Мельница времени

Кони без усилий вынесли их вверх по склону и помчались вперед. Было впечатление, что они не скакали, а стелились над травой стремительно и бесшумно. Рядом с Катиной спасительницей мчались соплеменница в таких же доспехах и при оружии. Она лишь слегка щурилась от набегающего потока воздуха, лицо же оставалось суровым и непроницаемым. Периодически та скашивала глаза и бросала взгляд на стянутые веревками ноги девочки. При этом всякий раз ее зрачки как-то подозрительно недобро сужались. Охваченная надежной рукой всадницы Катя ощутила облегчение и прикорнула. Вскоре она почувствовала, что кони перешли с галопа на рысь, а затем на шаг.

Девочка открыла глаза. Было еще довольно темно. Вокруг царили предрассветные сумерки, поэтому разглядеть что-либо детально оказалось непросто. Виделось только, что они двигались через какое-то бескрайнее пространство, изредка перемежавшееся недолгими пологими спусками и такими же подъемами. Ничего другого не угадывалось. Хотя по тому, что лошадей пустили шагом, чтобы остыли после скачки, можно было предполагать приближение становища. Но света в оконцах видно не было, запах печного дымка не витал, лай собак не доносился. Вокруг было голо и пустынно.

Видя, что девочка пробудилась, та наездница, что до того посматривала на Катю, чуть выделяя шипящие, спросила:

– Ты, чьих будешь? Какого роду, племени?

Катя догадалась, что вопрос касается ее семьи и ненадолго задумалась. Чью фамилию назвать, мамину или папину? Или кого-то из бабушек, дедушек? Интересно, зачем это ей? Та же, расценив, очевидно, заминку как результат полученных переживаний, уточнила:

– Предков-то как звали, величали?

Из всех девочка знала лишь фамилию того, кто в конце восемнадцатого века построил дом, в котором сейчас жила бабушка. Поэтому тут же ответила:

– Из Сурановых я.

– Сура-ановы? – протянула всадница. – Что-то не слышала о таких. Вот мы – Ягини. Есть родственные нам Виевны. Еще – Усоньши. Я думала, ты – из них. Уж больно внешностью схожа, такая же светловолосая да голубоглазая. А ты, стало быть, Сурановна.

Та всадница, на чьем коне расположилась девочка, обратилась к товарке и спокойно, но хмуро промолвила:

– Не гоже, Серпента, наши законы нарушать. Надо сначала до места добраться, напоить, накормить, спать уложить. А уж потом с расспросами подступать.

– А я ни с чем и не подступаю, Яжа, – ответила та. – Пока. Просто любопытствую.

И снова спросила:

– И где же земли ваши лежат?

Ее глаза опять сузились.

– Вон там, – неопределенно махнула рукой Катя куда-то в сторону.

– Севернее отсюда, значит, – заключила женщина. – То-то, смотрю, с Усоньшами на одно лицо. Они там же живут, по соседству. Не встречала разве?

Честно говоря, эти непонятные расспросы начали порядком беспокоить. Не успела девочка ответить, как в разговор вклинилась Яжа.

– Ну, все, хватит! – решительно заключила она. – Пока не достигнем становища, больше ни слова!

Серпена презрительно хмыкнула, передернула плечами и демонстративно отвернулась. Так в молчании они ехали еще какое-то время. Постепенно начало светать. Впереди показался очередной взгорок с широким основанием и пологими склонами. Всю его поверхность покрывали странные, будто ощетинившиеся нагромождения. Приглядевшись, Катя поняла, что это – пни огромных деревьев, набросанные вверх корнями. Каждый из них был тщательно затесан, так что вовне торчали сотни заостренных жал. Кое-где меж ними для верности были заткнуты колючие сухие ветки лесной малины и ежевики. Все без исключения заточенные окончания корней и иглы кустарников покрывал ядовито-желтый налет то ли пыльцы, то ли плесени. Почва вокруг холма бороздилась морщинами обезвоженной поверхности с редкими пучками пожухлой травы. Невдалеке в предрассветной дымке стал проступать пасущийся табун. Конь Яжи задрал голову, радостно заржал и, почуяв дом, ускорил шаг.

Тут же меж корней, словно явившись из-под земли, возникли человеческие фигуры. Причем, сплошь женские, внешностью и одеждой схожие с Катиными сопровождающими. Ловко лавируя в спутанном частоколе, они легко и бесшумно спустились вниз и сгрудились недалеко от подножия.

Яжа спешилась и приветственно вскинула руку. А затем принялась внимательно рассматривать узлы на путах девочки. Через короткое время воительница кивнула, будто дала понять, что принцип их затягивания ей ясен. И действительно, она сделала несколько сноровистых движений, и веревка длинной бессильной струйкой потекла вниз. Женщина ловко подхватила ее и начала неспешно сматывать.

– Единственно дельное, что есть у этих треклятых Песьеголовцев, так это веревки, – словно поясняя Кате, сказала она. – Мастерски плетут, ничего не скажешь. Легкие, прочные, долговечные. Жалко такую ножом кромсать, еще не раз сгодится.

И добавила:

– Вот и все, плен твой закончился. Давай, соскальзывай!

И с этими словами она со спутницей двинулась в сторону сородичей. Катя спрыгнула с коня и принялась разминать затекшие руки и ноги. По толпе прокатился сдавленный ропот. Серпента резко обернулась. Ее зрачки снова сузились в вертикальную, как у змеи, щелочку. Рот скривился и через разомкнувшиеся губы грозным шипением раздалось:

– Э-это что-о?!

Катя, не понимая причины раздражения, удивленно воззрилась на нее.

– Это что за безобразие, я спрашиваю?!! – взорвалась Серпента и ткнула оправленной в металл боевой рукавицей в ноги девочки.

– Это? – недоуменно переспросила та. – Это – ноги. А что? – и растерянно повела глазами.

И тут внутри все похолодело! Окружающие ее Ягини, плавно покачиваясь корпусом, стояли на змеиных хвостах, начинавшихся у них вместо ног от пояса!

«Так вот почему они боком на конях сидят! И нападают бесшумно стремительно! Как же я сразу не разглядела?!» – пронеслось в голове у Кати.

Серпента злорадно ухмыльнулась и обратилась к Яже:

– А ты, сестра, когда в балке крались, еще радовалась, что нашего племени прибыло. Мечтала воспитать из нее настоящую воительницу. Куда там! Я в темноте все присматривалась, понять не могла, зачем Песьеголовцы ей хвост опутали. Подозрения стали закрадываться. Оказалось, права была. Из этой двуножки никакого прока не будет! Пока до врага добежит, солнце к закату склонится! И скрытно подкрасться не сумеет! Такой топот поднимет!

Яжа стояла и хмуро рассматривала девочку. Судя по всему, ей было неприятно слышать такие упреки. Да еще и высказанные прилюдно. И крайне досадно, что обманулась в своих ожиданиях. Хотя она и старалась держать себя в руках, бьющее через край раздражение так и прорывалось в дрожащем от возмущения голосе, когда, обращаясь к девочке, заговорила:

– Ну, что на это скажешь, обманщица?!

Она приблизилась и нависла над девочкой. Только сейчас Катя увидела, насколько грозны эти воительницы. Тела, закованные в металл, были по-мужски широкими и мускулистыми, излучающими необыкновенную мощь. Настоящие богатырки, сладить с которыми не всякому воину под силу.

Девочка поняла, что от ответа может зависеть ее будущее. Поэтому решила твердо стоять на своем. Она взглянула на Яжу и, стараясь сохранять самообладание, по возможности ровным голосом произнесла:

– А в чем я вас обманула? Вы спросили, какого я рода. Ответила. В какой стороне живу. Показала. Ну, может быть, с направлением ошиблась, потому что меня Песьеголовцы путаными тропами возили. А больше ни о чем не спрашивали. Да и вообще сначала по закону надо накормить, напоить, спать уложить, а уж потом расспрашивать! Сами же говорили!

От такого напора сестры растерянно переглянулись. Яжа еще раз окинула внимательным взором Катю и с некоторой нерешительностью в голосе спросила:

– Ты хочешь сказать, что там у вас так передвигаются?

Это придало девочке уверенности, и она ответила:

– Конечно! Все до единого! А бьются как! Любо-дорого посмотреть! Сколько раз родной город от вражеских полчищ отстаивали!

Яжа поджала нижнюю губу и с сомнением окинула взглядом отнюдь не богатырскую фигуру девочки.

– Да врет она все! – вдруг выпалила Серпента. – Я поняла! Ее нам Песьеголовцы специально подсунули! Даже схватку инсценировали, чтобы натуральнее выглядело. Помахали для вида саблями и убрались без серьезных потерь. А мы ее будто из плена вызволили. Вот приютили бы, она втерлась в доверие и начала народ смущать! Чтобы племя покинули и тем самым его ослабили! Тогда остатки взяли бы голыми руками и на «нет» извели!

С этими словами она схватила Катю и потащила к заостренным корням.

– Пригвоздить лазутчицу немедля! В назидание другим! Чтобы неповадно было! – злобно выкрикивала она.

– Ну-ка, прекрати! – одернула сестру Яжа. – Пока не разберемся, пальцем ее не трогать! Погубим родственную душу, вовек не оправдаемся!

И обратилась к притихшим сородичам.

– Отрядите разъезды! – приказала она. – Скачите во все концы! Узнайте, есть ли такие Сурановны! Усоньши и Виевны пусть людей дадут на подмогу! Одарим потом щедро! Срок – неделя! По коням!