Алиен

– Да, ваше величество, вы совершенно правы, как всегда, – одна из фрейлин поднесла Королеве бокал, наполненный чем-то темным. – Вам следует подкрепить силы.

– Спасибо, – впервые за эти дни Королева выглядела спокойной и задумчивой. Но это спокойствие, как уже все знали по опыту, не сулило ничего хорошего и было куда опасней самого страшного гнева. Оно напоминало затишье перед бурей.

10

Въехав в городские ворота, рыцарь в светлых доспехах, с черными лилиями на щите, направился в сторону рыночной площади, по дороге о чем-то расспрашивая прохожих. Он долго плутал по извилистым узким улочкам, грязным и темным, пока не подъехал, наконец, к воротам из мореного дуба, на которых красовался искусно изображенный грифон.

– Скажите, здесь проживает леди Катарина де Лиу? – поинтересовался он у привратника.

– Здесь. А что вам за дело до нее, сударь?

– Это дело глубоко личное, и вряд ли она была бы благодарна, если бы я стал обсуждать его со слугами, – тон был довольно высокомерным, но он оказал должное действие: привратник тут же скрылся со словами: «Будьте любезны обождать, сударь».

Вскоре он появился вновь, приглашая рыцаря следовать за собой. Пройдя широкий мощеный двор, оба оказались в небольшом садике с изящной беседкой, в которой их ожидала молодая девушка весьма привлекательной наружности: с живым взглядом озорных темных глаз, черными, как ночь, волосами, опускающимися ниже пояса, изящная и утонченная, с манерами, выдающими в ней настоящую даму из высшего общества.

– Вас зовут Катарина де Лиу? – поинтересовался рыцарь.

– Вы, наверняка, либо прибыли из далеких краев, и поэтому не имеете понятия о здешнем этикете, либо, действительно, не слишком хорошо им владеете. Вам следовало первым назвать свое имя, – красавица была остра на язык. – Я – действительно, Катарина де Лиу. А вы кто? И с какой целью сюда пожаловали?

– Прошу прощенья за столь несовершенное «владение этикетом», как вы изволили выразиться. В данных обстоятельствах, я полагаю, он не слишком важен, так как я прибыл к вам, как посланник, с миссией не очень веселой. И имя мое вряд ли вам что-то скажет. А вообще, меня зовут Алиен.

– Что же, очень приятно. Алиен – и все?

– И все, – произнес рыцарь, внимательно разглядывая девушку и силясь увидеть хотя бы черточку печали или беспокойства в ее лице – нет, она вся так и лучилась безмятежностью и весельем. Похоже, никакие тревожные мысли не волновали ее душу.

– Ну, что же, хотите остаться таинственным незнакомцем, – оставайтесь. Но расскажите, наконец, что за важное послание вы привезли.

– Дело очень личное и касается одного человека. Нам бы лучше говорить без свидетелей.

Катарина выразительно взглянула на привратника, который все еще стоял рядом. Тот проворчал что-то неодобрительное, косясь на меч, висящий у рыцаря на поясе, но повиновался.

– Итак? – лицо Катарины выражало нетерпение. – Кто же послал вас?

– К сожалению, он не успел назвать свое имя. Произнес только ваше. Но, может, вы поймете, о ком речь, когда я покажу вам это, – рыцарь извлек из бокового кармана дорожной сумки перстень и протянул ей.

По лицу девушки пробежала мгновенная тень.

– Да, конечно, я помню его… Но это все в прошлом. С тех пор, как он совершил безумство, перейдя на сторону врага, никто не знает, почему, – да это его дело! – ни для меня, ни для моей семьи он больше не существует. Он – человек, лишенный чести!

– Но, вероятно, для столь серьезного поступка были не менее серьезные причины? – Алиен внимательно смотрела на девушку.

– Меня они не интересуют! Почему вы защищаете его? Я не желаю слышать о нем больше ни единого слова! Кроме того, у меня есть нареченный…

– Рад за вас. Но вы, действительно, больше не услышите ничего об этом человеке. Он мертв.

– Да?.. – Катарина тут же утратила весь боевой пыл, и словно стыдясь своих резких слов, склонила голову. – Мне жаль… Но, может, так даже лучше?.. Ведь утрата чести значит гораздо больше, чем смерть.

– Катарина! Вы не понимаете? – Этот человек любил вас! «Долг», «честь», «предательство» – это все пустые слова, по сравнению с подлинным чувством. Он любил вас, кем бы он ни был, кем бы ни были вы, на одной стороне или по разные стороны – это все не имеет значения! Последние слова его были о вас, умирая, он произносил ваше имя. Он просил вам передать этот перстень – и это все, что от него осталось. Вы хоть это в состоянии осознать?

Пораженная внезапным пылом рыцаря, Катарина молчала, долго не находя слов.

– Простите, если я не оправдала ваших ожиданий, – наконец, произнесла она, – но поймите и меня также. Я не люблю его. Я едва ли любила его раньше. Вы говорите, что перстень – это единственное, что от него осталось, но это даже не фамильный его перстень, не помню, когда и откуда он у него появился. Вы проделали ради меня долгий путь. И я очень сожалею, правда. Сожалею, что так получилось.

– Так вы не возьмете перстень? – даже через перчатку Алиен чувствовала, как он обжигает ладонь.

– Нет, не возьму. Оставьте его себе. Прощайте, – и Катарина подозвала слугу.

В молчании Алиен покидала город. Все происшедшее служило только еще одним подтверждением того, что когда-то она приняла правильное решение, вступив на свой одинокий путь: любовь являлась лишь заблуждением, хрупким миражом, лишь мимолетным помрачением рассудка, за которое приходилось расплачиваться годами боли и беспросветности; любви не существовало никогда. Глядя на целующиеся тайком счастливые пары, она говорила себе: «И это обман, и это наваждение. Может, не далее, как завтра, он поймет, что в сердце его все такая же пустота, а она в тоске бросится в глубокий омут, не в силах совладать с чудовищной тоской и всепоглощающим чувством одиночества». Любви не было места на этой земле.

Позже, купаясь в темной воде лесного озера, скрытого в густой чаще, девушка пыталась вместе с пылью и усталостью смыть горький осадок с души. Холодные струи глубинных ключей внезапно обжигали кожу, а затем вновь бархатная блаженная теплота охватывала тело. Алиен плыла долго, наслаждаясь покоем летней воды, стараясь раствориться в ней, не думать, забыть. И ей это почти удалось.

Прибрежные лилии, расступаясь, давали ей дорогу, когда она выходила на берег, легкой, чистой, освобожденной. Скай приветственно поднял голову ей навстречу.

Без доспехов и одежды Алиен чувствовала себя слегка беззащитной и даже немного хрупкой – как тогда…

Она накинула на себя нижнюю льняную рубашку и склонилась над озерной гладью, как над зеркалом, отжимая рукой длинные мокрые волосы. В какой-то миг вода, бывшая и так темной, почернела еще больше, и Алиен, с дрогнувшим сердцем, вместо своего отражения вдруг увидала совсем другое лицо: бледное, с темными провалами глаз, тонкими злыми губами и искристо-черным ореолом волос. Это чужое лицо внимательно и, казалось, с некоторым удивлением вглядывалось в нее, а потом вдруг усмехнулось такой отвратительной, плотоядной улыбкой, что Алиен, давно забывшая само упоминание о страхе, внезапно ощутила пробежавший по спине холодок и инстинктивно отпрянула от воды.

Все снова стало, как прежде. Озеро тихо плескало в берега. Деревья перешептывались, щебетали птицы. Казалось, и не было этого набежавшего, словно в нереальном сне, темного электрического облака, заставившего зазвенеть нервы, словно натянутые струны, и на миг заледенившего все чувства.

Алиен, пытаясь усмирить скачущее в бешеном ритме сердце, спрашивала саму себя, что за наваждение только что овладело ей. Может, она видела сон наяву?

11

– Кто бы мог подумать! – восклицала между тем Королева Черной Луны, сидя перед магическим зеркалом. – Рыцарь – и не рыцарь-то вовсе, а девушка! Вот почему все наши попытки до сих пор терпели крах! Ведь это совсем не то, что сражаться с мужчиной. В каждой женщине заключена частичка колдовства, каждая из них – немного ведьма, хотя и не каждая знает об этом…

Собравшиеся вокруг слуги – странные и страшные существа – согласно кивали, слушая ее рассуждения.

– Все это очень интригующе, и напоминает мне одну старую историю, когда… Ну, ладно, не будем отвлекаться на прошлое, – Королева задумчиво щелкнула пальцами, подзывая одну из фрейлин с бокалом вина. – Я думаю, следует какое-то время понаблюдать за ней. А дальше решим, что делать. Здесь далеко не все так просто, и кажется, причина не только в ее женской природе… Моя интуиция еще ни разу меня не подводила.

Капелька красного вина, словно кровь, стекла с краешка ее губ. Королева слизнула ее и задумчиво закрыла глаза.

12

– Эй, красавица, не хочешь поговорить?! – голос, окликнувший ее, заставил вздрогнуть и вскочить на ноги. Произошедшее недавно полностью поглотило ее мысли, и она вновь утратила бдительность. И вот сейчас стояла, беззащитная, в одной тонкой льняной рубашке, облегающей мокрое тело, перед двумя приближающимися мужчинами, мысли и намерения которых отражались в их ярко блестевших глазах и были ясны без слов.

Алиен хорошо помнила, что меч вместе с доспехами лежал далеко в стороне, вне пределов досягаемости. У нее в руках не было ничего, и те двое прекрасно это знали.

– Убирайтесь, – процедила она сквозь зубы.

Ответом ей был хохот:

– А не то – что? Ты исцарапаешь нас своими коготками? Будь ласковой с нами, кошечка, и мы не заставим тебя пожалеть об этом.

Девушка сжалась, словно пружина:

– Я предупредила вас!

Мужчина, который находился ближе, высокий и смуглый, с черными волосами, остановился с наглой усмешкой на красивом лице; ему начинала нравиться эта игра: