Змееед

– Спасибо, Генрих Григорьевич.

– Приказ пока предварительный, но если будете хорошо работать, подпишу приказ окончательно.

– Постараюсь.

– Теперь – к делу. Прежде всего, подпишите вот эту бумагу. Это расписка о неразглашении. Вы, Змееед, никогда на моей даче не бывали, никогда меня не встречали, никогда со мной не говорили.

– Понял.

– Если понял, распишись. И выйдем в сад. Тут душно.

4

– Люська!

– Да.

– Люська, ты кого, стерва, привела?

– Бобра.

– Так он же чекист.

– А мне почем знать?

5

– Вот, товарищ Змееед, десять фотографий. Вы кого-нибудь из этих людей видели вчера на первой платформе Северного вокзала?

– Видел вот этого. Курьерский «Владивосток – Москва», прибыл в пятнадцать часов десять минут. Он вышел из шестого вагона.

– Постойте… В поезде двенадцать вагонов. В Москве выходят все пассажиры. И встречающих – толпа. Смена ваша – восемь часов. За смену вон сколько поездов приходит и уходит. И вы одного разглядели? Одного запомнили? Он чем-то привлек внимание?

– Нет, этот неприметным был. Но я всех разглядываю. Работа такая.

– Продолжайте.

– Этот был в сером костюме, в шляпе, с портфелем. Думаю, чекист. Средней руки начальник.

– Нет, нет. Он не чекист. А почему вы так решили?

– Просто повидал их на веку. Предположил…

– Вы ошиблись.

– Минут через пятнадцать, когда толпа схлынула, он снова на платформе появился. Явно кого-то искал.

– А потом?

– Потом ушел.

– Этот человек исчез. Как вы думаете, куда он мог пропасть?

– Вариант самый верный: жиганцы выставили шлендру гулящую и взяли бобра на прихват.

Сморщился народный комиссар:

– Вы по-русски можете?

– Простите, Генрих Григорьевич. Ехал человек почти две недели в поезде, а до того, может быть, пароходом шел на материк четыре, а то и пять дней, истомился, и тут – Москва, вышел на перрон, никто не встречает, походил, подождал, еще походил, а на площади трех вокзалов фартовые девочки промышляют…

– И что потом?

– Потом заведет такая лярва в укромный уголок, предложит выпить для начала. Сама, лахудра позорная, понятно, первая пьет, потом ему наливает. В этот момент ловкость рук все решает. Он глотнет – и с копыт. Тут партнеры проявляются, склячивают клифт, лопатник, бранзулетки…

– А с ним что?

– А его под мост или в кусты на кладбище бросят. Отойдет он, голенький, через сутки – в голове шум, ничего не помнит. Вот только если он чекист, тогда хуже ему будет.

– Почему хуже?

– Потому что жиганцы залезут в лопатник, сообразят, на кого нарвались. Чекист так дело не оставит, всю жизнь потом их искать будет. Так чтоб не искал…

– Вот что, Змееед, этого человека надо найти. Может быть, он еще жив. Это очень важно. Я вам обеспечил небывалое повышение, еще и квартиру дам, будущее устрою, на вашей новой работе – самая высокая зарплата и много свободного времени. Все свободное время – на поиски. Докладывать только мне. Как думаете искать?

– Тут, товарищ Генеральный комиссар Государственной безопасности, не мне вам подсказывать: надо оповестить райотделы НКВД Москвы и Подмосковья, обшарить все чердаки и подвалы, все пустыри, развалины, сады, парки, разослать фотографию: пропал человек…

– Нет, нет, только не это…

– Тогда путь один: искать завлекалку. Всех шмар, которые регулярно на трех вокзалах промышляют, я знаю. Туземная лярва на такое не пойдет. Да ее и не поставят. На такое дело только залетная годится.

– И вы вчера на вокзале… приметили новенькую, залетную?

– Приметил.

– Что вам нужно для поиска?

– Дайте мне картотеку на всех малолетних марух и вороваек Союза. Желательно по районам – от Москвы до самых до окраин. Кроме того, в каждой московской школе, в каждом классе в конце учебного года групповые фотографии делают… Нужно собрать все фотографии со всех школ, детских домов, колоний для несовершеннолетних за последние два-три года… Уж больно недозрелая мелькнула.

– Собирать фотографии не надо. У нас в НКВД они все собраны. Я отведу вам помещение. Но если… Если она… не московская?

– Тогда буду искать ярославских, тульских, тверских…

– На завтра у вас много работы в Лефортове?

– Нет, у меня два свободных дня, а потом у нас на исполнении один только зиновьевец с процесса.

– Поступим так. В саду за яблонями и за сиренью – небольшой домик. Там никого нет. Вам подготовят место для работы, постель, обеспечат питанием. Повару заказывайте все, что только пожелаете. Мой секретарь Павел Петрович доставит каталоги малолетних преступниц. Потом подвезет фотографии со всех школ Москвы. Приступайте к работе прямо сейчас.