Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия

Постучал в дверь. На стук выглянул продавец. Он быстро оглядел меня и, видно, принял меня за обычного посетителя, так как пренебрежительно хмыкнул, а затем ткнул пальцем в табличку:

– Гражданин, вы читать умеете?! Вот табличка висит!

– Я могу уйти, вот только тебе потом за мной вдогонку придется бежать! – И я нагло усмехнулся.

Продавец сразу в лице изменился. В глазах заплескался страх, а на лице появилась подобострастная улыбка.

– Извините, товарищ! Я не знал! Мне просто никто ничего…

– Веди давай!

– Проходите, пожалуйста, товарищ!

Войдя, сделал несколько шагов и невольно остановился. В большом зале среди старинной мебели, напольных часов и напольных китайских ваз, на полках и витринах стояли фарфоровые фигурки людей и животных, лежали шкатулки, медальоны. Я стоял и крутил головой, рассматривая эти осколки семейного счастья и признаки былой роскоши.

«Эх! Выставить бы это на современный аукцион и можно денежки лопатой грести…»

Голос Оленьки оторвал меня от грез и вернул в действительность.

– Костя! Иди сюда! Быстрее!

Я повернулся на голос. Она стояла в глубине зала и призывно махала мне рукой. Подойдя, я увидел на ее лице тщательно скрываемый страх, но только я открыл рот, чтобы спросить, как она меня подтолкнула к двери с табличкой «Директор»:

– Заходи быстрее! Я тебе потом все объясню.

Открыл дверь, затем вошел. Кабинет был большой, но из-за массивной мебели и тяжелых занавесок из коричневого плюша мне показалось, что его словно сжали изнутри, оставив мало свободного места. Стол, перед ним два массивных деревянных стула с широкими, удобными спинками. В углу – здоровый, старинный сейф с металлическими завитушками. С левой стороны стены висело несколько застекленных рамок с грамотами за отличное обслуживание, а над ними висел красный вымпел с надписью «За ударный труд!». С другой стороны комнаты висел портрет великого вождя, товарища Сталина. У стены, рядом с грамотами, стояла, чуть ли не навытяжку, женщина. Она, судя по всему, была директором магазина. Соломенного цвета волосы, пышные телеса, затянутые в оранжевое платье с широким вырезом и безрукавкой с цветным орнаментом, красные меховые полуботинки. Некогда красивое лицо сейчас обрюзгло и поблекло, а в глазах светился страх. Его источником, несомненно, являлся мужчина ярко выраженной восточной наружности, вальяжно расположившийся в кресле директора магазина. Ему было лет где-то тридцать пять. Правильные черты лица. Одет не просто хорошо, а изысканно. Кожаное пальто с меховой подкладкой, пушистый шарф в черную и белую полоски, а на столе перед ним лежала черная шляпа. С того самого момента, как я вошел в директорский кабинет, он стал рассматривать меня оценивающе и пренебрежительно, как важный покупатель, которому продавец расхваливает товар, но тот задирает нос и кривит губы, как бы говоря: угождай мне, угождай хорошо, тогда, может, я и куплю у тебя. Быстро скользнув по нему взглядом, я все свое внимание обратил на красивую девушку, сидящую на одном из двух стульев. Густые черные, вьющиеся волосы обрамляли нежный овал лица, на котором особенно выделялись большие черные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами.

«Еврейка? Хм. Нет. Восточный тип. Смесь кровей присутствует. Эх, хороша! Выглядит прямо как красавица из восточной сказки».

Если у Олечки (кстати, в девичестве ее фамилия была Бертгольц) была яркая и эффектная, словно выставленная напоказ, красота, то у незнакомки она была спокойной и утонченной. При этом, как я заметил, девушка никак не подчеркивала ее с помощью искусственных женских ухищрений, да и взгляд у прелестной незнакомки был прямой, открытый, искренний, без игры глазами и кокетства.

– Здравствуйте! – поздоровался я со всеми присутствующими.

– Здравствуйте, – откликнулась только одна прекрасная незнакомка, так как директор магазина просто кивнула головой.

– Э! Ты чего ждать себя заставляешь! – буркнул недовольно «сын гор», так я его уже мысленно окрестил.

Ситуация была неясная, поэтому я просто промолчал, ожидая, что последует дальше, но Олечка быстро использовала паузу, представив меня:

– Вот, Давид Надарович, это и есть специалист по картинам. Студент. Учится в институте.

– Вах! Молодой больно! – опять недовольно фыркнул восточный человек. – Э! Надо профессора, человека опытного! А это кто?

Я сделал рассерженное лицо.

– Не напрашиваюсь. Надо, ищите опытного! Всего хорошего!

– Стоять! Фамилия?! Имя?!

– Вам это зачем? – при этом я постарался изобразить на лице растерянность. – И кто вы сам такой?

– Я?! Татьяна, посмотри, этот человечек спрашивает: кто я?!

– Он правильно спрашивает, Давид! Его право! Ты сейчас не на своей работе, чтобы допросы устраивать! – неожиданно резко отчитала его прекрасная незнакомка.

«Так он из госбезопасности. А она, значит, грузинка с чисто русским именем Таня. Хм. Хорошее сочетание. Мне нравится».

«Сын гор» бросил на нее свирепый взгляд, но уже в следующую секунду заулыбался:

– Ты права! Это все работа! Все на нервах! Ладно, не будем спорить, не будем горячиться, а лучше пойдем, посмотрим, ради чего мы здесь собрались.

Около получаса мы выбирали картину для подарка. За это время «сын гор» достал меня своими хамскими выходками. Если сначала мне хотелось просто дать ему в морду, то к концу поисков у меня появилось желание свернуть ему шею. После того как картину упаковали, Таня с Оленькой отошли в сторону и принялись о чем-то говорить, «сын гор» подошел ко мне и сказал:

– Наш разговор еще не закончен, студент.

– Вы это о чем? – испуганно-удивленным тоном спросил я его, при этом представляя, как прямо сейчас сворачиваю ему шею, как хрустят, ломаясь, его позвонки, как тяжело упадет на пол тело и как он уставится слепыми, невидящими глазами на изливающую яркий свет люстру.

Он усмехнулся, так как по-своему понял мое застывшее выражение лица.

– Не дрожи, студент. Вот, возьми, – он подал мне бумажку с адресом. – Завтра ровно в одиннадцать должен прибыть по этому адресу.

– Погодите! У меня в институте в это время…

– Опоздаешь или не придешь – пеняй на себя. Найду, пожалеешь, что на свет родился! – Он резко отвернулся от меня и крикнул: – Таня, я жду тебя в машине!

Я пришел вовремя. Постучал. Дверь мне открыла нестарая женщина с больным и измученным лицом. Серая вязаная кофта, мешком сидевшая на ней, и длинная – из черной плотной ткани – юбка делали ее больше похожей на старуху.

– Вам кого, молодой человек?

– Мне дал этот адрес и сказал сюда прийти Давид Надарович.

Стоило мне назвать это имя и отчество, как ее передернуло, при этом она одновременно отпрянула от меня, словно ей сейчас в лицо сунули жабу.

– Вы вместе с ним работаете?

– Нет. Меня зовут Константин, я студент. Учусь в ИФЛИ.

– Студент. Ой, как хорошо! – ее лицо сразу посветлело. – Проходите, пожалуйста! У меня есть чай и сухарики!

Не успел я сделать несколько шагов в глубь квартиры, как за спиной раздалась пронзительная трель звонка.

– О господи! Это он! – В ее голосе было полно страха и ненависти.

«Сын гор» вошел, как к себе домой. Прошел мимо хозяйки квартиры, словно мимо пустого места, по пути бросил на меня взгляд, и уже из гостиной послышался его голос:

– Эй! Студент! Чего там стоишь, иди сюда!

Я прошел в гостиную.