Лучший шпионский детектив

Я задумываюсь. Вроде бы они неплохие ребята. Может, и действительно нужно рассказать им всё? В разумных пределах, конечно.

– А давайте заключим уговор, – предлагаю я. – Я вам действительно всё начистоту рассказываю, а вы меня отпускаете.

Они переглядываются.

– Ну… – нерешительно тянет Адамс, – не могу вам твёрдо обещать. С одной стороны, у вас алиби, но вот револьвер… Всё будет зависеть от этого.

– Ладно. Слушайте.

И я рассказываю им всё с того момента, как ко мне в офис заявилась женщина и сказала, что она меня нанимает. Когда дохожу до эпизода с агентом ФБР и рассказываю, как отдал ей револьвер, оба начинают неистово хохотать, а Эскобар крутит пальцем у виска. Словом, считают меня полным идиотом. Их можно понять: они ведь не знают, что именно с этого момента я начал действовать по второму варианту, а я им об этом говорить не собираюсь.

По реакции обоих видно, что в целом мой рассказ их устроил.

– А за что вы избили Дзанутти три года назад? – спрашивает Адамс.

Рассказываю и это.

– Что вы собираетесь делать, если мы вас отпустим?

– Тут же улечу в Атчисон. Здесь меня больше ничего не удерживает: Дзанутти мёртв, этой парочке я не нужен – так что и нет смысла торчать здесь дальше.

– Как думаешь, Хуан? – кивает Адамс Эскобару.

– Думаю, на сегодня можно отпустить. Возьми только с него подписку о невыезде.

– Этим вы поставите меня в очень трудное положение, – объясняю я. – Дело в том, что я под подпиской о невыезде в Атчисоне. А теперь ещё и в Нью-Джерси. Из какого же штата мне нельзя выезжать? Наверное, всё-таки из Канзаса: они ведь взяли с меня подписку первыми.

Оба лейтенанта хохочут, как бешеные, у Эскобара даже слёзы на глазах.

– Да пусть проваливает, – говорит он. – Адрес его у нас есть, все данные тоже, если что – вызовем.

– Значит, Генри Фишер и Милдред Стоун, – задумчиво подытоживает Адамс. – Хуан, ты знаешь про них что-нибудь?

– На Фишера у нас, по-моему, что-то есть, – говорит тот, подходя к своему компьютеру. – А вот про женщину слышу впервые… Харрис, ну что ты сидишь? До Атчисона вроде бы есть ночной рейс. Давай, отправляйся, без тебя у нас было спокойнее. Револьвер мы тебе, естественно, вернуть не можем, он фигурирует в деле. Счастливого пути, не огорчусь, если больше никогда не встретимся!

В вестибюле отеля на том же месте вижу мистера Формена, который явно поджидал меня. Едва я вхожу, он торопливо встаёт и устремляется мне навстречу со всей скоростью, которую позволяет ему возраст.

– Мистер Харрис, хочу вам сообщить, что в ваше отсутствие меня расспрашивал о вас детектив отеля…

– Всё нормально, – успокаиваю я его, – просто работа такая.

Это его и в самом деле успокаивает.

– Да? Очень рад! Тогда, может быть, зайдём ко мне, я как раз вспомнил ещё один случай: представляете, это было в поезде…

Всем своим видом изображаю крайнюю степень сожаления:

– Извините, но не могу: срочно уезжаю по делам клиента.

И, прижав руку к сердцу, оставляю его, подхожу к портье и прошу узнать насчёт ночного рейса в Атчисон. Он кивает и щёлкает по клавишам.

– Действительно есть, – говорит он. – Но, если вы торопитесь, есть ещё и вечерний, вполне на него успеваете. Вызвать вам такси?

Подтверждаю и бегу в номер, чтобы забрать вещи. Она опять на шаг впереди, но сейчас меня это абсолютно не расстраивает: я знаю, в какую сторону идти!

В самолёте сижу, как на иголках. Торопиться нет никакой причины, но уж очень хочется наконец-то всё расставить по своим местам. Достаточно она меня дурачила, настало время показать, что и я как детектив чего-то стою. Смотрю на часы и убеждаюсь, что дёргаюсь вообще напрасно: в Атчисон прибуду уже ночью, так что всё начать можно только с утра.

Дома открываю холодильник, съедаю всё, что, по моему мнению, не успело испортиться, и заваливаюсь спать.

Мне очень нужен Вильямс, поэтому в полицейское управление прихожу рано утром, к началу его работы, чтобы застать на месте. Встречаемся на крыльце, здороваемся и проходим в его кабинет. Судя по его поведению, он не знает, что я уезжал.

– Что тебе? – спрашивает Вильямс, усаживаясь за свой стол.

– Тот дом, из которого ты меня выдернул от Дзанутти и Генри – вы ведь его уже проверили?

– Конечно. Только толку никакого: хозяин некто Джордж Смит, которого никто из соседей ни разу не видел. Но вот что странно: хозяина нет, но дом запустелым не выглядит. Наоборот, складывается такое впечатление, что хозяин вышел пять минут назад и вот-вот снова придёт. Ну, да ты же сам видел, мы его вместе с тобой тогда почти весь обошли.

– Что-то вроде явочной квартиры?

– Я тоже так подумал, только вот чья? С того самого дня за ней наблюдают наши люди, но никто там не появлялся.

– Думаю, сегодня-завтра появятся. У тебя там опытные люди наблюдают, их не обнаружат?

– Да как сказать… В общем-то, я им такой цели не ставил… Сидят двое в машине, через три часа меняю.

– Убери их вообще. И срочно.

– В чём дело? Давай выкладывай.

– Хочешь взять Жадного Чака?

В отличие от почти правды, которую преподнёс копам Мидлтауна, Вильямсу сообщаю правду полную. Он шебуршит указательным пальцем в правом ухе.

– Бывают проблемы со слухом, – объясняет он. – Отрубается на несколько секунд, а дальше всё нормально. Сейчас вот, например, совсем не слышал, что ты, оказывается, нарушил подписку о невыезде. А всё остальное – хорошо. Съездил ты плодотворно и полезно, что и говорить. Но идеи пока не уловил: конечно, хочу взять Чака! Кстати, она и здесь тебе соврала: у нас на него столько, что на десятерых хватит. Ладно, давай свою идею.

Излагаю свой план. Сказать, что Вильямс ошарашен – ничего не сказать. Он просто смят и уничтожен.

– Ведь мог бы догадаться, – признаёт он. – В общем-то, всё говорит за то, что ты прав. Жадного Чака никто не видел уже три года, а дела его идут. И вроде бы как он сам по-прежнему всем заправляет. Значит, пойдёшь ты?

– Это лучший вариант. Они ведь считают, что я в каталажке в Мидлтауне, и на этот раз мне не отвертеться: убийство совершено из моего револьвера, взяли меня неподалёку от дома, плюс у меня есть мотив для убийства – из Мидлтауна уже делали запрос по поводу меня в ваше управление. Ну, а о моём алиби этой парочке неизвестно. Так что психологически это будет сильный удар. Должно сработать.

– Но без оружия к ним соваться опасно…

– Что у тебя бывают проблемы со слухом, уже знаю. А со зрением как?

Я распахиваю левую полу пиджака и демонстрирую рукоятку пистолета, торчащую из кобуры.

– Чистый, – поясняю я, – а откуда он – тебе лучше не знать.