О цветах, запретах и запертых дверях

Я направилась к дому.

– Ой, не хочу на твою депрессивную кухню! – Надя схватила меня за руку в попытке остановить от возвращения на мою, как мне казалось, абсолютно нормальную кухню.

– А что ты предлагаешь? Уже одиннадцать часов ночи! – иногда я задавала вопросы, о которых сильно жалела потом, ведь у этой женщины всегда был ответ, который никак не вписывался в мою привычную жизнь, а больше подходил для сериала с динамично развивающимся сюжетом.

– Пошли на стадион! Помнишь, как еще в универе ходили на стадион пить шампанское ночью! Ну пожалуйста, пожалуйста! – Надя была в восторге от своей идеи и аж подпрыгивала на месте от нетерпения.

– Надя, нам по тридцать лет, какое шампанское на стадионе?! – возмутилась я. – А если милиционер какой-нибудь увидит? И у меня там дети дома, надо еще проверить, как они умоются, спать лягут.

– Марина, ты такая зануда! Лягут твои дети и без тебя спать, они уже в школу ходят, зубы почистить могут и сами!

Похоже, что отказ не принимался, как и обычно, в принципе. Совершенно неожиданно Надя достала из сумки шампанское и одним движением открыла бутылку. Раздался громкий хлопок. От неожиданности я испугалась и вскрикнула. Пробка улетела в неизвестном направлении, а из бутылки вырвался поток пены. На лице подруги сияла улыбка, она радовалась как ребенок. Как только поток пены прекратился, Надя сделала глоток прямо из горла. Напиток полился через край, прямо по ее шее на шикарное изумрудное пальто. Надя отпрянула от бутылки и, похоже, совсем не расстроившись из-за пальто, которое точно придется сдавать в химчистку, рассмеялась на весь двор.

– Я так понимаю, вариантов у нас нет? – с надеждой уточнила я, забирая у подруги бутылку.

– Никаких! – светилась от радости подруга.

– Ладно, пошли на стадион.

Мы шли пару минут, поочередно отпивая шампанское маленькими глотками прямо из бутылки. Надя была в восторге от происходящего: всю дорогу она смеялась, пританцовывала вокруг меня и размахивала бутылкой, периодически обливая и свое роскошное пальто, и мой простой серенький пуховик. Становилось все холоднее, зима подкрадывалась тихо, но уверенно, как кошка на мягких лапах. Первый снег выпал и растаял уже давно. На улице было не больше нуля, а ночью температура часто падала ниже минус пяти.

Мы сидели на лавочке, как на первом курсе университета, пили шампанское и смеялись, вспоминая истории нашей молодости. Я заметила, что уже чуть за полночь, когда шампанское закончилось.

– Все, я поехала, меня ждет такси, – Надя быстро встала, чмокнула меня в щеку и пошла в сторону выхода со стадиона.

Я не заметила даже, как она вызвала такси, но это было в ее стиле. Каждый раз, как только заканчивалась выпивка, она сразу вставала и, ссылаясь на то, что ее ждет такси, немедленно покидала наши душевные посиделки. За годы дружбы я к этому привыкла, и, если бы Надя вдруг начала уходить как-то иначе, вот это уже могло показаться странным.

Мне было хорошо, весело и спокойно, как всегда после общения с этой удивительной женщиной. Видимо, при встречах я в самом деле наполняюсь ее излишками энергии. Жаль, что к утру это состояние уже пройдет. Хорошо, что наша с Надей потребность в общении на удивление взаимна: ее излишки энергии образуются так же часто, как я в них нуждаюсь. Домой идти не хотелось, не хотелось мыть посуду, разбирать постиранное белье, варить детям кашу на завтрак. И хоть я искренне любила свою семью, я не хотела сейчас возвращаться в эту домашнюю рутину. После встреч с подругой всегда хотелось совсем иного – гулять где-то на набережной, танцевать, пить шампанское и целоваться. Жить, хотелось просто жить. И жить совсем другую жизнь. Но дома ждал, хотелось верить, что ждал, муж. Надо проверить, спят ли дети или опять сидят в своих телефонах. Пару минут я еще посидела на лавочке, вдыхая холодный осенний воздух и рассматривая несколько звезд на темном октябрьском небе. И как бы мне ни хотелось сейчас оказаться где-нибудь в другом городе или даже другом мире, я все же встала и отправилась домой – жить свою обычную жизнь.

– Марина, ты пиво взяла? – крикнул муж, как только я вошла в дом.

– Гриша, чего ты орешь, там же дети спят, – тихо сказала я, войдя в зал и наблюдая мужа в той же позе, что и полтора часа назад.

– Не, я им разрешил мультики посмотреть, – ответил Гриша, не отрываясь от телевизора, – думал, ты придешь уложишь их. Ты чего так долго?

– Захотелось пройтись немного, – вдаваться в подробности не было желания. – Пиво взяла.

– А, ну хорошо, – муж снова безразлично уткнулся в телевизор.

Гриша был не самым вовлеченным в родительские обязанности мужчиной и все перекидывал на меня: бассейн, кружки, школа, уроки, врачи. Максимум, на что он был способен, – пару раз в год куда-то отвезти детей и купить по моему списку что-то для них. Не скажу, что меня это напрягало или хотя бы волновало. Как только мы поженились и начали говорить о детях, Гриша дал понять, что он не будет отцом года. Но меня тогда это полностью устраивало, я видела себя в роли матери и, пожалуй, даже не хотела делить родительские обязанности с мужем. Я легко и с удовольствием занималась малышами, у меня не было послеродовой депрессии ни после первых, ни после вторых родов. Бессонные ночи, про которые рассказывают столько страшных историй, обошли меня стороной. Так как у детей было два года разницы, в декрете я провела пять лет. И это были хорошие пять лет, наполненные любовью и заботой.

Мне не хотелось сейчас ругаться с мужем, хотя я и рассчитывала, что уложить детей в кровать он сможет. Я пошла в детскую, дети, конечно, не спали. Отправив их умываться, я пошла на кухню и положила в холодильник еще две ненавистные бутылки пива. Как только дети улеглись по своим кроватям, снова в голове всплыли мысли про даму в кафе и рассуждения Нади о шампанском. Почему-то эти размышления взволновали меня, ощущение тревоги накатывало все сильнее с каждой минутой. В момент, когда закипел чайник, на кухню зашел Гриша и сразу полез в холодильник.

– Блин, Марина, а чего ты такое пиво взяла отстойное? – в его голосе звучало явное разочарование.

Я задумалась о том, как столь незначительное событие в виде покупки не очень вкусного пива может вызвать у человека такие сильные эмоции.

– А тебя расстроило то, что я сделала неправильный выбор, или то, что в холодильнике теперь будет две бутылки не очень любимого тобой пива? – во мне еще бурлила полученная от подруги энергия, обычно я так не разговариваю с ним.

– Ты в порядке? – опешил муж от моего вопроса.

– В полном. Пытаюсь просто понять, что тебя так сильно расстроило.

– Ладно, пойду спать. – Гриша не любил такие разговоры и всячески пытался их избежать.

Он быстро покинул кухню, и через мгновение я услышала, как в спальне тихонько включился телевизор. Была такая привычка у Гриши – засыпать под телевизор. Я ее просто ненавидела: никогда не могла уснуть под блики синего экрана. Но по-другому Гриша уснуть не мог, поэтому я ложилась намного позже, когда он уже засыпал.

На столе в блюдце лежал чайный пакетик, который я предусмотрительно оставила после первой заварки, чтобы заварить еще раз. Я кинула пакетик в кружку и залила кипятком. Пока заваривался чай, я продолжила заниматься тем, на чем меня прервала подруга, – рассматривать рольшторы. Вот розовое пятно – это Оля совсем маленькая засунула ручки в вазочку с клубничным вареньем и решила оставить отпечатки своих ладошек на шторе. А эта россыпь желтых пятен появилась, еще когда Рома учился есть сам. Я вспоминала, как он разбрасывал еду по всей кухне, и улыбалась от теплых воспоминаний. Жаль, у нас не было тогда собаки, сильно упростило бы уборку – хоть на полу было бы чисто. Собаки у нас и сейчас нет, хотя я всегда хотела ее завести. Но непрактично же – шерсть, прогулки, прививки.

К своим тридцати я привыкла запрещать себе любые спонтанные решения и покупки. Ремонт, машина, одежда – все было простым и удобным. Даже готовила я просто, быстро и так, чтобы не оставалось лишнего. Впрок закупала только продукты длительного хранения – крупы, кофе, консервы. Вся одежда в нашей семье была немарких оттенков и не сильно мнущаяся. Сколько всего «непрактичного» я запретила себе хотеть, даже не могу вспомнить.

Вибрация телефона вырвала меня из мыслей. «Люблю тебя, подруга!» – короткое сообщение от Нади. Она пишет мне это каждый вечер, как будто нам все еще по восемнадцать. Но эта одна из ее привычек, от которой становится так тепло внутри. «И я тебя люблю, подруга», – написала я в ответ.

Гриша уже спал, когда я вошла в спальню. Я выключила телевизор и уже собиралась лечь в кровать, как вспомнила о броши подруги. Таких совпадений просто не может быть. В глубине ящика комода лежала маленькая шкатулка, в которой прятались немногочисленные, но очень дорогие сердцу украшения: две броши, цепочка с кулоном и тонкая нить жемчужных бус. Случайных или безвкусных вещей здесь не было. Каждое украшение имело свою волнующую историю и появилось в моей жизни не просто так. Но меня интересовала сейчас только бабушкина брошь. Я высыпала на кровать все украшения и увидела ее сразу – точь-в-точь такая же, как у Нади на шляпе. Крошечная золотая оса с зелеными изумрудными камнями на крыльях. Наверное, можно допустить, что эта брошь была создана не в единственном экземпляре. Да и откуда она у бабушки, я не знаю. Может, она тоже купила ее на рынке в Стамбуле, где какой-то местный мастер сделал таких брошей штук сто. Глаза слипались от усталости, и я решила продолжить свои размышления завтра. Но завтрашний день озадачил меня совсем другими вопросами…

Глава 2.

Старик и кофе

Ночное распитие шампанского не прошло без следа – на следующее утро в голове гудело так, будто там поселился рой пчел. Пока в турке закипал кофе, я окинула взглядом кухню. С первого взгляда – обычная кухня. Но я постаралась посмотреть на нее как на депрессивную кухню, каковой она являлась, по оценке моей подруги. Да, радости и энергии в ней точно не было. Серые фасады, черная практичная столешница, простой обеденный гарнитур оттенка графита. Я задумалась о границах депрессивности, которые можно применить к кухне, и оценила свою на шесть баллов из десяти. В принципе, по выработанной только что шкале депрессивных кухонь, моей еще было куда стремиться.

Дома было тихо, муж и дети еще спали, когда я проснулась почему-то без будильника на час раньше обычного. Может, этот тот случай, про которые говорят: «сон алкоголика короток и тревожен»? Я пила кофе, слушала, как тихонько бурлит каша на плите, и пыталась примерить к себе негордое звание алкоголика. Несмотря на то, что Гриша обожает пиво и пьет его без устали, мое отношение к алкоголю было, мягко говоря, спокойным. Выпивала я, как правило, только по праздникам или с Надей, и то не так уж часто. Мы чаще обедали вместе где-нибудь в кафе возле моего офиса, чем распивали на стадионах шампанское. А привычки выпивать за дневной трапезой бокал шампанского у меня не было. По крайней мере пока.

Завтра мы должны были пообедать с Надей в уютном итальянском ресторане. По своему обыкновению подруга за едой болтала без умолку, даже с набитым ртом, что ее ничуть не смущало. За пару дней, которые мы обычно не виделись, у нее набиралось примерно два миллиона историй, которыми она просто обязана была поделиться со мной.

По дороге на работу я думала о том, какой историей Надя будет удивлять меня завтра, как вдруг вспомнила одну странную вещь во вчерашнем вечере. Стамбул? Когда она была в Стамбуле? И как случилось, что я не слышала про это ни одной истории? Ситуация показалась мне не просто странной, а немыслимой. Надя рассказывает мне вообще все на свете. Иногда она даже звонит мне, чтобы поведать, что ела на обед, если это хоть немного тянуло на историю в ее представлении.

Понимая, что не смогу до завтра мучиться этим вопросом, я набрала номер телефона подруги, чтобы внести хоть каплю ясности. Но номер был недоступен. Для особого волнения не было причин, она часто путешествовала по работе, поэтому телефон бывает недоступен и день, и два, и даже неделю. Я написала ей в мессенджер: «Надя, позвони мне, как сможешь. У меня есть несрочный вопрос».

В рабочей суете мысли немного ушли в сторону от дамы с шампанским и поездки в Стамбул, о которой я не слышала ни слова от моей самой близкой подруги. У меня был самый обычный день, как и все другие. Вечером я повезла дочь в бассейн, что, признаться честно, для меня было целым событием, случающимся по вторникам и четвергам. В эти дни я стараюсь выглядеть чуть лучше, чем обычно: крашу губы, надеваю что-то привлекательнее худи и джинсов. Ладно, буду совсем откровенна, не просто привлекательнее, а сексуальнее. Но так как мой гардероб и сексуальность находятся на противоположных краях системы координат, надеваю хоть что-то, в чем видно, что у меня есть грудь. И причина очень примитивная, за что немного стыдно даже, – тренер моей дочери по плаванию, Глеб, просто красавчик. Он такой, знаете, типичный спасатель на пляже: молодой, сексуальный, с шикарным торсом и потрясающей улыбкой.

Вы что, подумали, что я с ним сплю или как минимум собираюсь? Разочарую вас, но нет. Просто, как и многим женщинам, мне нравится внимание мужчин и редкий легкий флирт. Поэтому мы с Глебом иногда шутим, улыбаемся друг другу, и всё.

– Привет! Я надеялся, что Олю привезешь ты, а не твой суровый муж, – улыбнулся мне Глеб, пока я стояла у раздевалки.

Я засмеялась, как шестнадцатилетняя дурочка, и слегка покраснела. Вообще, муж возил дочь в бассейн раз пять за последние три года, которые она занимается плаванием. Но Глеб почему-то постоянно так шутит. Думаю, у него так себе с чувством юмора. Повторяющиеся шутки – основной признак этого недостатка. Все мужчины, которые не умеют шутить, так делают: выбирают пару шуток, которые наверняка рассмешат девушку, и гоняют их по кругу. И тут, кстати, девушки попадают в очень неловкую ситуацию: когда ты слышишь шутку по десятому кругу, конечно, она уже не такая и смешная, но раз ты вчера над ней смеялась, будет странно сейчас не расхохотаться. Вот так и ходим по кругу: мужчины шутят одно и то же, а женщины демонстрируют одни и те же ожидаемые реакции.

– Мой суровый муж, как всегда, слишком занят, чтобы возить детей по бесконечным кружкам и секциям, – привычно улыбнулась я в ответ на уже давно несмешную шутку.

– А почему ты никогда не ходишь сама в бассейн, пока Оля на занятии? – неожиданно полюбопытствовал Глеб.

– Не знаю даже, – смущенно ответила я.

На самом деле я об этом и не думала никогда, хотя обожаю плавать. Как-то мыслей не было, что так можно: оставить ребенка с тренером и, вместо того чтобы пить мерзкий кофе из автомата, листая соцсети почти час, пойти и поплавать.

– Зря ты так, – обворожительно улыбнулся Глеб, – многие мамочки так делают. Детей оставляют и сами идут на соседнюю дорожку для взрослых.

Идея показалась мне невероятно притягательной. Вода действовала на меня успокаивающе и лучше любых других способов помогала расслабиться. Последний раз я плавала в бассейне лет шесть назад. Интересно, налезет ли на меня купальник, который хоть иногда, но надевала я пять лет назад?