Миа: Тьма над Горным краем – 1

Миа: Тьма над Горным краем – 1
Виктория Цветкова

Если ты дочь герцога, это вовсе не значит, что твоя жизнь будет безоблачной. Злая мачеха отправит в далекий Горный край, который встретит зловещими тайнами и смертельной опасностью. Драконья кровь обеспечит неприятностями и наградит забавным фамильяром. Верные друзья и коварные враги к опасным приключениям прилагаются. Вперед!Первая часть дилогии "Миа: Тьма над Горным краем"

Виктория Цветкова

Миа: Тьма над Горным краем – 1

1. Сюрпризы в день рождения

1.1

По ту сторону стекла звонко пели птицы, догорало, купаясь в солнечном свете, наше не слишком-то жаркое северное лето. По контрасту с ярким радостным днем в моей комнате было сумрачно и душно. Как же не хватает воздуха и простора! Я забралась с ногами на подоконник и обдумывала план побега из отчего дома.

Отец не впервые запирает мою дверь магией в качестве наказания. Почти две недели я провела в этих надоевших четырех стенах, но нет сомнения: едва герцог позволит мне выйти, мачеха придумает новый повод. Кажется, ее раздражает само мое существование. Сколько раз я хотела бежать, кажется, в любом другом месте будет лучше…

Крохотная серая пичуга уселась на веточку ильма, неподалеку от моего окна. Легкое тело, быстрые крылья, которые вмиг унесут ее далеко-далеко – на секунду я позавидовала птичке, ведь она свободна и вольна жить так, как ей вздумается.

Но нет, я не птица, мне мало одной лишь свободы от придирок и нагоняев. Я вздохнула и, прикрыв глаза, потерла виски. От жизни я хочу большего. Прежде всего, учиться. Герцог может отобрать книги, которые дал мне любимый учитель, но никогда не заставит позабыть мечту о путешествиях! Да, я хочу ездить по миру, собирать старинные легенды и мифы, давать им новую жизнь, открывать смыслы, искаженные в веках. Как можно быстрее покинуть этот дом, учиться, работать, повидать свет – вот что мне требуется. А вместо этого…

За окном промелькнула тень. Звонкую трель оборвал резкий торжествующий крик хищной птицы. Сердце екнуло от жалости, я вновь взглянула на ильм, где минуту назад весело распевала беззаботная птаха. Ветка опустела и слегка покачивалась на ветру. Два серых перышка кружились, словно танцуя.

В дверь постучали, и я, обернувшись, вопросительно уставилась на заглянувшую в комнату приятельницу.

– Сьерра Миарет, его светлость вызывает вас. Герцог Оленрадэ в кабинете.

Служанка, улыбчивая полугномка в белоснежном чепце, приплясывала от нетерпения и мяла в руках подол накрахмаленного фартука. На симпатичном лице с румянцем во всю щеку мешались волнение и любопытство. Видно было, что ей не терпится узнать, зачем вдруг хозяину понадобилась старшая дочь.

Вот и мне интересно – просто так отец никогда меня к себе не приглашает. Кроме того, я наказана, и печать запрета на двери не даст мне выйти.

– Его светлость сказал, что разрешает выйти, – словно услышала мои мысли горничная.

Я подняла бровь, изумленная милостью герцога. С чего вдруг он сократил наказание? Неужели вспомнил о том, какой сегодня день? Глупое сердце забилось чаще от закравшейся надежды.

– К нему, кажется, кто-то приехал, Зора? Я слышала голоса во дворе.

– Да, сьерра. Прибыл его высочество принц-консорт.

Тем более странно: к гостям меня никогда не зовут. Впрочем, визит принца к лучшему – при своем старшем брате отец вряд ли устроит мне выволочку.

– Хорошо. Иди, я сейчас буду.

Зора вышла, а я спрыгнула с подоконника, машинально расправляя складки на домашнем платье из грубой, давно вылинявшей ткани. Подошла к зеркалу в старой, растрескавшейся раме, которое висело на стене у кровати. Мутная от времени поверхность отразила привычный образ: мелкую, щекастую пышку со взлохмаченными светло-русыми косами. На бледном лице выделялись слишком пухлые, на мой вкус, губы и большие глаза. Состроила гримаску отражению; как сумела, заправила за уши выбившиеся пряди и выскочила в коридор.

О Шандор, как же прекрасно просто выйти из ненавистной комнаты! Но наслаждаться свободой не позволила тревога, поселившаяся в сердце.

Что нужно герцогу?

1.2

Вскоре я это узнала, и новость, которую сообщил мой отец, герцог Оленрадэ, раздавила меня. Казалось, именно сегодня, в день моего рождения, ничто не предвещало подобного. Я давно не жду подарков и поздравлений, и надеялась, что, как всегда, в этот день обо мне просто забудут. Но, как выяснилось позже, именно потому, что сегодня мне исполнилось семнадцать, отец подготовил сюрприз – сообщение о грядущих переменах в моей жизни.

– Ваша Светлость, – называть так собственного отца тошно, но привычно – это одно из его требований. Главное, не сорваться и не выдать то, что на самом деле крутится на языке (суровый нрав герцога хорошо знаком нам, его домочадцам). Сейчас, когда вот так внезапно решается моя судьба, лучше не выводить его из себя, не то будет хуже. – Прошу, позвольте мне самой выбрать, на кого учиться! Ведь мне придется заниматься этим всю жизнь… – под жестким взглядом отца я отступила, сбилась и пролепетала сквозь слезы: – Только не зельеварение…

Ни о чем не хотела просить этого черствого человека, но все-таки скатилась к мольбам, и это окончательно меня добило – сама себе казалась сейчас маленькой и жалкой, недостойной даже внимания. Голос был слаб и дрожал. Непролитые слезы жгли глаза, застревали горьким комом в горле. Стоя посреди просторного, светлого кабинета перед отцом, мачехой и расположившимся на диване принцем-консортом, герцогом Аццо, я вся сжималась от смеси робости, страха и гнева. Эти чувства попеременно брали верх, и, казалось, еще немного и я забуду вбитые с детства установки, что настоящая сьерра не показывает на людях своих чувств.

Молчание было мне ответом. Человек, который с детства пренебрегал мною и не смог дать даже капли родительской любви, сидел в одном из роскошных кресел перед камином, положив ногу на ногу, и спокойно изучал меня взглядом, словно рассматривал в магическое стекло редкое насекомое. Синий, богато расшитый золотом камзол выгодно оттенял его умные серые глаза, в которых читался легкий интерес, пополам со скукой и раздражением. Тяжелая пауза была особенно выразительна по контрасту с моим недавним отрывистым лепетом.

Наконец, герцог обратился ко мне, раздраженно поглаживая подлокотники кресла, словно заставлял себя оставаться расслабленным и спокойным. Еще бы, не будь здесь его брата, принца-консорта – супруга нашей милостивой королевы Иоланты, – не постеснялся бы наградить меня оплеухой-другой за то, что посмела возражать. Да и мачеху тоже сдерживает только присутствие высокого гостя – вон как она судорожно обмахивается расписным шелковым веером эльфийской работы. Бедняжка сейчас задохнется из-за моей черной неблагодарности и, того и гляди, сломает дорогую игрушку. Белокурые кудряшки выбились из ее высокой прически и разлетались от поднявшегося ветерка.

– Девочка, ты пока просто не понимаешь, что для тебя хорошо. Необходимо доверять более опытным взрослым. Конечно, ты не будешь зельеваром. Разве благородной сьерре пристало работать? Что за глупости? Странно, что приходится указывать тебе на это. Думал, ты лучше воспитана. Я спрошу за это с твоего бывшего наставника мэтра Силаба.

– Да, брат, ты крепко просчитался с выбором преподавателя для дочки! Чему хорошему может научить этот старый вольнодумец? – отозвался принц-консорт. Нахмуренные брови королевского супруга не на шутку взволновали родителей.

– Мы не знали, что Силаб не угоден вам, Ваше Высочество, – вступила в разговор мачеха. – Он брал так недорого за свои труды и заменял нескольких учителей. Ах, Винерт непременно желал воспитать это несносное создание, как благородную сьерру. Хотя не понимаю…

Принц Дитрик сделал нетерпеливый жест, обрывая ее:

– Естественно, моя племянница должна была получить самое лучшее образование.

Его непререкаемый тон подействовал даже на мачеху, она притихла и поклонилась, бросив на меня раздосадованный взгляд. А я почувствовала искреннюю благодарность к принцу. Дядю я видела редко, но он неизменно бывал добр со мной, хотя я робела перед его титулом. Супруг королевы – высокий блондин с небесно-голубыми глазами и приятными чертами лица – неизменно одевался в цвета королевской династии Ильса: камзол, расшитый по вороту серебристым галуном, ладно сидел на его худощавой фигуре. Хотя его возраст приближался к ста десяти годам, принц Дитрик выглядел лет на тридцать пять – сказывалось, что он чрезвычайно сильный маг. Мой отец младше лет на пятнадцать, но рядом с принцем смотрится старшим братом.

– Так и есть, – поспешил оправдаться отец. – А мэтр Силаб, несмотря на чудачества, прекрасный учитель. Ты не можешь отрицать этого, Дитрик. Но теперь я жалею, что лично не проследил за учебным процессом. Боюсь, упрямство и своеволие Миарет – результат его стараний. Он поплатится за это, клянусь…

– Но, мой лорд!.. – тут же вступилась я, угрозы в адрес учителя напугали гораздо сильнее, чем все предыдущие заявления отца. Не хочу, чтобы из-за меня пострадал добрый гном, который заменил мне и друга, и родителя. А еще внушил, что и без магии можно добиться многого, стоит только по-настоящему захотеть.

– Закрой рот! – герцог все-таки не сдержался, но быстро взял себя в руки. – Скажу откровенно, мне идея с университетом не нравится. Предоставлять излишнюю свободу безмозглой девице, пусть она и будет под надзором… Хотел бы я поскорее выдать тебя замуж и переложить все проблемы на твоего супруга! Но по закону до восемнадцати это вообще невозможно, так что придется учиться, хочешь ты этого или нет.

– Стоит уже сейчас подыскать достойного жениха, Винерт! – снова вмешался принц Дитрик. – Важно выбрать лучшего среди кандидатов. Свадьбу отложим до окончания университета, пусть помолвка длится несколько лет. Твоя дочь еще слишком юна, и жених, конечно, согласится подождать.

Я рассматривала ковер: нужно сосредоточиться на причудливом орнаменте и дышать: вдох-выдох. Успокоиться и не задаваться вопросом: отчего принц городит весь этот вздор? Какая помолвка?

– Ваше Высочество, неужели вы считаете, что проблем с поиском жениха не возникнет? – вновь решила поспорить мачеха.

– У меня в этом нет сомнений, сьерра, – спокойно и холодно ответил принц, даже не взглянув на нее.

– Но у Миарет ведь нет дара! – возразила герцогиня и поджала губы. Видимо, обидная холодность принца ее задела.

– Не сомневайся, Доретт! Уверен, кто-нибудь да клюнет на такую смазливую мордашку, – подтвердил отец. – И ничего, что девочка почти без дара, зато наш род – один из самых знатных и сильных в Ильсе. На наследниках отсутствие благословения Шандора не отразится – мы советовались с ее величеством, она знаток в таких вопросах.

Они говорили обо мне, словно о племенном животном. Но еще отвратительнее сама перспектива брака с незнакомцем, которого прельстит во мне только знатный магический род. О, Шандор, слышишь ли ты меня? За что?! Слезы против воли покатились по щекам. Что ж, они умеют уговоривать: теперь я согласна учиться на зельевара или на кого угодно. Главное, с браком дотянуть до совершеннолетия, а после двадцати одного года вы меня больше никогда не увидите, мои лорды!

– Не смей реветь! – вновь повысил голос герцог и продолжил нахваливать свое решение, якобы втолковывая прописные истины глупой мне, а на деле – из желания порисоваться рассудительностью перед влиятельным родственником: – Тебе известно, что каждая благородная сьерра, должна выполнить долг перед родом. Чтобы стать достойной того общества, куда тебе предстоит войти, мало родиться в знатной семье, нужно завершить образование в университете или академии, научиться владеть даром, а затем выйти замуж за достойного эйса. Мой выбор пал на Магический университет Горного края и я договорился с ректором по поводу… – герцог запнулся, подбирая подходящую характеристику той капли дара, что мне досталось, – особенностей твоей магии.

Вот как он заговорил?! Я даже плакать перестала от удивления. Обычно он назвал и меня и те крохи магии, что мне достались – проклятием, позорным пятном на имени рода. А сейчас, настолько тщательно подбирает слова. «Особенности магии» – надо же! Что с ним? Стесняется принца?

– Зельевар – продолжал гнуть свою линию его светлость, – занятие, которое позволит развить даже такой скромный дар магии земли, как твой. У тебя будет комната в общежитии на ближайшие пять лет. Это превосходное место для воспитания характера благородной сьерры. – Заметив слезы, вновь повисшие на моих ресницах, герцог окончательно вышел из себя и повысил голос: – Твои слезы сейчас – к чему? Что за капризы? После всех моих забот и проблем, которые ты создала для рода… Это черная неблагодарность!

1.3