Перед концом света. Синдром восьмидесятника

Приближался обед.

Когда за последней посетительницей закрылась дверь, Раечка засуетилась: включила чайник, вытащила из шкафа посуду, сладости, бутерброды.

– Будете есть? Может, кофе?

– Нет, не голоден. Мне, пожалуйста, зелёный чай без сахара. Давление скачет…

– Это от стрессов, Алексей Петрович! – назидательно произнесла она. – Много нервничаете. Кстати, вы с Эльвирой разобрались?

– Был я возле салона сегодня. Всё там сделано добротно, красиво, со вкусом. Вряд ли она захочет что-либо менять. А дела свои, думаю, без меня порешает.

– Дай бог, – сказала Раечка и переключилась на начавшийся прежде разговор. – Вот вы сказали о суворовцах и нахимовцах. Но у нас и сейчас есть такие училища. И детские приюты, и дома-интернаты. Однако, согласитесь, ребёнку всё равно лучше жить в семье.

– А какой пример для подражания дети увидят в таких, как у Вовки, семьях? Что ждёт их в будущем? Судьба папашек и мамашек?

– В училища, конечно, их никто не возьмёт – там огромнейшие конкурсы. А на приюты и интернаты редко какая мать согласится.

– Видишь, Раиса Фёдоровна, ты сама частично дала объяснение существующим проблемам. Да, детей лучше охватывать нормальным семейным воспитанием. Обрати внимание: ключевое слово здесь – «нормальным». Хотя и многие благополучные семьи стремятся пристроить своих отпрысков в суворовские и кадетские училища. Престижно это. А наша элита вообще отправляет их в закрытые заграничные пансионы, подальше от родного дома.

Залитый кипятком чай настоялся, и Раечка поставила чашку Петровичу на стол.

– Спасибо, спасибо! – он благодарно кивнул и продолжил свою мысль. – С другой стороны, ты знаешь нынешнюю зарплату воспитателей, которые больше думают не о детях, а о том, как самим выживать. Поэтому престиж наших интернатов чем-то сродни службе в армии в эпоху позднего застоя, когда среди офицерства процветало пьянство, в казармах – дедовщина, а всем управляли тупые прапорщики, дававшие, как в анекдоте, команды: копать от забора и до обеда. Для детей же из семей, попавших в трудную жизненную ситуацию, государство должно создавать не приюты, а привилегированные пансионы, и воспитывать как будущий цвет нации, как талантливых инженеров, пчеловодов, механизаторов, то есть в зависимости от их способностей и от понимания государством, в каких кадрах оно нуждается.

– Ну, Алексей Петрович, у вас целая теория. Прямо как эксперименты социалистов-утопистов по перевоспитанию нации. Что из этого вышло, вы лучше меня знаете.

– Я знаю и другие примеры. Когда у османских правителей возникла острая необходимость в создании элитной боевой пехоты, они организовали процесс подготовки и формирования её из детей христиан в возрасте от 5 до 14 лет, захваченных в боевых походах на Балканы. Это стали самые надёжные и преданные султанам воины-янычары, поспособствовавшие расцвету Османской империи. Конечно, они получали и специальные привилегии, что вызывало зависть у многих мусульманских семей и стремление пристроить туда своих детей…

Зазвонил телефон. Начальница велела Петровичу немедленно зайти к ней в кабинет.

– Нн-да… и чаю не успел попить, – медленно произнёс он, обратив вдруг взгляд на стоявшую перед ним чашку. Потом посмотрел на Раечку и спросил:

– О чём я сейчас говорил?

– О зависти.

– A-а, ну да. Так вот… приток детей из семей мусульман постепенно развратил идею янычарства. Они постоянно требовали увеличения жалования, были активными участниками дворцовых переворотов. Вместо своего прямого назначения многие из янычар занялись поисками прибыльных сделок и политических постов, чем, несомненно, подтачивали устои империи.

– История повторяется, – согласилась Раечка. – Многие и сейчас только ради выгоды в политику лезут… Ну, вы идите, идите быстрей – шефица сердиться будет.

– Другая крайность, – решил закончить свою мысль Петрович. – Если власть бросает только кость голодной толпе. Но проблемы этим не решить. Когда-то обязательно гром грянет. Вот мы здесь пока в качестве громоотвода Вовку ищем…

Отхлебнув глоток остывшего чаю, он со вздохом поднялся из-за стола и вышел в коридор.

V. Да что мы за люди такие?!

Начальница была патологически несчастливым человеком. Каждый раз, когда ей казалось, что всё в жизни начинает налаживаться, обязательно неожиданно, как прыщ на носу, возникала очередная неприятность.

– Осторожней! Не дрова везёшь! – вскрикнула она, когда «хёндик» словил рытвину.

– Так ни черта не видно! – начал было оправдываться Владимир. – Весь асфальт залило.

– Смотри внимательней!

Водитель понял: лучше промолчать.

Приближался обед. Начальница возвращалась из мэрии в паршивом, как почти всегда, настроении. Перед планёркой к ней подошёл Кауфман. Поинтересовался насчёт документов по салону. Она его заверила, что всё будет сделано – дала поручение сотруднику решить этот вопрос.

Начальница боялась перечить экзекутору. Но оказаться крайней, если вдруг поступит жалоба и нагрянет проверка, тоже не хотелось. Задача была несложная – с одним неизвестным. Сколько таких перерешено! Правда, нынче возникла одна закавыка: господин Икс слыл не очень сговорчивым чиновником.

– Ну ничего, – успокаивала она себя, – не такое пережили.

Дождь почти прекратился. Выставленные на прерывистый режим работы дворники периодически счищали брызги с лобового стекла. Оставшуюся часть пути «хёндик» прошёл без наездов на залитые водой ухабы. Владимир виртуозно проскакивал их, словно лоцман, досконально изучивший все подводные рифы и колдобины.

– Можешь, когда захочешь, – похвалила его начальница.

Рытвины, правда, объезжать полегче, чем смоделировать поведение человека. Но приёмы, которыми она пользовалась, пока не давали сбоя. Городок небольшой. Вакансий немного. Поэтому каждый сотрудник старался зацепиться за своё место, чтобы не остаться без работы.

С порога пахнуло аппетитным ароматом. Известная всем кулинарная додельница, приходившая специально к этому времени, разносила по кабинетам блинчики, пирожки и прочие мучные изыски. Кто-то открыл баночку с квашеной капустой, кто-то заварил кофе. В управлении начинался обед. Но начальница не стала дожидаться его окончания и вызвала к себе Петровича.

Из-за приоткрытого окна хорошо были слышны шуршание по мокрому асфальту шин и гул моторов проезжавших мимо здания автомобилей.

– Что у вас с салоном? – как всегда, даже не пригласив присесть, строго спросила она вошедшего в кабинет Петровича.

«Сама же всё знает! Видно, подстригалась недавно. Волосы перекрасила. Теперь они ржаво-бурые, как короста на её кактусе», – подумал Петрович и для подтверждения своей мысли взглянул на подоконник. А начальнице ответил:

– Я провёл обследование. Там всё сделано без учёта нормативов.

– У нас большинство объектов сделано без учёта нормативов. Вы это прекрасно знаете. Кнопки вызова ставят, и никто никого пока не трогает.

– Да. Но она приносила документы на вновь строящийся объект. Поэтому мы не можем закрыть глаза на нарушения.

– Я вам давала поручение встретиться с хозяйкой, поговорить с уважаемым в городе человеком, посоветовать что-нибудь. Вы с ней повстречались?

– Нет.

– Как вы смеете не выполнять мои поручения! – взорвалась вдруг начальница и ударила кулаком по столу так, что за окном с клёна вспорхнула стайка воробьёв, дожидавшаяся послеобеденных крошек.

Постоянные крики на подчинённых – это был её фирменный стиль. К нему сотрудники как-то притерпелись. Но сейчас она не просто кричала – визжала, будто её резали:

– Прочь! Прочь с глаз моих!

Перекошенное от злобы лицо начальницы выражало крайнюю степень негодования. Копившийся несколько дней страх от растерянности и незнания, как правильно поступить в сложившейся ситуации, наконец-то выплеснулся наружу. И наиболее слабым звеном в этой цепочке, естественно, оказался Петрович.

Минут через сорок в кабинет к нему вошёл Владимир.

– Алексей Петрович, шеф приказала отвезти вас в салон «Эльвира».

После подъёма по ступенькам и быстрой ходьбы по длинному коридору водитель говорил прерывисто, жадно захватывая ртом воздух. Его грузное тело распирало, как разогретый самовар, то ли от важности порученного задания, то ли от боязни не справиться с ним в срок. Хорошо изучивший нюансы настроения начальницы Владимир меньше всего хотел очутиться под горячими потоками её брани, поэтому и постарался как можно скорее выполнить распоряжение.