По замкнутому кругу

По замкнутому кругу
Виктор Семенович Михайлов

Михаил Владимирович Хлебников

Шпионы. Дело №…
В книгу классика советского шпионского романа Виктора Семеновича Михайлова вошли две последние его повести – «Слоник из яшмы» и «По замкнутому кругу» (1972). По всему Союзу идёт охота за Хельмутом Мерлингом (он же Чарльз Кофлин, он же Хуан Марио Альтемирано, он же Дж. О’Салливан) – агентом множества разведок, преследующим единственную цель – причинить как можно больше вреда Советскому Союзу. Впереди погони, переодевания, выстрелы из-за угла… Незамеченная современниками книга наконец возвращается к читателю.

Виктор Михайлов

По замкнутому кругу

(повести)

© Михайлов В.С., наследники, 2023

© Хлебников М.В., составление, предисловие, 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

* * *

Виктор Михайлов. Его прощальный поклон…

После выхода дебютной книги нашей серии – сборника повестей Виктора Михайлова «Под чужим именем» – на почту издательства стали приходить первые читательские письма. В них приятные для редактора и составителя слова о необходимости серии, пожелания по поводу развития с указанием на конкретных авторов и произведения. Не единожды упоминался роман того же Виктора Михайлова «Бумеранг не возвращается». Думаю, что в будущем мы выполним пожелания наших читателей. Сегодня же речь пойдёт о другом произведении писателя, которое, на мой взгляд, заслуживает не меньшего внимания.

Но сначала поговорим о траектории писательской судьбы Виктора Семёновича после публикации его условной трилогии: «Под чужим именем» (1954), «Бумеранг не возвращается» (1956), «На критических углах» (1957). Книги сразу и безоговорочно стали советскими бестселлерами. Карманного формата яркие томики «Библиотечки военных приключений» попали в разряд дефицита – объект охоты, обмена, перепродаж. Допечатки не утолили читательского голода. Зримая писательская активность и «раскрученное имя» должны были гарантировать Михайлову «зелёный свет» в журналах и издательствах. Но этого не случилось. В журналы его книги не брали, так «шпионская тематика» шла по разряду «развлекательной литературы». Нужны же были «производственные» увесистые романы, эпопеи о колхозном строительстве, в крайней случае бытописательские вещи. Издательская же политика изменилась вслед за политикой партии. Приход к власти Хрущева, при всех метаниях разоблачителя культа личности, привёл к качественному снижению конфронтации с Западом. Девиз «Догнать и перегнать Америку!» означал признание определенного преимущества противника, ставшего теперь конкурентом. Был взят курс на частичную, но всё же открытость, диалог систем. В этой ситуации «шпионские романы» с их установкой на автаркию, закрытость от внешнего мира – источник постоянных угроз, не соответствовали духу времени. Понятно, что их формально не запрещали, но они постепенно вытеснялись, закрывались от читателей.

Данную тенденцию легко проследить, обратившись к творчеству Виктора Михайлова в «хрущевскую эпоху». Он достаточно быстро пишет повесть, посвящённую советским морякам и пограничникам. Враг пытается «зайти» в Союз морским путём: с севера через Баренцево море. Повесть яркая, интересная в типичном «михайловском стиле». Но возникают проблемы с её публикацией. Писатель вынужден «пилить» её на куски, чтобы хоть как-то приблизить текст к читателю. Например, трёхстраничный огрызок под названием «Капроновая сеть», иначе тут не скажешь, печатается в коллективном сборнике «На далёкой заставе. Рассказы и очерки о пограничниках», выпущенном республиканским петрозаводским издательством в 1961 году. Урезанный вариант повести под названием «Чёрная брама» помещается в шестом выпуске «Мира приключений» в том же году. Интересно, что повесть следует за рассказом «Благоустроенная планета» братьев Стругацких. Полный вариант «Стражи студёного моря» выходит в следующем, 1962 году в «Библиотечке военных приключений». Допечаток не последовало, так как в том же году серия закрывается. Больше эту повесть Михайлова в Советском Союзе не печатали.

Писатель, сохраняя верность своему жанру, пытается найти новую дорогу к читателю. Он пишет документальный роман «Повесть о чекисте», состоящий из двух повестей «Тайное наступление» и «Земля горит». Книга вышла в 1965 году и рассказывает о Николае Артуровиче Гефте. Немец по национальности, одессит по рождению, инженер по профессии, Гефт в 1943 году возвращается в родной город после «добровольного плена». Исполнительного – арийца по крови – инженера немцы назначают главным инженером судоремонтного завода. Мины, замаскированные под куски угля, взрывали немецкие корабли после тщательного и добросовестного ремонта, которым руководил инженер Гефт. После освобождения Одессы майор Гефт во главе диверсионной группы отправляется в Польшу. Там в августе 1944 года он гибнет в неравном бою. В Одессе в честь советского разведчика была названа улица. В 2017 году подонки из украинской нацистской организации «С-14» осквернили мемориальную доску, объяснив, что она не представляет никакой ценности для украинского государства…

Наконец мы подошли к произведениям писателя, составляющих сегодняшнюю книгу. Итак, перед нами две повести Михайлова «Слоник из яшмы» и «По замкнутому кругу». Они вышли под одной обложкой в 1972 году в издательстве «Детская литература». Аннотация обещала: «В этой книге вы прочтете две приключенческие повести – “Слоник из яшмы” и “По замкнутому кругу”. Обе они рассказывают о том, как благодаря смелости и находчивости сотрудников КГБ был разоблачен и пойман опасный шпион. Вторая повесть является продолжением первой». Конечно, бросается в глаза место издания, хорошо показывающее то незавидное положение, в котором очутились даже классики шпионского жанра. Михайлову пришлось обратиться в явно «непрофильное» издательство, чтобы хотя бы так, в «подростковом варианте», снова встретиться с читателем. Кроме того, показателен приём, уже известный нам по предыдущей книге: писатель дробит текст. Роман делится на две части, превращаясь в повести. Делается это, в частности, по цензурным соображениям. Повести легче проходили проверку, не так привлекали к себе внимание, как романы. Поэтому мы можем смело назвать представляемую книгу романом.

Две части объединены общим сюжетом и героями. Советская разведка охотится за «прожжённым шпионом» Хельмутом Мерлингом. Степень матёрости Мерлинга легко представить, так как скручивают агента только на последних страницах книги. Уходя от погони, он легко меняет имена и обличья, подставляя под удар чекистов и подручных, стремится навязать противнику собственную игру. В этом отношении сотрудники КГБ не всегда проявляют обещанную в аннотации находчивость, зачастую играя вторым темпом. Охоту за почти неуловимым Мерлингом ведёт майор Никитин, вынужденный следовать за хитроумным врагом по всему Союзу. Дома его ждёт жена Ксения – врач по специальности. Стоп… Что-то знакомое. Да, друзья, перед нами майор Никитин из первой повести писателя «Под чужим именем». Сейчас это называется сиквелом. Герой не вырос в чинах и званиях, но приобрёл несколько приятных черт: любит историческую литературу, цитирует Шекспира. Так что перед нами своего рода «замкнутый круг», соединивший первую и последнюю книгу писателя.

Следуя «доброй традиции», Михайлов подвергает своего героя нешуточным физическим испытаниям. Как помните, в первой книге вражина пытался раздавить майора на грузовике. Не избежал Никитин боевых ран и в финале охоты за Мерлингом:

«После обхода больных профессор Руднев молча взял Ксению под руку и повел ее в свой кабинет. Их дожидался здесь полковник Каширин.

– Вам, как непосредственному начальнику Никитина, и вам, коллега, как врачу, – обратился профессор в сторону Ксении, – я могу сказать правду: Никитин вряд ли сможет вернуться к своей профессии… У него есть какая-нибудь другая специальность?

– Он знающий инженер-строитель, – сказал полковник и, помолчав, добавил: – То, что делал Никитин, не профессия, а призвание.

– Знаете, профессор, – в раздумье сказала Ксения, – трудно быть женою чекиста, вся жизнь – это встречи, тревожные расставания… Но любить – значит понять. Верно сказал Сергей Васильевич: быть чекистом – призвание. И мне кажется, что никакая пуля не может остановить человека на пути призвания».

Эти же слова можно отнести к Виктору Михайлову, который всю свою писательскую жизнь оставался верным призванию быть автором шпионского романа. Он уходит из жизни на следующий год после издания книги, успев попрощаться со своими героями и читателями. Но у каждого писателя есть одна привилегия – возвращаться к читателю после своего ухода. И это самый правильный «замкнутый круг».

М.В. Хлебников

Слоник из яшмы

Так появился «Маклер»

Институт леса расположен под Москвой в поселке Строитель.

Не обязательно ехать в институт, можно было довольствоваться протоколом голицынской милиции и рапортом лейтенанта Климовой, но разные точки зрения на один и тот же предмет, как мне кажется, дают наиболее полное представление.

День был ясный, по-осеннему пахнувший арбузными корками. Сквозь молодые клены, окрашенные багрянцем, проглянула скульптура рабочего и колхозницы, за ней торжественные ворота выставки. Справа Яуза. Ростокино – старая Москва. Машина нырнула под мост железной дороги. После Мытищ левый поворот – один, другой, н вот асфальтированная площадь. Большое, довольно тяжелое здание в духе русского классического ампира.

В вестибюле шумно – идут государственные экзамены. Студенты снуют группами и в одиночку.

Положив в тарелку монету, я взял «За инженерные кадры» и, поднимаясь по лестнице, просмотрел газету института. Свидание было назначено в 202-й аудитории.

В комнате никого. Двухместные столы, кафедра, коричневая грифельная доска. Крупно на плакате написано:

«Задача лесоведения – найти законы жизни леса».

Я взглянул на часы – без трех минут двенадцать. Что ж, подождем. Направляясь к окну, я услышал, как скрипнула дверь за спиной.

– Товарищ Никитин? – спросил вошедший и на мой кивок головой представился: – Жбанков.

Коренастый человек лет тридцати. Каштановые волосы подстрижены ежиком. Его светлые глаза смотрели на меня с плохо скрываемым любопытством, а энергичная линия рта застыла в выжидательной улыбке.

– Простите, что потревожил, у вас горячая пора экзаменов. Как-то не удовлетворяет сухой язык протокола. Прошу вас рассказать подробно, со всеми запомнившимися вам деталями всю голицынскую историю.

– Пожалуйста, – согласился он. – Вам не помешает, если, рассказывая, я буду ходить по аудитории?

– Нисколько.

Сев за стол, я открыл блокнот и приготовил шариковую ручку.

– Простите еще раз, что мельтешу у вас перед глазами – привычка, – улыбнулся Жбанков, шагая взад и вперед возле кафедры. – Как натуралиста, меня интересует проблема защиты леса с помощью рыжего муравья «формика руфа». За лето семья одного муравейника собирает несколько миллионов гусениц сосновой совки, непарного шелкопряда, монашенки… Я увлекся… – перебил он себя.

– Интересно все, что имеет отношение к вашей профессии.

– Сам я из Голицына, – продолжал Жбанков, – там живут родители, отец и сейчас работает на железной дороге. Отпуск я обычно провожу дома. В этом году, в подлеске возле Минского шоссе, я обнаружил муравейник и решил наблюдать его в течение недели. В начале июня, вооруженный бинокулярными очками, я сидел на раскладном стуле и наблюдал за муравьиной тропой. В течение часа фуражиры внесли в гнездо до полутора тысяч насекомых. Контрольное время истекло. Я стал записывать цифры и услышал тягучую меланхолическую музыку. На поляне прямо передо мной появился человек с транзисторным приемником в кожаном футляре на ремне. Что-то обличало в нем иностранца. Хорошо скрытый разросшейся бузиной, я наблюдал за ним. Его манера осматриваться, прислушиваться к окружающему выдавала настороженность. Мне даже показалось, что у него шевелятся уши. Некоторое время, выключив приемник, он вслушивался, затем медленно двинулся к сосновому пню с большим корневищем, сел, вынул губами из пачки сигарету и, щелкнув зажигалкой, прикурил. Дымил он молча, осматриваясь по сторонам. Не докурив, продавил сучком в земле ямку, сунул в нее окурок и затоптал ногой. Это особенно обострило мое внимание. Когда, пользуясь биноклем, я взглянул на незнакомца, в руках его был складной нож. Открыв отвертку, он вставил ее в зазор на пне и рывком повернул. На землю упала заслонка, прикрывавшая нишу. Он поднялся в рост, снова осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, достал из пня маленький сверток в черной бумаге. Затем вставил заслонку на место, убедился, что она плотно прикрыла паз, и положил сверток в футляр приемника.

Я стал невольным свидетелем чего-то незаконного, о чем надо было кому-то сказать, схватить нарушителя за руку. Но как? Что, если он выйдет из подлеска и на шоссе его поджидает машина? Я отправился вслед за ним.

Мы вошли в поселок, миновали дачу с буколической башенкой. С проспекта Мира незнакомец свернул на Коммунистический. Я понял, что он приехал поездом и направляется на вокзал. Неожиданно мое внимание привлекла идущая за ним молодая женщина. В согнутой руке она несла букет ромашек и книгу. Так мы дошли до вокзала. Незнакомец посмотрел на расписание. Ближайший поезд на Москву был через двадцать семь минут. Он постоял в раздумье и скучающей походкой двинулся к универмагу. Женщина с книгой направилась за ним.

Я бросал по сторонам отчаянные взгляды, как вдруг увидел подъехавшего на мотоцикле старшину милиции. Подбежав к нему, я как мог рассказал о незнакомце.

«Вы за свои слова отвечаете?» – спросил старшина и, получив подтверждение, отправился со мной в универмаг. «Только сразу отберите у него транзисторный приемник!» – предупредил я.

Старшина задержал незнакомца и повел к мотоциклу. Женщина с книгой улыбнулась мне, как старому знакомому, и протянула несколько ромашек.

Возле мотоцикла мы замешкались, потому что иностранец не хотел сесть в коляску, но старшина был настойчив. Когда мы приехали в отделение милиции, женщина с книгой находилась там.