Габи ТЖД

Габи ТЖД
Виктория Балашова

Что нужно женщине для счастья? Казалось бы, Габи нечего загадывать – вроде и работа нравится, и вниманием мужчин не обделена… А как же свадебное платье? Итальянский отец, которого она никогда не видела? Нет, все-таки всегда можно найти, что загадать. Очередной рассказ Виктории Балашовой о желаниях – вот она "золотая рыбка", но желание можно загадать только одно, и, как всегда, сильно подумать, какое!

Виктория Балашова

Габи ТЖД

Жила-была когда-то Габи ТЖД… Ой, простите, милейший читатель, не с того мы начали. Можно сказать, начали с середины, а надо с самого рождения. Итак, родилась у одной женщины девочка. Внебрачно. То есть, совершеннейшая безотцовщина, так как женщина даже не предполагала, от кого залетела. Но была женщина страшной любительницей Италии, а потому в графу «отец» вписала ради прикола «Антонио Кутуньо», а девочку назвала Габриэллой. Так получилась Габриэлла Антоновна Кутуньо. Правда, позже женщина узнала, что настоящее имя вышеозначенного певца – Сальваторе. Да уж поздно было.

Девочка росла вовсе на итальянку непохожей, скорее на куклу Барби: блондинка с длинными вьющимися волосами и голубыми глазами. Знакомые быстро ее переименовали в Габи. Тяжеловато звучит, не спорим, но тут ничего не поделаешь. Мамаша всем рассказывала о Габином папаше-итальянце, якобы умершем по причинам трагическим, а оттого не упоминаемым ею. Голос женщины в этот момент начинал дрожать, и всем становилось не до расспросов. Сходство имени и фамилии папаши с именем и фамилией известного в свое время в России итальянского певца некоторых смущало и заставляло проявлять к истории определенный скепсис. Однако Габина мамаша отвечала: мол, да, Антонио приходился троюродным братом Сальваторе (тут путаница с именами, произошедшая у роженицы, сыграла ей на руку).

Любопытный читатель может спросить: «А как очутился итальянец в России и как познакомился с этой женщиной? Что-нибудь она про это говорила?» Ответим любопытному читателю: «Да, говорила. Пока Габи росла, историю ее папаши пришлось рассказывать не раз и не два. Причем в подробностях. Приехал папаша Антонио по научному обмену, потому что, в отличие от троюродного братца, не пением на жизнь зарабатывал, а научными изысканиями. В области нанотехнологий. Причем в текстильной промышленности, а конкретно, при пошиве пиджаков. Российская фирма «Сеньоре делла маре» перенимала опыт итальянских коллег, вот Антонио и нагрянул в Рязань, где жила Габина мамаша. Потом вернулся в Италию, узнал о беременности подруги и собирался честно жениться, но помер при трагических обстоятельствах». При каких обстоятельствах нам невдомек, так как выше мы уже сказали, что женщина из-за душивших ее слез далее углубляться в детали не имела никакой физической и душевной возможности.

Не все читатели знают аббревиатуру ТЖД. Расшифровывается она так: Тяжелая Женская Доля. Почему же Габи стала ТЖД? Начнем с того, что ее мамаша стала ТЖД, а сие плохо влияет на жизненный путь ребенка, особенно девочки, потому что закладывается некий кармический посыл, влияющий сразу на несколько поколений женского пола. Тут мы, кстати, хотим предупредить читателя, чтобы он старался ликвидировать ТЖД в самом зачатке – иначе как-то там неправильно начинают развиваться пучки ген, но в данной области мы не сильные специалисты. Если что, смотрите РЕН ТВ, они лучше знают. Однако суть дела именно такова. Въедливый читатель спросит: «Была ли бабушка Габи тоже ТЖД, а то и прабабушка?» Ответим въедливому читателю: «У обеих были в наличии дедушки, а это маленько уменьшает градус ТЖД, не давая генам совсем уж пойти по наклонной». Вернемся, однако, к нашей героине.

Росла Габи девицей балованной. Мамаша после родов быстро оправилась и организовала ту самую фирму «Сеньоре делла маре», на которую, якобы, приезжал Габин папаша обмениваться опытом. Название к тому моменту она уже раскрутила, благодаря собственным историям об Антонио Кутуньо. В рекламе значилось, что пиджаки там шьются с использованием наночастиц по итальянской технологии, по их же лекалам. Правда, ткань закупалась в городе невест Иванове, но кто его знает, что туда подмешивали. Спорить не будем – может и были в наличии наночастицы. Про лекала тем более не скажем – выкройки брались из наипоследнейших журналов мод, кто его разберет, чьи там лекала. Так вот, пиджаки раскупались бойко. Их даже закупали магазины из других городов нашей родины. Ивановцы даже не брезговали покупать, а почему бы и нет.

Благодаря растущему благосостоянию, мамаша покупала Габи все, что та пожелает. А желала Габи многого: одежду, обувь (без наночастиц и часто настоящего итальянского производства), телефон и компьютер последних моделей, празднование дней рождений в престижном ресторане города Рязани, поездки на Средиземное море и прочие удовольствия. Одноклассники Габи завидовали, хоть и часто злословили на тему сгинувшего папаши-итальянца. Училась Габи хорошо, так как мамаша выказывала требовательность в процессе воспитания дочери только в одном вопросе – вопросе обучения в школе. Тут проявлялась невиданная в иных аспектах строгость, видимо поэтому девочка воспринимала мамашины требования всерьез и пыталась всячески стараться. Учителя от Габиной мамаши получали подарки к праздникам, а потому старались сильно дитя не дергать и не придираться к мелким ошибкам, которые никому не чужды, будь ты хоть сто раз дитем гражданина Италии.

Мальчишки, конечно, за Габи приударяли, но до поры до времени чаша ТЖД ее миновала. Сначала миновала даже в Москве, куда Габи переехала с целью учиться в институте Культуры. Тут надо отметить, что иной судьбы, кроме как жить в столице нашей Родины, Габи для себя не видела. Мамаша, впрочем, с ней была солидарна. Но продажа костюмов потихоньку шла на спад, а жизнь в Москве все дорожала. Поэтому Габи поступила, куда поступила – учиться на библиотекаря. Зато бесплатно, на бюджет.

Факультет был девчоночий, да и весь институт тоже. Габи взгрустнулось. Ездить по клубам в Москву не наездишься: возвращаться далеко, общежитие закрывалось рано. Сама учеба на Габи навевала скуку, но делать нечего – чтобы зацепиться в Москве, следовало окончить институт, а потом найти работу. В Рязань возвращаться не хотелось: несмотря на ограниченные возможности, Габи вкусила столичной жизни. Большой город манил, прельщая скрытыми доселе шансами.

Вы, дорогой читатель, наверное, предполагаете, что с работой девушке повезло. Однако тут-то начало себя проявлять ТЖД: Габи пришлось пойти работать в библиотеку. Да, сие был филиал большой библиотеки в самом центре столицы нашей Родины, но располагался он все в тех же Химках, и видок имел самый затрапезный. Главное, конечно, не во внешнем виде, а в отсутствии представителей мужского пола. Из мужиков в филиале служили трое: дед Григорий, работавший там с незапамятных времен электриком, Василь Степаныч, исполнявший функции охранника, и Лева, служивший в архиве. Лева теоретически мог бы исполнять роль потенциального жениха, но Габи он категорически не нравился. Сразу отметим, любопытный читатель, что впоследствии Леву прибрала к рукам девица из города Мурома. Ее не смутили Левины прыщи, сильная долговязость и постоянная перхоть на плечах кургузого пиджачка (явно сшитого не по итальянским технологиям). Зато Лева проживал в Москве в большой бабушкиной квартире в сталинском доме. Позже девица пыталась, правда, с Левой развестись и делить жилплощадь, но это уже совсем другая история.

Мыкалась Габи в библиотеке примерно лет пять. Зарплата маленькая, мужиков в окружении, как мы отметили, практически нет, квартирка съемная. Плюс в квартирке был один – до работы рукой подать. Подругам и мамаше Габи часто жаловалась за бокалом вина или чего покрепче:

– Пропадает моя молодость! Гублю я ее в Химках!

Въедливый читатель спросит: «Неужели вообще ни с кем Габи роман в Москве не закрутила?» Ответим въедливому читателю: «Вообще ни с кем! Иногда ее приглашали подруги в гости или в кафе посидеть. Но в гостях либо одни девицы тусовались, либо парни типа Левы. В кафе с ними никто не знакомился. В отпуске на море тоже никто не знакомился, кроме любвеобильных турок. В Рязани пытались иногда приударить, но Габи замуж в Рязань идти не желала». Мамаша уж порой советовала ограничиться Рязанью, но Габи артачилась и продолжала мечтать о столице.

Не следует полагать, что Габи ничего не предпринимала для своего будущего. Она постоянно искала работу, и, наконец, удача ей улыбнулась: взяли Габи в крупное московское издательство третьим помощником заместителя редактора отдела нехудожественной прозы, занимавшегося выпуском путеводителей, кулинарных книг и всякой разной эзотерики. Зарплату Габи положили почти такую же, как в библиотеке, а вот работы прибавилось: главный все валил на ведущего редактора, ведущий на просто редактора, просто редактор на заместителя, заместитель на первого помощника, первый на второго, второй… ну вы поняли: второй все валил на третьего, то бишь на Габи. Небольшая часть работы по пути от главного к Габи рассеивалась, но довольно увесистая часть оставалась. Читать приходилось все подряд, выверяя рецепты, названия музеев и время перелета до мировых столиц. По эзотерике в редакции не было принято что-либо выверять, но вычитывать всю эту галиматью все равно следовало, так как специалисты в данной области писали с чудовищным количеством ошибок, а ставка корректора в их отделе была упразднена в пользу отдела художественной прозы.