Искушение

– Клиентов нет и ментяры сойдут, – улыбалась презрительно Настя… – Черная юбка с зелеными колготками! Прикинь!

– У нас утро. – Катя смотрела на часы. – Мать уже встала, она сегодня к Федору едет. Ты по дому скучаешь?

– Нет, – отмахнулась Настя, – у меня баба Дина одна, чего мне скучать, я ей звоню каждый день…

– Отец почти не спал перед моим отъездом. – Катя виновато глядела на сестру.

– Знаешь, что?! Я никогда не буду скучать! Никогда! Вот я… Нет, ну совок, короче, чего говорить! – Настя заводилась. – Ты видела, как здесь?! А там?! И почему я именно там должна жить?!

Катя молчала.

– Прямо перед нашим отъездом в администрации встречу устроили с молодежью. Ну мы с девчонками пошли для прикола. Школьников в парадной форме нагнали! В президиуме – глава администрации, замы его, по культуре, по воспитанию молодежи, ну все, короче! И давай свою туфту гнать – про грязь на улице кто-то спросил, мол, мусор в центре, урн нету, никто не убирает. А глава встает так, улыбается, будто он всем брат родной… – а вы сами-то не сорите, товарищи, – Настя изобразила главу администрации, страдавшего косоглазием, – и тех, кто сорит, укоряйте. Оперотряды, говорит, создавайте, с грубостью и хамством боритесь! И давай свою песню без остановки! Идиот косой! А школа? – ему школьники вопрос задают: когда, мол, школу новую закончат? Восемь лет мимо фундамента ходим! Он, – Настя опять скосила свои голубые глаза к переносице, – тут виноваты, товарищи, с плохой организацией заключили договор, сейчас ищем нового подрядчика. А-а?!! Восемь лет на нее деньги выделяют и сами воруют! Ему хоть ссы в глаза, все божья роса. И все сидят и молчат! Это что такое? Почему я там должна жить?!

– Да я не про это… – Катя улыбнулась растерянно, – я про отца думаю… Не получится, наверное, мы тут ничего не знаем… Точно, что дурочки деревенские…

– Ну ладно, почему дурочки?! Все нормально будет. Устроимся, мы же еще не искали… – Она задумалась на секунду, потом зевнула, прикрывая рот рукой. – Куда завтра попрем?

Не спалось, время тянулось медленно, в полтретьего ночи опять сели в чайхану за приятные новенькие столики из серого пластика. Посетителей не было. Смуглый симпатичный буфетчик яркой восточной внешности подошел к ним, молча вытер и без того чистый стол, они ничего не заказывали, просто следили за его движениями, и он не стал ничего спрашивать.

– Давай хоть чаю возьмем, неудобно… – предложила Катя, когда парень вернулся за свою стойку.

– Перебьется! Тут чай по цене коньяка, небось! – Настя достала большой ежедневник, оттуда выпала газетная вырезка. – О! видела?

– Что? – Катя взяла вырезку.

Газета была на серой бумаге, на снимке плохого цвета изображена девица в купальнике.

– Вот, бабец приехала из Черемховского района и выскочила за миллионера! На Рублевке живет! Вон, смотри тут дом ее… – показывала Настя.

– И что?

– Да ты посмотри, какая корова?! И морда, глянь, да еще губы себе раздула. У нас таких пацаны по посадкам таскают, когда сильно пьяные. Представь, если бы меня этот миллионер увидел! – Настя кокетливо склонила голову к плечику и стрельнула глазами.

– Ты красивая, – согласилась Катя.

– А то! И ты не дурнуха! Мы тебя еще пристроим, Катюня! Миллионеры и таких тихонь любят!

Она полистала ежедневник:

– Так… Что у нас? Однушки за пятнадцать-двадцать в центре – забыли!

– На окраине тоже, – добавила Катя.

– На окраине – то же, – Настя вычеркивала ручкой. – Хорошо, не купились… Не, ну совсем лохов ищут. Ты им предоплату, а они тебе хрен с маслом! Ты им деньги на оформление документов…

– Насть, не кричи так, – чуть нагнувшись к сестре, тихо сказала Катя.

– А чего?

– Этот парень все время на тебя смотрит. – Катя показала глазами на буфетчика.

– Киргиз-миргиз? – обернулась Настя, – пусть смотрит, от этого не беременеют. Слушай, ну эти риэлторы! Тут же просек, что у нас нет таких денег. На твою куртку только глянул, она, кстати, тебе мала, сразу все понял! – Настя решительно перечеркнула что-то в ежедневнике. – На залог и месячную оплату нужно не меньше сорока тысяч, у нас их уже нет…

– Чайку будете? – возле них стоял и сладко улыбался буфетчик. – Без денег?

– Спасибо, не надо, – испуганно улыбнулась Катя.

– Давай! – в один голос с сестрой распорядилась Настя, и они поглядели друг на друга.

– Давай, давай, – подтвердила Настя.

– У меня дэвушка такой же, как ты! – весело и наивно засмеялся официант, двумя раскрытыми ладошками показывая на Настю, – только волосы черные! – и он пошел к буфету.

– И этот врубается, что у нас денег нет, всем про нас всё известно!

Официант вернулся с чайником и чашками.

– Ты киргиз? – спросила Настя.

– Нет! Таджик! – с удивлением и гордостью ответил официант.

– Давно здесь работаешь?

– Второй год. А вы… не такие девушки. – Непонятно было по его наивно улыбающемуся лицу, спрашивает он или утверждает.

– Не какие? – насмешливо и с вызовом спросила Настя.

– Нэ такие, как те, в носках… – показал таджик на зал ожидания и радостно заулыбался.

– Кто ее знает, какие мы девушки? А, Катюха?

Часы на табло показывали три часа ночи. Два полицейских с лейтенантскими звездочками, один коренастый, другой щуплый и лопоухий, подошли к буфету. Коренастый картинно оперся локтем о стойку и повернулся к девчонкам:

– Что окучил уже, Сапар? Смотри, мы – первые! Мы их давно подсекли, да, девчонки?! Чего кислые?

– Лимонов объелись! – не задумываясь, по привычке съязвила Настя.

– Перестань, – шепнула и сжала ее руку Катя.

– О! Боевая, мне такие нравятся, – коренастый смотрел на Настю не мигая, говорил, почти не открывая рта, и видно было, что он что-то решает. Или делал вид, что решает. – Ты откуда будешь, блондиночка? Документы… а пойдемте-ка с нами, у нас ориентировочка имеется. Блондинка и потемнее! Пройдемте!

Коренастый подошел вплотную. Катька вцепилась в Настин рукав.

– Встали, провинция, чего смотрим!

Рация на его нагрудном ремне заговорила неожиданно и неразборчиво. Он снял, отвернулся, прибавляя громкость:

– Слушаю, второй!