Оллвард. Разрушитель миров

– Какой крови в них только нет, – пробормотала она.

Ей хотелось поговорить с матерью о многом. Но только не о родословной.

Мелиза еще раз взглянула на дочь. Она вернулась домой не для того, чтобы обсуждать эту неблагодарную тему, поэтому тут же сменила курс.

– Что ж, отлично. А что еще ты успела подготовить?

Корэйн глубоко вздохнула, одновременно ощущая и прилив облегчения, и острое желание впечатлить мать. Она достала тетрадь и показала Мелизе несколько страниц, исписанных аккуратным, убористым почерком.

– В ближайшем будущем мадрентийцы развяжут войну с Галландом, так что оружие выгоднее всего продать им. – Корэйн позволила себе легкую улыбку. – Особенно трекийскую сталь. Это позволит избежать возможных затруднений.

Мелиза обрадовалась этой новости не меньше Корэйн. Оружие, выкованное в Трекии, ценилось весьма высоко: во-первых, благодаря долговечности, а во-вторых, по той причине, что местная власть чрезвычайно тщательно следила за его экспортом.

– Неужели ты выведала все это в Лемарте? – задумчиво проговорила она и подняла бровь.

– А где еще я могла бы это узнать? – резким голосом ответила Корэйн, чувствуя, как к щекам приливает жар. – Мы живем в портовом городе, и он ничуть не уступает другим. Моряки всегда рады поговорить.

Моряки всегда рады поговорить – равно как путешественники, а также купцы, стражники и дозорные на башнях. Они часто рассказывают истории, причем весьма громогласно. Чаще всего они врут с три короба. Описывают земли, в которых никогда не бывали, или похваляются подвигами, которые им никогда не совершить. Но среди лжи, словно крупинки золота среди песка, неизменно скрываются зерна истины. Они только и ждут, чтобы их просеяли.

Капитан ан-Амарат усмехнулась, обдав прохладным дыханием ухо Корэйн. Мелиза пахла морем; она всегда пахла только им.

– Значит, они не прочь поговорить с тобой? – язвительно спросила она.

Понять смысл этой колкости не составляло труда. Мелиза перевела взгляд на пожилого моряка, который днями напролет охранял ее дочь.

– Скажи-ка, Кастио, у моей девочки ладятся дела с молодыми людьми?

По спине Корэйн пробежали мурашки смущения. Она захлопнула тетрадь обеими руками и, залившись краской, отстранилась от матери.

– Мама, – с оскорбленным видом прошипела она.

В ответ Мелиза лишь рассмеялась. Она привыкла смущать дочь и нисколько из-за этого не беспокоилась.

– Тут нечего стесняться. Я познакомилась с твоим отцом, когда мне было столько же, сколько тебе сейчас, – проговорила она, уперев руку в роскошное бедро и обхватив пальцами ремешок портупеи. – Нет, все же тогда я была на год старше. В твоем возрасте я познакомилась с девушкой, которая была до твоего отца…

Корэйн спрятала бесценную тетрадь обратно в кожаный мешочек.

– Довольно, я уже услышала больше, чем мне бы хотелось знать. Я и без того должна помнить множество вещей. Тем более факты, которые ты сообщаешь, не стоят того, чтобы хранить их в памяти.

Снова рассмеявшись, Мелиза взяла лицо Корэйн в ладони, сделала шаг вперед – и пошатнулась. Сердцем она все еще находилась в море.

Корэйн любила Мелизу, но чувствовала себя маленькой и беспомощной в материнских руках. А это ощущение она не выносила.

– Ты так очаровательна, когда краснеешь, – проговорила Мелиза со всей искренностью, на которую была способна.

Видимо, все матери считают, что их дети прекраснее солнца и луны. Но, равно как и на просторах Долгого моря в ясное утро, в сознании Корэйн не было места для иллюзий. Она знала, что нисколько не очаровательна – в отличие от величественной и блистательной Мелизы ан-Амарат. Хотя по красоте Мелиза не уступала ни одной королеве, она была простолюдинкой, дочерью контрабандиста, которая называла домом Море, Пролив и каждую из стран, раскинувшихся на их берегах. Они с волнами были созданы друг для друга, ведь ничто иное в этом мире не могло сравниться с ней по храбрости и неистовости.

Я совсем не такая. Корэйн знала себя. Да, она походила на мать, но в то же время во всем ей уступала. У них был один и тот же цвет кожи – золотистый, в летнее время отливающий бронзой, – и одинаковые черные волосы, приобретавшие насыщенно-бордовый оттенок, если на них падал яркий свет. Однако губы Корэйн были тонкими, нос – коротким, а лицо – серьезным, в то время как Мелиза постоянно сияла улыбкой, словно солнечный луч. Ее ничем не примечательные, абсолютно черные глаза казались стылыми и пустыми, словно беззвездная ночь. Ее взор всегда устремлялся куда-то вдаль, и прочесть его выражение было невозможно. Это впечатление усиливалось по мере того, как Корэйн отдалялась от окружавшего ее мира.

Тем не менее подобные вещи ее не беспокоили. Полезно знать себе цену. Особенно в мире, где женщины способны лишь на то, что им позволяет внешность. Корэйн никогда не смогла бы переубедить инспектора морского патруля одним взмахом ресниц. Зато она могла вложить подходящую монету в нужную ладонь или потянуть за правильную ниточку. Такие дела она проворачивала мастерски.

– А ты безупречна, когда лжешь, – ответила девушка, мягко высвобождаясь из рук матери.

– Просто я много тренируюсь, – отозвалась Мелиза. – Но тебе я не вру никогда.

– Мы обе знаем, что твои слова столь же далеки от правды, как иные миры от Оллварда, – произнесла Корэйн ровным голосом.

Она ни в чем не обвиняла Мелизу, но ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица и выбросить из головы мысли об образе жизни матери – равно как и о взаимном доверии, на которое они не были до конца способны.

– Однако мне известно, что у тебя есть на то причины, – закончила она.

Мелизе хватило благородства не оспаривать эти слова. Она была способна искренне сознаться в своей лжи.

– Так и есть, – тихо произнесла она. – Что бы я ни говорила, я всегда – все время – делаю это для того, чтобы уберечь тебя, моя драгоценная девочка.

Хотя слова застревали у Корэйн в горле, она все же заставила себя их произнести.

– Я должна спросить тебя… – начала она, отчаянно краснея.

Но ее усилия оказались напрасны: в следующее мгновение ее прервал громкий стук сапог Галери.

Мать и дочь немедля обернулись к нему, сияя фальшивыми улыбками.

– Инспектор Галери, спасибо, что почтили нас своим вниманием, – пропела Мелиза, вежливо склоняя голову.

Их отношения полностью ее устраивали, и она намеривалась их сохранить. При этом она помнила, что недалеким мужчинам ничего не стоило обидеться на женщину, даже без какого бы то ни было повода.

Галери купался в сиянии капитана ан-Амарат. Он подошел к ней вплотную – гораздо ближе, чем к Корэйн. Мелиза, привычная к сальным взглядам, не сдвинулась с места. Пусть она всего пару минут назад сошла с корабля и не успела сменить просоленную одежду, она по-прежнему была способна привлечь множество мужчин.

Корэйн едва удержалась, чтобы не поморщиться от отвращения.

– Ваша дочь сказала: вы были в Эджироносе, – произнес Галери и указал пальцем на ящики, громоздившиеся на причале. На них виднелись рунические отметки. – Странно, эджирцы обычно не ставят на таре джидийскую волчью печать.

Мысленно вздохнув, Корэйн начала подсчитывать, хватит ли оставшихся в мешочке монет, чтобы утолить любопытство Галери.

Но ее мать лишь заулыбалась еще лучезарнее.

– Мне тоже это показалось странным.

Корэйн не раз видела, как ее мать флиртует с мужчинами. Сейчас не тот случай.

Галери тут же погрустнел. Ход его мыслей был очевиден. Он располагал жалкой горсткой солдат – неподготовленных и по большей части бесполезных, – в то время как за спиной капитана ан-Амарат стояла вся ее команда. К тому же на ее поясе висел меч. Она могла лишить его жизни и уплыть с отливом, прежде чем инспекторы следующего патруля нашли бы его хладное тело. Либо он мог удовольствоваться монетами, уже оттягивавшими его карман, и мыслью о том, что по завершении следующего плавания к ним прибавятся новые. Его взгляд на мгновение метнулся к Корэйн. Она была единственным в целом мире рычагом, с помощью которого он мог надавить на Мелизу ан-Амарат, если когда-нибудь дело примет дурной оборот.

Пальцы Корэйн сжались в кулак, пусть она и не имела ни малейшего представления, как им пользоваться.

– Счастлив снова видеть вас в нашем порту, Кошмарная Мэл, – выдавил Галери, натянув на лицо такую же широкую улыбку, как у Мелизы. Прежде чем отойти в сторону, он поклонился им обеим. По его виску стекала капля пота.

Мелиза проводила его взглядом, оскалив зубы в зловещей улыбке. На суше она почти никогда не бывала той женщиной, что правила волнами, а если бывала, то ненадолго. Корэйн едва ли знала беспощадную контрабандистку, которая стояла во главе кровожадной команды и бороздила морские воды, ни во что не ставя ни законы, ни опасности. То была вовсе не ее мать, не Мелиза ан-Амарат. То была Кошмарная Мэл.