Цикличность

За ними Бедовый король начал высылать свои отряды зачистки. Самые круглые болваны в мире, но при этом сильные и смелые. Вот и выходит что по лесам вокруг деревни шарятся теперь сухие, банды из бывших вояк, беженцы с севера и те, кто пытается их поймать. И угораздила меня судьба в такое время столько детей нарожать?

Им-то что? Они привыкли так жить, не боятся уже ни сухих, ни бандюков. Вот Джесс, например. Где-то, видать, нашли с друзьями подкоп под частокол, и теперь бегают в лес по ягоды. Там, понятно, что ягод огромное множество. Но и всяких людей, готовых моего малыша убить, тоже огромное множество. Эх, вот только послушай меня – говорю как заправская мамаша. Видимо все мы такие.

– Эй, краля, к тебе обращаюсь!

Я и не заметила, как рядом со мной нарисовался красавец, в виде северного экзекутора. Их отличала метка на доспехах в виде солнца с четырьмя лучами, полное отсутствие мозгов и странная уверенность, что эти земли подчиняются их королю. Их пускали в деревни только лишь потому, что они, обычно, в поисках беженцев с севера щедро платили за вход. Самих беглецов, естественно, хорошо прятали, и тупые солдафоны уходили ни с чем.

Однако, год назад, им раздали какие-то индульгенции, и теперь они просто махали ими перед носом караульных и требовали их впустить. Сначала их вообще просто посылали подальше. Эти кретины в ответ начали нападать на деревни, посему наша тактика изменилась. Их пускали в деревню с низким поклоном, заставляли разделиться в поисках северян и тихонько убивали. Главное – не дать им спохватится. Все хорошо знали, куда нужно вести дурака в случае, если он до тебя домогается. Там его тихонько упокоят, и все, дело сделано.

– Тебе чего, красавец. Курочку или сразу отсосать?

– Ты, баба, потише. Я все-таки солдат короля. – Экзекутор перекинул палицу в левую руку и достал свой медальон – символ их дурацкого учения.

– Твой король мне не король. – Я плюнула ему под ноги.

– Ах ты, потаскуха!

Вот, дело почти сделано. Сейчас он погонится за мной, я заведу его хлев, и там он отдаст своему королю последний долг.

– Мама!

Вот приспичило же Джессу появиться именно в этот момент! Он стоял чуть поодаль и смотрел, как здоровый мужик с покрасневшим от ярости лицом замахивается на его мать палицей. Конечно, малыш испугался. Он ведь и не подозревал, что мать так все и задумала.

Он думал, что ее убивают и закричал. Вот только теперь либо я, либо он. И тут выбор очевиден.

– Джесс, домой!!!

Я бросилась на мужика с кулаками. Он развернулся ко мне, его лицо озарила довольная ухмылка. Урод замахнулся палицей, чтобы раскроить мне голову. На это у него уйдет пара секунд. Их хватит Джессу, чтобы сбежать. А я умру как жила, в суматохе твоя черт знает что.

Вдруг на его лице появилось какое-то странное выражение. Он, кажется, чему-то удивился. И, неожиданно, повалился на землю, как подкошенный. Я увидела огромную рану на спине солдата. Ему перебили позвоночник, прямо по краю пластины закрывающей спину. Если выживет, то ходить не будет уже никогда.

Потом я увидела мужчину в зеленой накидке. Он быстро вытер меч о траву и убрал оружие в ножны. Он подошел к экзекутору, который тем временем, то ли выл, то ли мычал, и одним резким ударом кованного сапога раздавил ему голову.

– Ты как? – спросил у меня мужчина. Странно, он кажется мне очень знакомым.

– А ты еще кто?

– Я с севера. Мы пришли к вам сюда – помогать.

Джесс, убедившись, что опасность уже миновала, подбежал ко мне и зарылся в моей юбке. Теперь месяц отходит не будет. Конечно, это тебе не от сухих в кустах прятаться в десяти метрах от частокола.

– В накидочках зеленых пришли. Под героев севера нарядились?

– Это мы и есть, уважаемая.

– Ага, так я и верю! А вы не думали, герои, что теперь за нами приедут? Одно дело пропавший боец, другое дело убитый.

– А уже некому. До следующей весны никто из этих больше не появится. – Он хитренько улыбнулся. А меня кольнуло в сердце, где же я видела эту улыбку?

– Ох, не лезли бы вы в эти дела, ребятки. На западе все не так как на этом вашем севере.

– А я и сам их этих мест. Родился в Терриале. Вот только увезли меня в Столицу, когда еще очень мал был. Меня, кстати, Джесс зовут, если запомнишь. Остальные наши возле кузницы собрались. Бери своих домочадцев и приходи. Расскажем всем, с чем пришли.

У меня отнялись руки и язык. Я пыталась что-то сказать, но могла лишь мычать, совсем как Люми. Теперь-то я его узнала. Сквозь отросшую с длинной дороги щетину, и запавшие, видавшие виды глаза, я его узнала.

– Эй!

– Да? – он обернулся в пол-оборота.

– Не узнал меня? – по лицу потекли слезы, голос надорвался. – Я – Лисия, братик.

Джесса словно пронзило током. Он всматривался в мое лицо, пока, наконец, память не вернула его на, добрые, двадцать лет назад. Он подбежал ко мне и обнял меня. Так, как обнимал в ту холодную зиму, когда его забрали в Столицу, а меня оставили умирать.

– Мама, а кто это? – Джесс-младший дернул меня за юбку.

– Это мамин брат. Дядя Джесс.

Джесс-старший отстранился от меня и подал руку своему теске. Мальчику, которого назвали в честь того, кого я уже не надеялась увидеть. Я смотрела на своего брата, и видела, что ему тоже несладко жилось. Видела, что на правой руке у него не хватает фаланг двух пальцев. Под волосами на голове прятался большой шрам. А нога, выше колена, была перевязана какой-то тряпицей, напитавшейся кровью.

– У вас все в порядке? – сказал голос из-за спины Джесса.

Я увидела еще одного мужчину в зеленой накидке. Он очень сильно хромал. Видно его ноги были когда-то очень сильно изувечены. Еще чуть-чуть и он бы не смог передвигаться без палки.

– Миледи, смею заверить, что при этом недостатке я – хороший лучник, ноги в этих делах не самое главное. Как и во многих других. – Мужчина отсалютовал мне и сам усмехнулся своей шутке.

– Строккур, это – Лисия. Моя сестра.

44. Крис Валегард

7 год новой эры. Лимфис

– Крис? Крис, милый, ты меня не слышишь?

Тут кто-то коснулся моего локтя, и я чуть не подскочил от испуга.

– Не пугайся. Так заработался, что даже не слышишь свою жену?

«Дорогая, я почти четыре десятка лет носил другое имя. И, хоть новое имя мне очень нравится, я не всегда на него отзываюсь»,– подумал я.

– Да, радость моя, Боньян притащил новые ведомости. Он заполняет их так небрежно, что иногда мне искренне жаль, что он не сгинул в Cтолице. – Вслух сказал я.

– Так уволь его.

– Никогда!

– Тогда не жалуйся.

Эх, дорогая моя жена. Милая моя Бита. Дочь разорившегося после гибели всех «белых» купца. Мать двух моих сыновей. Горячая, как солнце в полдень, всегда мной желанная и желающая.