Происшествия, приключения, фантастика, фронтовые и исторические хроники. Книга 4

Итак, мы спокойно подсобрали снаряжение, просушили и свернули 500-тку, заколотили ящики с образцами, Всю посуду и ведра сложили в большой фанерный ящик от лодки, снесли все на вертолетную площадку и прикрыли брезентом, придавив его теми же ящиками и лодкой. Оставили только личные вещи, рацию, спальники, кастрюлю и чайник…

Эвакуация

Когда прилетел вертолет, мы загрузились и вылетели в Жиганск. Так прошел мой первый полевой сезон на речке Улах-Муна на участке Верхне-Мунского кимберлитового поля.

Самые прекрасные воспоминания, прекрасный сезон, прекрасные дни…

Но это не конец рассказа, это только вступление ко второму сезону.

2. Космос-2. Сезон второй

В Москве мы готовили материалы о проделанной работе и составлению альбомов дешифрируемости кимберлитовых тел. А их всего на Сибирской платформе было выявлено около 300 «штук». Пока получалось, что дешифрируются на аэроснимках около 15%.

– Где же твоя хваленая статистика? – сказал как-то Осташкин. – Что же ты ни одной не нашел?

Что я мог сказать? Не говорить же мне ему, что за будничностью работы и малому навыку по кимберлитам я просто механически делал намеченную работу и надеялся только на минанализ лаборатории.

Постепенно приходили результаты из лаборатории и вот, как-то, нам передали очередную ведомость. В основном пробы были пустые или говорили о слабом заражении, но одна проба меня поразила: она содержала минералы оливина, пикроильменита и, главное, много анкилита – не количество зерен, а процентное содержание! Много – процентов 5 (если не15). Сейчас уже точно и не помню…

Что за анкилит? С чем его едят? Мне было неудобно расспрашивать об этом в своей партии, показывая свою некомпетентность, и, перед тем как заглянуть в учебник, я пошел для консультации в партию Сибирцева к Леше Тимофееву, моему коллеге, моему живому ходячему справочнику по всем возникающим вопросам.

Он сразу сказал, что это минерал ультраосновных пород из группы редкоземельных и в незначительных количествах встречается в кимберлитах.

Леша Тимофеев

Я покопался в умных книжках и понял, что встреченный набор минералов и содержащая их магматика присущи разным породам, но вместе они могли содержаться только в кимберлите. И я показал результат анализа Осташкину! – Работает ведь статистика! Хоть одна фотоаномалия, но подтвердилась. Дешифрировалось это место ни пятном на аэрофотоснимке, ни темным шлейфом, а как разрыв структурного уступа. Вот идет уступчик по склону… и как проглотил кто-то из него кусочек…

Разрыв структурного уступа

– На будущий сезон заверим, – сказал Игорь Михайлович. Ему передавали практически весь состав партии Сибирцева и он планировал на «нашем» участке дальнейшие работы с использованием воздушной и наземной магнитометрии, попутной металлометрии по профилям наземной магнитки, горными работами (вручную, без взрывчатки) и проведением УШО по некоторым участкам выделенной нам территории.

Я наметил себе на полевой сезон крупный протяженный ручей, приток реки Укукит, по которому в большую воду можно было попробовать сплавиться на резиновых понтонах 500-ках. В приустьевых частях притоков самого ручья надо было провести УШО; навестить трубку «Обнаженная (?)», вскрывающуюся по правому склону в обрыве на речке недалеко от устья ручья и заверить несколько фотоаномалий, выделяющихся не снимках темными пятнами с четкими или расплывчатыми контурами.

И вот мы вновь в Жиганске, базовом поселке экспедиции. Арендуемых домов было не так уж много, но мы размещались тесно, но дружно и весело. Партия была молодая, дружная и веселая, основные полевики были недавние выпускники геологического института или техникума. Мы все время подтрунивали друг над другом.

Поработав в Верхоянье с Башлавиным, я научился у него предусмотрительности и старался с тех пор предвидеть по возможности все, с чем можно столкнуться при проведении полевых работ. А некоторые высказывания Дмитрия Константиновича я использовал как поговорки-инструкции, чем веселил ребят и даже хмурого Осташкина.

Помню, как-то, замучавшись ждать обещаемого каждый день вертолета, Башлавин сказал: – Погоду надо ломать! Выезжаем! – И мы, сняв лагерь и загрузив вездеход, выехали в моросящую сырость к новому месту лагеря… Вертолет догнал нас через час после выезда…

– Погоду надо ломать! – улыбаясь, стали говорить мы, не трогаясь с места.

Полевая стоянка геологов в Верхоянье

А как-то, вернувшись из маршрута раньше него, я решил поставить все палатки. Вездеход с имуществом как раз подошел к месту нового лагеря. Я наметил и поставил их в ряд, недалеко друг от друга, причем Константинычу предпоследней выше по течению ручья, а женскую последней. И вот, приходит Башлавин из маршрута… и вместо похвалы опять ворчит… на этот раз, что я поставил палатки слишком близко – надо было подальше, особенно женскую… Вот, тоже наука – женскую палатку ставить подальше и, желательно, за кустарником.

Или еще – Башлавин был страстный охотник, во всяком случае любил это дело. Выбирал себе самые дальние маршруты, чтобы возможность встретиться с оленем или бараном была наиболее вероятна и винтовка у него была, а не карабин, чтобы бить на более дальние расстояния. И стрелял он, посылая пулю за пулей, учитывая упреждение. И ведь попадал… За 300, 400, 500 метров, да ведь часто еще и вдогонку. И рабочих брал двоих, чтобы легче донести добычу до лагеря. И, кстати, он был нашим основным кормильцем.

Горные бараны

А, возвращаясь в лагерь, как-то на вопрос Ивана Раскосова, нашего радиста (из старой гвардии), встречавшего приходящих из маршрута, стоя у костра и облокотившись на слегу тагана: – Ну, как там, Дим, что там?.. – стал рассказывать, как он встретил барана, как стрелял, но тот ушел и говорил, что видел кровь на камушке… Иван поддакивал, качал сокрушенно головой, а когда Константиныч пошел к своей палатке, сказал вслед ему улыбаясь и явно подтрунивая: – Охотник «хренов»…

С тех по выражения – «Охотник хренов» и «была кровь на камушке» стали тоже нашими часто повторяемыми выражениями, которыми мы подшучивали друг над другом.

Саша Трещалов, Иван Раскосов (справа налево)

Была и еще одна смешная фраза, произнесенная им. Поработав с ним сезон, я знал, что он одновременно распределяет геологов по маршрутам и сворачивает и перебрасывает на вездеходе лагерь на новое место. А, значит, маршрут надо завершать в любую погоду, и я на второй сезон изготовил себе накидку из толстого светлого полиэтилена. Выдаваемым нам брезентовым плащам я не доверял – они были грубые и промокали.

Так вот! Перевалив в маршруте через водораздел и выйдя в долину ручья, он заметил вышедшие в эту же долину из бокового притока очертания темных фигур. Погода была моросящая.

– Бараны! – выкрикнул он… – И с ними Музис… – добавил он, заметив светлое пятно моей накидки.

Так, кусок полиэтилена, возможно, спас кому-то из нас жизнь.

Горный подарок Верхоянья

Мне же как-то везло встречать живность недалеко от лагеря. То куропатку подстрелишь, то утку, а как-то, вернувшись из маршрута, я заметил двух баранов, пасущихся на склоне сопки прямо возле лагеря. Я подкрался поближе и выстрелил из малокалиберки (карабина в этот сезон мне не успели переслать из Зырянки – он был там на хранении в УВД). Я почувствовал, что попал, выстрелил еще, выпустив обойму и почему-то у меня кончились патроны. Обычно у меня был приличный запас. Мы занорились в палатку и наблюдали, как один пасся, а второй тревожно озирался и не пытался уйти. Потихоньку они передвигались вверх по склону к вершине. Мы ждали Башлавина и, когда он пришел, бросились к нему: – Константиныч! Бараны! Один ранен! Добей! – Башлавин, что-то ворча, осторожно подкрался к подножию сопки и выстрелил в раненого. Тот упал, а второй подпрыгнул и скрылся за сопкой. Осматривая добычу, Башлавин сказал мне:

– Ты перебил ему коленный сустав и ему было трудно передвигаться. Это взрослый баран. Если бы ты ранил молодого, то старый ушел бы и увел молодого за собой.

Была еще и весновка, когда Башлавин попросил меня сделать два лабаза на новом полевом лагере. И я сделал, по типу тех, что видел у него на прежнем лагере. А сделав, я опилил края жердей, чтобы не торчали и, также, для красоты.

Лабаз

Прилетевший Башлавин, принимая работу, как всегда, хмуро и ворчливо заметил:

– Ты мне что за танцплощадку сделал – за что я веревки завязывать буду?

С тех пор выражение «танцплощадка» я тоже любил повторять.

Еще я рассказывал коллегам о забавном курьезе с рабочим в партии Шульгиной, Стаханом. Это был средних лет мужчина, высокий и толковый, и руки у него были откуда надо. Он работал в поселке Лобуя завклубом, уже ездил в экспедицию с нашими предшественниками, мог помочь в работе с лошадьми и изготовить из листового железа печки-буржуйки и трубы к ним, что были большим дефицитом. А еще он был женат на дочери Березовского князя, это тоже о чем-то говорит. Породниться с эвеном у якутов было делом желанным. Так вот, увидев, как мы замачиваем в ручье вкладыши к спальникам перед стиркой, он тоже замочил свой вкладыш и стал сыпать в ручей стиральный порошок. Хорошо, Шульгина вовремя заметила, а то бы он, по незнанию процесса, весь бы его извел.

Сохранение мяса обветриванием

Хранили мы мясо по разному: у Шульгиной засаливали в фанерные бочки из под сухой картошки или в молочных флягах, ставя их на мерзлоту; у Башлавина складывали в большой брезентовый баульный мешок и, привязав веревкой, бросали в ручей на глубокое, но проточное место; у Осташкина – подвешивая на слеге в тени, но на ветерке, мясо как бы запекалось и не кровоточило.

Я и Лачевский

А в Жиганске меня, например, поразил своей порядочностью и добродушием хозяйственник партии. Я привык, что любую вещь, нужную тебе из снаряжения или продуктов, нужно было буквально выпрашивать. Помню, Дыканюк Женя в паре с Володей Антоновым, шутя, но с серьезным деловым видом, приходя с заявкой на канцелярию, спрашивали кладовщицу:

– Ковши экскаваторные есть?..

– Нет! – тут же, даже не задумываясь и без тени улыбки, серьезно отвечала та.

– А замки замочные?..

А здесь, Лачевский, крупный, пожилой, седовласый, необычайно спокойный мужчина, просто сказал мне: – Пойдем посмотрим…

Мы пошли на склад и я получил то, что просил.