета гаубицы, знания по минному делу. Как будто они есть. Выкрутился, сказав, что научили в учебке. Не проверишь ведь сейчас, так что отбрехался. Таскали долго. Для меня груз был нетяжелым, но габаритным, за раз не упрешь все, но перетащили. Правда, с минами вот еще какой затык вышел. Если вдруг танки пойдут не на нас, то могут приказать снимать их в спешке, а это жопа. Как они себе это представляли, я не знаю.

– Дорога тут одна, поле раскисло после дождя, так что, Паш, не боись, снимать не придется, – успокаивал я приятеля, – здесь они пойдут, здесь. Главное, чтобы немного их было, глядишь, и отобьемся.

– Ты правда сможешь их поставить? – чуть недоверчиво спросил Шустрый.

– Да поставлю, не боись, это не трудно на самом деле. Важнее всего замаскировать как следует, но в грязи это тоже не станет проблемой. А вот предугадать, куда их воткнуть, тут да, пойдем, подумаем.

У немчуры пока тихо, спят еще, так что гуляли мы спокойно. Присмотрев то, что хотел, я улыбался. Перед нами был хороший распадок, загони немцев сюда и закупоривай дорогу. Если залезут, то им в борта смогут стрелять орудия справа от нас.

Когда мы вернулись, нас ожидала комиссия. Вновь был сержант, разговаривающий с комиссаром, и кто-то званием постарше.

– Где шляетесь? – был первый возглас в наш адрес. Исходил он от нашего сержанта.

– На передовой не шляются, товарищ сержант, а осматривают местность, согласно уставу! – Сержант аж покраснел от злости. Что ж, он сам выбрал стиль общения, нехай расхлебывает.

– Вот, товарищ капитан, видите, абсолютно ненадежный боец, дерзит, приказы не выполняет… – тут же начал петь комиссар. Господи, да ему-то какая разница, как мы тут и что? Странно, конечно, что он вообще командиру докладывает, а не шлепнул меня сразу.

– И в чем же моя ненадежность? – вновь открыл рот я.

– Так это ты, боец, мины выпросил? – задал мне вопрос капитан, не обращая внимания на комиссара и протянув мне руку.

– Я, – кивнул я и пожал руку командира.

– Молодец. Немцы, я думаю, именно здесь и пойдут. Полковая разведка ночью ходила через поле, говорят, там не проехать по пашне, дорогой пойдут. Так что ты прав, – капитан вызывал уважение с самого начала. Вроде нормальный командир.

Комиссар тут же сослался на занятость и свалил, а сержант просто стоял с растерянным видом. Капитан прошелся вдоль окопа, поговорил с бойцами.

– Можно было бы еще чуть продлить, но уже некогда. – Блин, я как чувствовал, хотел еще в сторону леса прокопать, но усталость сказалась. – Где мины думаешь ставить?

– Товарищ командир, если вы подскажете, будем рады.

– Сержант, – тут же обратился капитан к нашему горе-сержанту, – дуй на склад, к старшине, пусть выдаст несколько кусков веревки. Только подлиннее.

– А он даст?

– Скажешь, я приказал! – строго сказал капитан.

– Товарищ капитан, а зачем веревка? – спросил я, хоть и представлял на самом деле зачем. Просто опыта такого у меня нет, как и полных знаний.