«Текущий момент» и другие пьесы

Открывает дверь. На пороге стоит МУЖЧИНА.

МУЖЧИНА. Доброй ночи!

СТРОНЦИЛЛОВ. Вы пунктуальны.

МУЖЧИНА. Это моя работа.

СТРОНЦИЛЛОВ. Знакомьтесь: Пашкин Иван Андреевич. А это…

МУЖЧИНА. Нотариус. Просто – нотариус.

СТРОНЦИЛЛОВ. Да. Мне говорили, что вы застенчивый. Документы готовы?

НОТАРИУС. Бумажка к бумажке.

ПАШКИН. Что это?

СТРОНЦИЛЛОВ. Это, Иван Андреевич, ваше завещание.

ПАШКИН. Нет! Пожалуйста!..

СТРОНЦИЛЛОВ. Да что ж такое! Полночи уже работаем, пора как-то адаптироваться. Что, в самом деле, за детский сад?

ПАШКИН. Я не хочу завещание! Не хочу!

НОТАРИУС. Кончай базар, сука.

Пауза.

СТРОНЦИЛЛОВ. Видите, Иван Андреевич, что бывает. И, заметьте себе – не в аду, а на земле, в процессе первоначального накопления капитала… Читайте!

ПАШКИН. Я… Я не понимаю. Я не вижу… буквы прыгают.

СТРОНЦИЛЛОВ. Хорошо, можете не читать. Просто подпишите.

ПАШКИН. Да как же? Я не понимаю.

СТРОНЦИЛЛОВ. Понимать тут ничего не надо. А просто – вы завещаете мне принадлежащую вам недвижимость, как то: жилую площадь по адресу – Пятая Прядильная улица, дом три, квартира сорок, со всей обстановкой; земельный участок с домом в поселке Фирсановка по Октябрьской железной дороге…

ПАШКИН. Откуда вы знаете? Ах, да. А зачем вам – недвижимость?

СТРОНЦИЛЛОВ. Вам она уж точно не понадобится: к утру вы будете недвижимостью сами. Хватит болтовни! Вы – подписываете там, где галочка. Быстро и молча. Затем сюда прибывает ликвидатор, и вы уходите из жизни – по возможности легким способом. Вашим посмертным устройством занимаюсь лично я. Райских кущ не обещаю, но вполне терпимые условия обеспечить берусь. Прошу!

ПАШКИН. Но…

СТРОНЦИЛЛОВ. Вам хотелось бы гарантий?

ПАШКИН. Да.

СТРОНЦИЛЛОВ. Их нет. Только мое слово. Им же уверяю вас, что без моей протекции вашей душой распорядятся по справедливости, то есть очень худо – и остаток вечности вы проведете в сильном дискомфорте. Частично – в компании этого господина.

ПАШКИН. Это –?..

СТРОНЦИЛЛОВ. Иван Андреевич, честное слово, вы меня уморите… Никакой инфернальщины, нотариус здешний. И еще немало разных документов оформит в полном соответствии с законом. У него все впереди.

НОТАРИУС. Давайте перейдем к делу.

СТРОНЦИЛЛОВ. Ваше дело, милейший, не говорить лишнего. Можете приступать.

НОТАРИУС. Все уже готово, и я здесь. Но – мне бы тоже хотелось гарантий.

СТРОНЦИЛЛОВ. Вопрос оплаты с вами должны были обговорить.

НОТАРИУС. Его и обговорили. Но, видите ли, деньги – такая тонкая материя…

СТРОНЦИЛЛОВ. Ничего тонкого в этой материи нет. Вам нужен задаток?

НОТАРИУС. Да.

СТРОНЦИЛЛОВ (после паузы, Пашкину). Иван Андреевич, не в службу, а в дружбу: откройте, пожалуйста, левую дверцу серванта; там у вас в пододеяльниках спрятана пачка долларов США. Отсчитайте скорее, ну, скажем, три тысячи – и отдайте нашему новому другу.

ПАШКИН. Это мои деньги!

СТРОНЦИЛЛОВ. Не будем начинать этот разговор сначала, я устал.

ПАШКИН. Это преступление.

СТРОНЦИЛЛОВ. Правда?

НОТАРИУС. Я сам.

Идет к серванту. Пашкин вскакивает, чтобы преградить ему дорогу – и бессильно опускается на стул.

СТРОНЦИЛЛОВ. Вам будет трудно, Иван Андреевич, если вы как можно скорее не свыкнетесь с мыслью о неизбежном.

НОТАРИУС (уже у серванта). Есть!

СТРОНЦИЛЛОВ. Возьмите три тысячи.

НОТАРИУС. Понял. (Начинает отсчитывать деньги.)

ПАШКИН. Что происходит?

СТРОНЦИЛЛОВ. У нас будет время удовлетворить ваше любопытство. (Не оборачиваясь.) Вы захватили пару лишних бумажек, господин нотариус.

НОТАРИУС. Не может быть. Ах, да. Вот, тридцать листов, Бенджамен к Бенджамену, можете пересчитать.

СТРОНЦИЛЛОВ. Мне пересчитывать не надо.