1924 год. Наследница

– Поляк согласен нам рассказать все о ней, только это надо сделать как можно быстрее. Билеты куплены, и через два дня ее увезут.

– Что он за это хочет?

– Хочет вернуть себе подписанную им бумагу о сотрудничестве.

– Так пригрози ему этой бумагой.

– Пробовал, но он уперся, причем сказал, что его собираются отозвать в Польшу, после чего он собирается уйти из дипломатов и пойти по торговой линии.

– Врет, небось?

– Насчет торговли, может, и врет, но при этом чувствую, что от своего решения не отступит и пойдет до конца.

– Он ценный агент?

– Не особенно, но кое-какую информацию мы от него имели.

– Сколько лет девчонке?

– Десять.

– По твоим словам все просто получается, а как на деле будет выглядеть?

– Всего, Клим Маркович, не угадаешь. Каждый раз, когда планы строишь, думаешь, что все предугадал, а выходит….

– Так что ты предлагаешь?!

– Взять девчонку и определить на квартиру к Катьке, затем послать человека к ее деду и озвучить сумму, после чего получить деньги и отдать ему внучку. Обмен можно произвести прямо на границе.

Хозяин кабинета достал из коробки папиросу, прикурил, затянулся, думая о том, что дело, в принципе, несложное. Только и надо, что убрать из игры поляков, а в качестве продавца выступить самим.

– Какую сумму можно запросить?

– Поинтересовался этим вопросом. Полячишка полагает, что с деда можно затребовать сумму в сто пятьдесят – двести тысяч рублей.

– Солидно. К тому же хорошее дело делаем: поможем родственникам воссоединиться. Даю добро. Кого собираешься привлечь?

– Есть у меня два подлых человечка, бывшие анархисты. Проверены делом.

– Говоришь, подлые… Значит, ненадежные. Лишнее могут сказать. Понимаешь?

– Понял. Обрубим все ниточки. Так договариваться мне со Стефаном Подляским, Клим Маркович?

– Договаривайся. Но смотри, Семен! Все на тебе! Если что пойдет не так – у меня разговор короткий!

– Не сомневайтесь, сделаем все аккуратненько, Клим Маркович.

Отдел Культпросвета по выдаче разрешений и оформлению соответствующих бумаг находился в старом особняке, вместе с кучей контор и учреждений. По обе стороны от входа висело одиннадцать табличек с их названиями. Войдя в просторный вестибюль, мы сразу были остановлены пожилым вахтером в синей косоворотке, в галифе и сапогах. Встав из-за стола, стоявшего прямо у входа, он автоматически провел рукой по пышным буденновским усам и сразу поинтересовался:

– Вы куды направляетесь, граждане-товарищи?

– Нам нужен Разрешительный отдел Пролеткульта, – ответил ему Зворыкин.

– Вас там ждут? – снова поинтересовался дед.

– Нам назначено, – сухо и официально ответил ему Петр Сергеевич.

– Раз так, то вы должны зафиксировать в дежурном журнале цель своего визита! Подойдите к столу, граждане!

Было видно, он произносил эти слова сотни раз, так выпалил эти фразы автоматически, на едином дыхании. Мы подошли к столу, где кроме стопки газет лежал «журнал посещений» и стояла чернильница с ручкой. Нацепив очки, он открыл журнал и начал заполнять графы, предварительно спрашивая нас: кто мы и зачем пришли. После того, как мы расписались, вахтер отпустил нас. Поднявшись на третий этаж, я сразу отметил висящий на стене большой плакат, где снизу крупными буквами было написано «Смерть взятке!». На нем мужик с мечом рубил взяточнику руку, которую тот протянул за деньгами. Пробежал глазами по строчке над рисунком: «Кто сейчас самый грозный враг революции? – Взяточник!»

– Смотрите, Петр Сергеевич, – и я кивком головы указал на плакат.

– Ну-ну. Подобного лихоимства советской бюрократии даже царские чиновники не знали, а большевики вместо того, чтобы бороться с корыстолюбием, вот такие плакатики рисуют, – осуждающе, но очень тихо произнес Зворыкин, а еще спустя минуту мы подошли к двери, на которой была приколочена фанерная табличка с надписью: «Разрешительный отдел. Управляющий делами т. Смирнов И. А.»

Первое, что я увидел, когда мы перешагнули через порог, это была большая лысина, окруженная венчиком волос, склонившегося над столом человека. Над ним висел портрет Ленина. Управляющий делами то ли делал вид, что изучает бумагу, то ли действительно читал что-то интересное, но головы так и не поднял. Чтобы привлечь его внимание, я резко, со стуком, хлопнул дверью. Голова резко дернулась вверх, и мы увидели (это был колобок, в моем понимании) совершенно круглую физиономию с маленькими, близко посаженными к носу, глазками. Хозяин кабинета хитро прищурил глаза и спросил:

– Здравствуйте, товарищи. Вы по какому делу пришли?

– Здравствуйте, товарищ Смирнов. Позвольте представиться. Зворыкин Петр Сергеевич, историк-реставратор, а это мой помощник Александр. Мы представляем новую организацию – государственные центральные реставрационные мастерские. Причина, по которой мы здесь находимся, Иван Авдеевич, лежит на вашем столе. Там, в сопровождающем письме, отосланном на ваше имя, все должно быть указано.

Голова товарища Смирнова снова склонилась над столом, раздалось шуршание бумаг.

– Да, есть такая заявка. Все правильно, – после подробного изучения документа хозяин кабинета поднял голову. – Я так понимаю, что у вас есть соответствующие бумаги, которые подтвердят ваши полномочия.

– Конечно. Возьмите, товарищ.

Зворыкин подошел к столу и подал документы, которыми нас снабдил Николай Сухин. Хозяин кабинета стал внимательно просматривать бумаги, а я в это время рассматривал кабинет. Стол, заваленный бумагами. Шкаф, в котором можно видеть, через полуоткрытые створки, полки, полностью забитые папками. Три стула, стоящие в ряд, для посетителей, которые нам так и не были предложены.

«Видно, мы не так ему представились».

– Все вроде соответствует, и печати, подписи. Да, здесь все правильно. Исходя из полученных мною документов, я так понимаю, вам надо попасть в Кремль, чтобы осмотреть исторические здания и решить все вопросы, связанные с их ремонтом. Все это хорошо, вот только у нас оттуда нет запроса соответствующих органов, а значит, получается, что теперь на меня ложится ответственность за принятие такого ответственного решения. Понимаете, товарищи?

«Что тут понимать? Взятку нагло требуешь! Дать бы тебе в рожу…» – мои мысли прервал голос Зворыкина:

– Вы, кажется, не поняли, товарищ, сути нашей работы. Мы реставраторы! Мы занимаемся восстановлением памятников старины. В Кремле находится много старинных зданий постройки тринадцатого-пятнадцатого веков, которые в данный момент находятся в очень плохом состоянии. Их надо тщательнейшим образом осмотреть, определить приблизительную стоимость ремонтных работ, а затем заняться их реставрацией.

– Да все я понимаю! – разозлился хозяин кабинета, начиная догадываться, что эти люди не собираются ему платить. – Ежели они такие ветхие, так надо снести их к чертовой матери! Чего с ними возиться! Зачем нам на это старье деньги тратить! А потому не вижу смысла выдавать разрешения на подобные работы!

«Ну, погоди, мразь!»

– Теперь, товарищ Смирнов, представьте себе такую картину: идет по двору Кремля ответственный товарищ с государственного совещания, а ему на голову падает кирпич. Бац! – и он умер! А упал он по одной простой причине: здание ветхое. Как ОГПУ отнесется к смерти коммуниста, занимающего высокий пост? А ведь такие ответственные товарищи в Кремле каждый день туда-сюда ходят! Вы следите за моей мыслью, товарищ Смирнов? – Судя по тому, как красные щечки хозяина кабинета побледнели, и он мелко и нервно затряс головой в знак согласия, мои слова его проняли. – Так вот, начнут соответствующие товарищи это дело расследовать и думать: это покушение на убийство ответственного работника или безответственные действия соответствующих организаций, которые это допустили? Сначала они, естественно, спросят с нас, людей, которые занимаются ремонтом и реставрацией исторических зданий. Спросят: почему вы такие-сякие вовремя не произвели соответствующие работы, раз у вас это есть в плане? Мы им в ответ честно скажем, что собирались реставрировать старые здания, но на эти работы был наложен запрет. И документики соответствующие покажем, за вашим отказом и вашей подписью. Причем все это, товарищ Смирнов, я говорю не с целью вас запугать, а показать суть нашей работы.

– Признаю, что не учел сразу всей ценности вашей работы, товарищи! – сразу дал назад советский чиновник. – Действительно, Кремль – это объект особой государственной важности, и он должен соответствовать нашим лучшим людям, которым советский народ доверил руль управления советским государством! Вы правильно сделали, что осветили свою деятельность с нужной стороны и указали мне на мою ошибку, а потому мне стала понятна ваша работа, а также ваша забота о здоровье и жизни советских граждан. Осознав ваши законные требования, я прямо сегодня выпишу требования на ваши пропуска. Сколько времени вам нужно на осмотр?

– Недели две понадобится для того, чтобы определить участки работ, требующие ремонта в первую очередь, ну и составить приблизительную смету.

– Вашим вопросом, товарищи, я займусь прямо сейчас, а пока ваши документы останутся у меня. Загляните ко мне в пятницу. Прямо с утра, к часам десяти.