Проклятие для ведьмы 2: Дочь ведьмы

Единственное, что могло помочь ей – это время и ее кровь истинной Астрэ. Сила тринадцати поколений Верховных ведьм исправно делала свою работу, и вот Зазра смогла встать с постели.

Медленной, шаркающей походкой она подошла к магическому зеркалу и посмотрела на себя полумертвым взглядом. С той стороны зазеркалья на королеву ведьм смотрела несчастная незнакомка, совсем не похожая на владычицу целого мира, какой она была пару дней назад. Зазра уже давно научилась не обращать внимания на телесные повреждения. Они были болезненны и неприятны на вид, но довольно быстро проходили. Но вот глаза незнакомки Верховной ведьме совсем не нравились. В них плясала полусумасшедшая опустошенность, потерянность, замкнутость. Это не глаза королевы, а скорее побитой потасканной бродяжки, потерявшей всякую надежду на исправление сложившейся ситуации.

Зазра отвернулась от зеркала. Она Астрэ. Она подобна богам. С ней нужно считаться.

Кулаки ведьмы сжались и длинные черные ногти впились в ладони.

В дверь постучали. В покоях появилась Гарпиша – старая слепая ведьма. Она одна осмеливалась входить к королеве после посещений Повелителя.

– Владычица, – поприветствовала Зазру старуха.

Гарпише, наверное, перевалило уже за сотню лет. Когда-то она являлась приближенной прежней Верховной ведьмы, но была разжалована и отправлена в изгнание за предательство. Ашдот выжгла глаза Гарпише и превратила ее в Опальную, вынудив влачить жалкое существование. Судьба столкнула принцессу ведьм и слепицу почти двадцать лет назад, когда первая пробиралась по полуразрушенной темной лестнице в недрах старого оплота, а вторая поджидала ее там, за не имением лучшего закусывая пауками и мокрицами. На той мрачной и грязной лестнице они заключили договор, благодаря которому Зазра ускорила свое воплощение в Астрэ, а Гарпиша получила завидное местечко у подножия трона Владычицы мира. Но теплоты в отношениях им этот факт не принес.

– Пришла полюбоваться на меня? – злобно спросила королева. Она стояла спиной к дверям.

– Ты Астрэ, моя королева. Тебе не к лицу подобные заявления. Илибри – большое счастье для всех нас! Ведь наш Повелитель может войти далеко не в каждый мир.

Гарпиша прошествовала вглубь покоев. Зазра резко повернулась к старой ведьме.

– Не смей, поучать меня, Опальная.

– Я уже давно не Опальная. Ты вытащила меня…

– И отправлю обратно, если потребуется! – гнев Зазры клокотал у нее в груди.

Гарпиша равнодушно пропустила угрозу мимо ушей. Подобные слова она слышала уже не раз. Несмотря на взаимную неприязнь, слепица занимала прочное положение в Обители. Все дело было в страшной клятве, данной некогда Зазрой. Исунурон! Не преступив ее, королева не могла причинить значимого вреда старухе. Поэтому сейчас слепые бельма Гарпиши бездушно уставились в разбитое лицо Астрэ. Они не излучали ни страха, ни покорности, и этот факт еще сильнее бесил королеву.

– Я хотела удостовериться, что наша королева жива, а Повелитель не переборщил с утехами, – обыденно заметила Гарпиша.

У Зазры вырвался нервный смешок. И он притушил гнев в душе Верховной ведьмы. Конечно, до поры – сейчас она не могла ничего сделать с Опальной. Видят боги, как бы ей хотелось заточить вконец охамевшую слепицу в Клетку! И вдоволь насладиться страданиями невыносимой старухи! Но Зазра понимала, что для этого время еще не пришло. Да и Гарпиша еще могла на что-нибудь сгодиться.

– О, нет. Он не переборщил, – ответила королева, трогая кончиком языка подживающие губы. – Послезавтра к вечеру я появлюсь в тронном зале.

Королева не любила показываться на публике раньше, чем заживет последняя ссадина. Иногда она думала, что если бы ей не приходилось столь часто заживлять на себе следы не бережного обращения Повелителя, то она могла бы выглядеть моложе. Она могла бы выглядеть гораздо ближе к своим тридцати трем годам.

– Мне нужно еще Артхарока, – властно продолжила Зазра. – Я хочу зачарованную ванну. И пришли мне пару пленников-мужчин. И чтобы достоинства у них были побольше.

– Будет исполнено, моя королева, – поклонилась Гарпиша. – Приятно видеть тебя прежней.

Старуха удалилась. В последний момент она задержалась у дверей, словно хотела спросить что-то. Но затем передумала и ушла. Зазра не стала раздумывать над этим. Перед приходом Опальной, в ее голове зародилась некая интересная мысль. И ее следовало хорошенько обдумать.

Спустя минуту служанка принесла большой кувшин с Артхароком. Весь прежний запас королева уже опустошила, ведь колдовской напиток расходовался вдвойне быстрее, когда она столь активно восстанавливалась.

Затем последовала ванна, наполненная смесью крови и молока, и сдобренная целительными чарами. Зазра величественно возлежала в ней, держа в расслабленной руке кубок в Артхароком. Длинные шелковые занавеси на время отгородили королеву от мира, и единственным звуком, который долетал до нее, был шепот океана. Но против такого собеседника Астрэ как раз ничего не имела. Ее тело, наконец-то, расслабилось и обрело покой. Волосы Зазры разгладились, перестав походить на безобразный колтун. Зачарованная ванна вытянула всю боль из ее покалеченного нутра, заживила ссадины на коже и склеила уголки губ.

Спустя пару часов королева почувствовала себя значительно лучше. Она ощутила прилив сил. Это было явным признаком ее скорого выздоровления. А значит пришло время для развлечений!

Когда Верховная ведьма вышла из ванны, пленники уже ждали ее. Люди. Короли или герцоги – простолюдины к ней не попадали. За время правления Зазры, в подвалах Обители их скопилось великое множество. Знать даже содержали в весьма приличных условиях. Специально, чтобы эти вельможи не растеряли всю глубину собственной важности. Иначе с ними было бы не интересно.

Зазра подошла к мужчинам. Некогда – напыщенные франты, теперь значительно присмирели. И все же в их глазах читались отблески былой гордыни. Конечно, и в лучшие времена этих двоих было сложно сравнить с ее избранником, которого она ненавидела. Но это было лучше, чем ничего.

Глаза королевы загорелись зеленым кровожадным огнем. Пленники в страхе отшатнулись. Зазре захотелось смеяться, когда потемнели их штаны. Астрэ видела перед собой не лица людей, а один, до боли знакомый ей лик.

Она дотронулась до одного из мужчин, и его глаза загорелись нестерпимым пламенем. Месть! Ненависть! Похоть! Он набросился на второго и сорвал с него одежду. Какое-то время пленники боролись, а затем первый одолел, оказавшись сверху, и воздух прорезал жалобный крик второго. Околдованный человек неистово сопел и рычал, как животное. Его жертва беспомощно трепыхалась под ним, издавая унизительные болезненные вопли.

Зазра, хохоча, смотрела на представление, которое сама и устроила. В ее глазах оба человека имели одно и то же лицо. От увиденного душевная боль отпускала ее, и она чувствовала себя отомщенной. Хотя бы отчасти. К своему удовольствию Астрэ отметила, что Гарпиша выполнила ее просьбу касательно размеров.

Когда пришло время, человек с дико горящими глазами издал победный рев. Его тело изогнулось дугой низменного наслаждения. Когда сила перешла из него, его глаза лопнули, и он завопил от страшной боли. Он словно очнулся и не понимал, что происходит.

Тем временем, нестерпимым пламенем загорелись глаза другого. Пришел его черед получать требуемое. И Зазра, посмеиваясь от удовольствия, стала наблюдать картину в обратном порядке. Теперь первый оказался в униженной роли дающего, а второй победно взрыкивал, совершая насилие.

После мига триумфа глаза второго тоже лопнули. У ног королевы оказалось двое униженных, слепых мужчин. Они мычали что-то нечленораздельное. Им было больно. И болели у них не только тела, но и души, ведь эти люди все помнили. Зазра жадно всматривалась в их кровоточащие раны и находила в них успокоение.

Затем она отрубила пленникам все, что посчитала нужным и сожрала их сердца. Акт возмездия свершился.

ГЛАВА 5

Руни застыла в ступоре. Она ожидала увидеть совсем не то, что увидела. Отчего-то в ее голове жила неясная картинка с героем-богатырем в лучах неземного света, и она почти сроднилась с мыслью, что это и был волшебник. Но с порога дубовой двери ей по-доброму улыбался милый сухонькой старичок в простой рубахе и серых штанах с вытянутыми коленями. От него пахло чистотой и мудростью. За его спиной виднелась небольшая комната, в которой не было никого кроме Мея. И никакого богатыря.

– Проходи, дорогая, – пригласил ее хозяин дома.

Руни словно позабыла все известные ей слова. Она молча вошла, не отрывая глаз от старика. По правде сказать, он гораздо больше годился на звание волшебника. Девушка перевела взгляд на странника. Мей смотрел на нее со смесью непонятного напряжения и ожидания. Мужчина сидел спиной к стене за небольшим квадратным столом, один край которого граничил с окном. Здесь было еще два стула, а у противоположной стены разместились кровать и сундук. Над ними тихо тикали старые часы с кукушкой. Руни выбрала место напротив странника и присела. Наступило неловкое молчание.

Как это ни странно, но ситуацию разрядил огромный рыжий кот, который вошел в комнату и сразу направился к девушке.

– Ты понравилась Рысику, – приветливо заметил старик, в то время как котяра по-хозяйски запрыгнул к Руни на колени.

– Какой милый, – сказала девушка, невольно улыбаясь. Зверь ластился к ней и громко мурлыкал. Ее пальцы непроизвольно погрузились в густой рыжий мех, и от этого прикосновения куда-то делось все ее напряжение. На ушах животного Руни заметила кисточки, каких не бывает у обычных кошек. Тем временем Рысик активно перебирал лапами по ее коленям и прищуривал большие зеленые глаза.

– Не знал, что ты завел кота, – улыбнулся Мей. Он как будто тоже немного расслабился.

– Ну, это еще вопрос кто кого завел, – сказал хозяин, присаживаясь на оставшийся стул. – Может, чаю?

– Простите, я не знаю как вас зовут… Скажите, что будет с моей мамой? – задала девушка свой самый животрепещущий вопрос.

– Руни, это маг Небадуб, – запоздало представил волшебника Мей. – Мой старый друг.

– Ну еще не такой уж старый, – заговорщически подмигнул старик, а потом продолжил уже серьезно, – твоей маме очень сложно помочь, дорогая.

– Но не невозможно? – с надеждой прошептала девушка.

Она вдруг обнаружила на столе чашки с горячим травяным чаем, блюдце с малиновым вареньем и несколько кусков хлеба с поджаристой корочкой. Никто не вставал из-за стола, вся снедь будто возникла из неоткуда. Это натолкнуло ее на определенные мысли.

– Ведь вы же волшебник! – пылко заметила она, словно пытаясь склонить его к столь желанному для нее ответу. Она больше не думала, что он обычный лесной знахарь. Руни совсем не хотела так думать, наоборот, она молилась, чтобы ее прежнее суждение оказалось ошибочным, и Небадуб сумел помочь Мариже.

– Но не Бог, Руни. К сожалению, есть вещи, которые мне не подвластны.

Девушка огорченно примолкла и склонилась к коту, касаясь носом его затылка. Она закрыла глаза и попыталась понять, что же ей делать дальше. И тут она вспомнила…