Шестеро против Шекспира. Печальные комедии современности

Арчил(осторожно). Альцгеймер – это был ваш муж?

Майя. Вы почти угадали. Только он был не Альцгеймер, а – Альтшуллер. И не муж, а сосед. Я всех своих довоенных соседей помню и могу назвать хоть сейчас. Впрочем, кому это интересно?.. А я сперва приняла вас за Есафова Вениамина Ионовича. Я вам о нем еще не рассказывала?

Арчил. Нет… Не особо так… Не подробно…

Склероз. Майя Аркадьевна! Грузины употребляют много вина. Благодаря этому они значительно реже страдают атеросклерозом. Алкоголь растворяет склеротические бляшки.

Майя. Значит, пенсионерам надо больше пить?

Арчил. Маечка, ты хочешь выпить?

Склероз. Заняться профилактикой атеросклероза при помощи алкоголя не выйдет: алкоголь гарантированно вызовет другие, не менее опасные заболевания сердца и печени.

Майя (Арчилу). Не знаю. Говорят, от вина сердце и печень можно повредить.

Арчил. Да, это правда. У моего папы – как раз больная печень и сердце пошаливает. Ему – сто три года. Так я наливаю. Вино на таможне не тронули.

Арчил достает бутылку. Склероз ставит фужерчики.

Склероз. Наливай!

Майя. Есафову, наверное, сейчас было бы не меньше, чем вашему папе. Он был золотой человек! Вы не обижайтесь, Арчил Александрович, но я знаете о чем подумала. Есафов был, откровенно говоря, не очень красивый мужчина. А вы – очень красивый. Но к старости – все подравниваются… Красавец – немного дряхлеет, а не красавец – становится благообразнее. Я когда-то была в Сухуми, в обезьяньем питомнике. Вы там не были?

Арчил. Как?! Мы же с вами вместе ездили. У нас была туда экскурсия.

Майя. Да? Но вы, наверное, не обратили внимания, а я обратила. Все молодые обезьянки выглядят и ведут себя по-разному, а все пожилые обезьяны – одинаково и похожи друг на друга.

Арчил. Да. У нас в Грузии все старики похожи друг на друга. И немного на обезьяну. И ваш друг, Роман, тоже похож на меня.

Майя. Рома Оськин? А его вы откуда знаете?!

Арчил. Он выходил от вас, и мы познакомились. Он же был у вас в гостях.

Майя. В гостях у меня был Ромка Оськин? Убейте меня! Но если вы говорите – вы же не станете меня обманывать.

Арчил. Не стану. Я вас и пятьдесят лет назад не обманул.

Майя. Не обманули… И между прочим, зря…

Арчил. Зря?!

Склероз. Какая любопытная информация. Оказывается, Майя Аркадьевна, вы еще одного, как Гришу, – продинамили.

Майя (Склерозу). Послушайте, грузины – вспыльчивые, если он услышит, что вы сказали, он вас и без кинжала зарежет…

Арчил. Вы сказали – зря?! Маечка, вы же любили Есафова!

Майя. Что вы, Арчил, у него было трое детей!

Арчил. Подумаешь – трое. А у меня – семеро!

Склероз (наливая себе). Ого! Предлагаю выпить за всех семерых детей. По одному.

Майя. Уже семеро, Арчил?! Тогда было еще четверо. Правда, вы об этом не сразу сказали.

Арчил. Меня Тамрико, старший инструктор, попросила. Она сказала: «Арчил, имей совесть! Девушки приезжают к нам издалека – отдохнуть. Зачем их сразу так расстраивать?!»

Склероз (с интересом придвигаясь). И вы их не расстраивали?

Арчил(продолжая мечтательно вспоминать). Эх, откуда только не приезжали: из Москвы приезжали, из Харькова приезжали, одна – даже с Камчатки прилетела. И все – бледные, уставшие, смотреть жалко. Никогда не расстраивал!

Майя. И вы всех любили?

Арчил. Фруктами угощал, вино домашнее наливал, песни пел: «Тбилисо, мзис да вардебис мхарео»… Любил всех, а не расстраивал только тех, кто хотел.

Майя. Я тоже в Грузию на отдых приезжала.

Арчил. Э-э, вас, Майя Аркадьевна, я навсегда запомнил. Вы – первая женщина, которая сказала мне: «Арчил, – нет!»

Склероз. Ну, не вам первому она это сказала.

Майя. И вы обиделись?

Арчил. Я?! Я не обиделся. Нет… Хуже: я – не понял. И до сих пор не до конца понимаю. Зачем вы тогда сказали – «нет!», а сегодня говорите – «зря»? Зачем, а?

Майя. Я так сказала?! Убейте меня!..

Склероз. Пятьдесят лет – это даже по самым тяжким преступлениям – двойной срок давности прошел.

Арчил. Извините, погорячился. Зачем убивать… Я тогда расстроился, работать не мог. Потом к Тенгизу, директору, пошел. Рассказал. Все, говорю, квалификацию потерял – увольняй меня. А он говорит, я давно этого момента ждал, Арчил. Теперь я могу спокойно на пенсию идти. Так я после Тенгиза директором турбазы стал. Потом двух турбаз. Потом директором куста турбаз.

Майя. Значит, я вам помогла – приятно. А как же отдыхающие, стали жаловаться?

Арчил. Зачем?! Я директором был и еще немножко инструктором, по совместительству.

Склероз. Фу, отлегло…

Майя. Смешно кто-то сказал, что мне везло на мужчин с детьми. Но кто, понятия не имею!

Арчил. Это Рома Оськин сказал. Запишите, что он сегодня у вас был и таблетки вы уже приняли.

Майя. Откуда вы знаете? Хорошо, сейчас запишу. (Пишет в тетрадь.) Приходил Оська. Мы хорошо пообщались. Но о чем, я не помню.

Арчил. И меня запишите. Приходил Арчил Александрович…

Майя. Арчил Александрович… Есафов. Шучу – Микелтадзе!

Арчил. А все-таки хорошо, что мы с вами тогда встретились и расстались. Я бы здесь жить никогда не мог. У вас – шумно. А у нас, в Цихисдзири – тихо. Птица пролетит – слышно. И тепло. Я круглый год на воздухе сплю.