Проклятие для ведьмы 2: Дочь ведьмы

Она подошла вплотную к двери, стараясь идти неслышно. Руни могла поклясться, что пыль падает громче, чем она ступала по доскам пола. Девушка прислонила ухо к гладкой дубовой поверхности и замерла. Ничего удивительного, что ей показалось будто в доме слишком тихо – за такой дверью можно устроить бой на мечах, и в соседней комнате ничего не услышишь. Она изо всех сил напрягла слух, но не смогла разобрать ничего кроме отдаленного гула голосов. В нем даже невозможно было определить кому они принадлежали.

И тут один из голосов стал более четким и громким. Слишком поздно она поняла, что это значит. Дверь стала открываться, и девушка услышала:

– Ну, здравствуй, Руни. Я так долго ждал тебя.

ГЛАВА 4

Из Обители Астрэ открывался дивный вид на Бескрайний океан. Чудесная синяя даль, казалось, бесконечная, была сродни большому живому существу со своим характером. Этот характер нравился Астрэ – Зазре, Верховной ведьме. Она любила выходить на огромную террасу, примыкавшую к ее покоям, и просто смотреть на вечное движение волн. Иногда равнодушное, иногда взбалмошное, иногда яростное.

Зазра являлась самой молодой Верховной ведьмой в истории не только этого мира, но и Сомгира. Ей было чуть за тридцать – совсем несерьезный возраст по меркам ведьм. Некоторые лишь приближались к званию фурии к тридцати годам. Но не Зазра. Еще будучи принцессой, она стала фурией в пятнадцать лет. Ведь слишком многое в данном вопросе зависело от потенциала, а у Зазры он просто зашкаливал.

В пятнадцать она мечтала стать королевой мира! И ее мечта сбылась. Такая власть, такая сила… Эта сила давала столь многое, но и столь многое отнимала.

Королева ведьм Зазра уничтожила всех других королей и королев этого мира. Она так стремилась править здесь, так хотела ощутить вкус власти, и так торопилась, что прошла мимо некоторых немаловажных знаков. Один из них уже на пороге смерти дала ей ее мать.

Зазра не очень любила вспоминать прошлое, но была достаточно умна, чтобы заставлять себя помнить и не совершать старых ошибок дважды.

Астрэ – больше, чем королева. Сколько всего в этом слове. И боли, и сладости. Тринадцатая в поколении Верховных ведьм. В этом знании заключалась тайна ее молодости и силы. Например, ее мать – Ашдот, стала Верховной ведьмой приближаясь к столетнему порогу или около того. А из следующих ста лет двадцать пять она просидела на троне Ведьминой горы в Белсоши, оттяпав эту провинцию у моленского короля. Ашдот и горя не знала, пока однажды к ней не пожаловал незваным демон из Сомгира, и не оплодотворил, взяв силой.

На самом деле, Зазре было противно думать об этом. Но результатом стало ее появление на свет – тринадцатой в поколении. Бог Тьмы, посылая того демона – геверкопа, точно знал, чего хочет. Он хотел Астрэ – ведьму, по силе практически равную богам и принадлежащую ему.

Когда Зазре исполнилось пятнадцать лет, она была достаточно глупа, чтобы мечтать принадлежать Богу Тьмы. А теперь горькая улыбка наползала на губы ведьмы, но она уже обрела, что хотела.

Бог Тьмы Улан получил ее, и она открыла ему доступ в этот мир. Вместе они поработили его, и Зазра возвысилась, став королевой целого мира.

Она отказалась жить в Ведьминой горе. Это жалкое мрачное строение всегда угнетало ее. В том числе из-за затхлого, если не сказать протухшего, воздуха. Зазра в целом не любила подземелья. Особенно когда вспоминала свой поход по одной из забытых лестниц бывшего оплота. Но, пожалуй, главной причиной ее нежелания остаться там было чувство противодействия матери. Зазру ужасно бесило то, что даже после смерти Ашдот имела некую власть над ней. Став Астрэ, принцесса не захотела жить в покоях прежней Верховной ведьмы. Там все будто прогнило за столетие правления и пропиталось мерзкой старухой. К тому же именно в спальне Зазра убила мать. Волна омерзения прокатывалась по молодой фурии каждый раз, как она думала, что придется спать там. О, нет.

Зазра сделала все по-своему. И намного лучше Ашдот. Королева ведьм возвела дворец – Обитель. Она так же пожелала покинуть Белсошь, и долго думала, выбирая место для нового дома. Астрэ остановилась на побережье Камкая, выбрав северную область с приятным прохладным климатом.

По сравнению с остальными ведьмами Зазра была подобна богине, и лишь при помощи своей силы возвела невиданный доселе замок. Он отличался огромными размерами и занимал целое поле, с виду похожий на муравейник с оплывшими формами. Этот факт не сильно беспокоил королеву. Она не нуждалась в доме слишком похожем на воздушные дворцы западных королей, и не хотела уподобляться ажурной вязи, свойственной востоку. Во всяком случае ее сила была заточена не на красоту, а на смертоносность. И в этом плане она добилась больших успехов. В случае нападения ее дворец мог уничтожить целую армию без единого защитника внутри.

Шелестя длинным платьем, королева Зазра величественно прошла в спальню. Как и в молодости она отдавала предпочтение длинным черным платьям с той лишь разницей, что гладкий шелк сменило ажурное кружево, усеянное бриллиантами. Сегодня черными, завтра желтыми, иногда белыми. В ее нарядах стало больше страсти, больше вызова. Зазра носила длинные волосы цвета ночи как шлейф – она редко их собирала.

Королева подошла к высокому зеркалу, протянувшемуся от пола до потолка, и оттуда на нее взглянула Астрэ, сверкая светло-зелеными глазами. Эта женщина была еще красива, но уже не так как прежде. Молодость ведьмы скоротечна, и чем больше у нее силы, тем скорее к ней приходит уродливая старость и сходство с демоном-отцом. Эту истину знала каждая девочка неофитка в двух мирах. И Астрэ, что по силе была сравнима с богами, ничего не могла с этим поделать.

Зазре исполнилось тридцать три года. Ее губы потеряли прежнюю сочность и стали похожи на вяленые помидоры. Контур глаз будто растекся, смазался, утратив прежнее совершенство формы, а половина ресниц – которыми она так гордилась! – просто вылезли. Морщины. О, морщины! Они расчертили ее прежде гладкий лоб едва заметными полосами и поселились целым скопищем на веках. Кожа на шее одрябла, а на кистях рук ссохлась и сморщилась. А грудь? Ее было просто не узнать. От двух упругих полушарий не осталось и следа, и приличную форму они держали только благодаря постоянной магической поддержке.

От долгого разглядывания себя Зазре как всегда захотелось разбить зеркало, но она вовремя вспомнила, что оно волшебное и все равно восстановится. Королева ведьм отвернулась от своего отражения. Она могла бы зачаровать зеркало, чтобы оно приукрашивало картину. Но к чему это, если суть изменить она была не в состоянии? Астрэ знала, какая она, и видела себя в отражении глаз других ведьм. И к тому же это было очень больно, увидеть себя через время враз постаревшей и стать еще хуже, чем она себя помнила… Просто Зазра уже поддавалась на этот соблазн и разбивала зеркало не раз.

Она еще не превратилась совсем в старуху, но выглядела лет на пятнадцать-двадцать старше. Пройдет еще десяток лет, и в ней станут проявляться черты геверкопа. Королева со страхом отбросила эту мысль. Она даже подумать боялась, во что тогда обратится ее жизнь.

У Зазры не было настроения видеть сегодня кого-либо. Все дела она отложила на завтра. Королеве хотелось уединения. Может заняться собой, прибегнув к старым испытанным средствам? Например, кроваво-молочная ванна отлично питает кожу. Да, пожалуй, это то что нужно.

Но едва Астрэ подняла руку, чтобы позвать служанку, как тут же безвольно ее опустила. Дворец вздрогнул, как вздрогнуло само основание мира. Где-то у горизонта зарокотал гром, он приближался с несусветной скоростью. Волны океана взметнулись от швального порыва ветра и отхлынули, обнажив дно. Тьма возникла словно из ниоткуда и какое-то время было совершенно темно. Настолько, что даже ведьминские глаза Зазры не могли одолеть эту темноту. На несколько мгновений все звуки утонули в шуме ветра и грохоте грома, а затем наступила нереальная тишина.

Астрэ несмело подняла глаза, когда тьма рассеялась. Откуда в ней жила надежда, что Его там не будет, Зазра не знала. Он всегда был там, но надежда упрямо появлялась каждый раз. И каждый раз рушилась, когда взгляд королевы ведьм встречался с ее вечным избранником.

Как и всегда Улан стоял на балконе. Стоял к ней спиной, обозревая разбушевавшийся океан. Как и всегда его огромная фигура была слишком велика для такой миниатюрной ведьмы, как Зазра. Сцепленные за спиной руки выдавали плохое настроение Бога Тьмы. Сердце Верховной ведьмы учащенно заколотилось, когда она заметила это.

Астрэ опустилась на пол и коснулась его лбом, разметав свои длинные волосы.

– Повелитель! Я приветствую тебя, мой вечный возлюбленный! – провозгласила она униженно.

Это приветствие было скорее данью обязательствам, нежели истинным изъявлением чувств, и они оба знали это.

Уланэ Дал молчал, игнорируя королеву. Длинные полы его одеяния шевелил морской ветер. Руки все так же оставались сцепленными. Он повернулся и окинул холодным взглядом, павшую ниц, Астрэ.

– Возлюбленный? – он неопределенно хмыкнул и прошел внутрь покоев. – Когда ты перестанешь лицемерить?

Зазра внутренне вся сжалась. В эту игру они играли уже не раз. Улан доводил ее до исступления, заставляя доказывать ее любовь к ему. Он издевался, не щадя ни чувств ее, ни тела, и когда она сдавалась, признавая, что ненавидит его всем сердцем, Бог Тьмы торжествовал, что вывел ее на чистую воду. Тогда его одолевали противоречивые чувства. Ярость и уязвленное самолюбие сливались в ураган ненависти в его душе, и Зазра теряла рассудок, находясь в сердце этого урагана.

Медленным шагом Бог Тьмы подошел к Верховной ведьме. Его ноги в начищенных сапогах остановились напротив ее лица. Носком сапога Улан пошевелил черный локон королевы и брезгливо отпрянул, будто коснулся чего-то грязного. Затем он направился к огромному креслу, что стояло здесь специально для него. Устроившись поудобнее, Улан сказал:

– Можешь встать.

Его ледяной тон хлестнул Зазру словно плеть. Она медленно поднялась, всеми силами оттягивая момент, когда придется посмотреть в глаза Улана.

Он никогда не был особенно любезен с ней. Но когда Бог Тьмы являлся в подобном настроении… во всем мире не нашлось бы ведьмы, которая позавидовала положению Астрэ и захотела бы оказаться на ее месте.

Подходя к огромному креслу, Зазра вспоминала их первую встречу. Ей требовалось чем-то занимать мысли, чтобы страх и отчаяние не вырисовывались в ее душе слишком ярко. Та встреча не стала неприятной. Наоборот, это воспоминание было чуть ли не единственным, в котором Зазра не корчилась от боли и унижения и не страдала от ненависти мужчины, которому принадлежала. Пусть Бога, но все-таки мужчины.

Ей было пятнадцать. Она только что вознеслась в вихре силы, после того как положила вырванное сердце матери на алтарь Бога Тьмы. Черный сморщенный кусок мяса секунду трепыхался на холодном камне, а затем истаял дымком. Ашдот умерла, открыв потоки силы для Астрэ, и та воплотилась во всем своем величии. Ей тут же стала доступна открытая связь с их Повелителем, и она не преминула воспользоваться ею.

– Зазра, дитя мое! – пророкотал вездесущий голос Бога. Он пронзил все ее существо и заставил трепетать от восторга.

– Повелитель!

Молодая ведьма плыла в божественном ничто. Улан был здесь везде, Зазра казалась хрупкой песчинкой в сравнении с ним. Его мощь поразила девушку. Даже будучи дочерью Верховной ведьмы тяжело вообразить всю беспредельность и массу разумной энергии, которой являлся их Бог. И вот она оказалась рядом с ним, внутри него, вместе с ним. Происходящее настолько опьянило ее, что Зазра чуть было не позволила себе возмечтать о подобной силе для себя. Но она не успела.

И в один момент все кончилось. Бог исторг ее из божественного ничто, сказав, что их ждут великие дела. Ей следовало открыть этот мир для него, а для этого предстояло провести большую работу. На самом деле, он даже не говорил с ней. Просто эти мысли мгновенно пришли от него к ней, а Зазра уже оказалась в Сомгире, где ее ждало несколько обрядов.

Она так и не поняла толком, что же сделала не так. Мгновения эйфории, в которую она погрузилась в их первую встречу больше никогда не повторялись. Зазра долгими часами пыталась достучаться до Улана, но тот на время стал глух к ней. Он явился лишь когда смог ее стараниями материализоваться в ткани этого мира, не разрушив его.

Ей было невдомек, что божественная сущность Улана пронизывала ее насквозь. Он смог прочитать ее мысли пока они еще формировались, и она даже не знала об их существовании. Для нее это были лишь чувства, неясные эмоции, и спустя годы она позабыла о них. Алчная душа ведьмы возжелала силы для себя, еще ничего не дав ему взамен. Его силы, которой он вознаградит ее, как деревенский простак. Лишь оттого, что она легкомысленно поведет перед его носом краем своей юбки. Не такого он ждал от новой возлюбленной. Не такого.

– Не похорошела? – ядовито поинтересовался Улан, когда Зазра приблизилась.

Это было ее больное место, и он прекрасно знал о нем. Кажется Бог Тьмы получал извращенное удовольствие, разглядывая в ней разрушительные последствия прожитых лет.

– Чем я вызвала твое недовольство, Повелитель? – смиренно спросила королева, но в ее словах как всегда отчетливо послышалась обида. Астрэ с трудом удержалась, чтобы не прикрыть рукой свои самые плачевные места.

– Разве? – притворно удивился Бог Тьмы. Он продолжал изучать внешность королевы с гаденькой улыбочкой. – С такими формами, как у тебя, уже не стоит носить столь глубокое декольте.

Зазра опусти голову и обнаружила, что ее уловка с поддержкой груди больше не действует. В последнее время этот ход стал для него излюбленным. Конечно же, грудь сразу обвисла чуть ли не до колен.

– Ты мог бы все исправить одним движением пальца! – не выдержав воскликнула она. – Для тебя нет ничего невозможного! Но тебе нравится мучить меня. Зачем? Зачем ты делаешь это?

– Исправить? – притворно удивился Уланэ Дал. Он вольготно расположился в кресле, вспышка Зазры доставила ему удовольствие. – И лишиться радости наблюдать за твоими страданиями?