Культурный слой

летел горел.

А снизу белый,
а снизу плоский,

такой несмелый,
такой неброский.

Лежал и тлел.

Летел и таял,
летел горел.

Летел ли долго?
Что в этом толку?

Кто был ответом —
тот станет светом.

Вдруг в темном этом
его чертил.

Летел горел,
летел чудил.

Вперед смотрел.

Летел светил.

7. * * *

Шло шестьдесят восьмое октября,
дожди и слякоть до скончанья года.
День снова таял, лужи серебря,
как будто воспротивилась природа
движению рутинных долгих дней,
которые, рифмуя «будней – трутней»,
тепла и света не давали ей.
И надвигалась мгла все неотступней
когда проснулся старец новый год.
(Нельзя же спать в воде под мокрой елкой).
Проснулся, глянул хмуро в небосвод,
решил, что досыпать уже без толку…
И с легких рук его посыпалась крупа,
потом и хлопья. Вздумалось ему
день провести, все белым покрывая:
Пока природа снова ждет весну,
а он ждет сна, как соловей трамвая,
блеск снега перебьет любую тьму.

8. * * *

Снег согнул бамбук,
но покрыл не всё.
Ветви у сосны
зеленью горят.
В снежной пелене
полевой цветок.
Из-за облаков
скромница луна
смотрит на него.
Первый снег в лесу.
Гуси в небесах.
Больше ничего.

Майские дожди
как моря блестят,
ветер лишь туман
на поля несет.
На постели той
полевой цветок.
Срез сосны в лесу
как луна горит.
Соловей запел.
Ива на ветру.
Хижину Басё
лето озарит.

9. Ярмарка в Скарборо

Are you going to Scarborough fair?

Parsley, sage, rosemary & thyme

английская народная песня

На ярмарку в Скарборо едешь, скажи?
Петрушка, тимьян, розмарин и шалфей.
Той, что там живет, обо мне расскажи,
той, что была любимой моей

Рубаху ей сшить для меня предложи.
Петрушка, тимьян, розмарин и шалфей
Без швов и иглы из батиста, скажи,
тогда она станет любимой моей.

Скажи, чтобы акр земли мне нашла.
Петрушка, тимьян, розмарин и шалфей.
Чтоб между прибоем и морем была,
тогда она станет любимой моей.