Мой наследник

Держась за облезлые перильца, поднимаюсь на площадку.

– Офигеть, – бурчит под нос Годаров. – Мой дом как на ладони.

– Кому понадобилась здесь смотровая вышка? – пожимаю плечами.

– Подожди, – останавливает меня Руслан. – Сейчас дозвонюсь охране…

Но дурацкое пиликанье в трубке говорит только об одном. Связи как не было, так и нет.

– Твою налево, – глухо ругается Годаров и с тоской смотрит на виднеющийся вдали собственный дом.

– Не докричишься тут, – вздыхает раздраженно. – Выходит, ты права, Света. Мы на Лебяжьем…

– Я не помню этой вышки, – пожимаю плечами. И тут же оказываюсь в кольце сильных рук.

– Умная ты, Светка, – усмехнувшись, тянет Руслан и предлагает с ходу. – Может, останемся тут? Чего в темноте блукать? Нас все равно искать будут. Найдут месторасположение по айфону. И с вертушки лучше видно.

– Разумно, – киваю, разматывая и вынимая наружу шарф. – Повесь, пожалуйста! – показываю на высокий флагшток. С вертолета заметят…

– Поднять знамя! – смеется Годаров, с двух сторон привязывая к мачте узкий длинный кусочек розового трикотажа. Тот трепыхается на ветру, создавая иллюзию флага. И пока я смотрю на развевающуюся бахрому, Руслан садится на корточки и осторожно проводит ладонью по свежеструганным доскам.

– Иди сюда, – зовет, укладываясь на настил.

Не скрывая любопытства, разглядываю мощное мужское тело, распластанное у моих ног. Крепкие ноги в черных джинсах, широкие плечи…

«Он может быть твоим», – предательски напоминает внутренний голос. Отмахнувшись от глупых мыслей, лихорадочно стаскиваю с себя плед. И тут же ощущаю, как холодный ветер пронизывает тонкий пуховик.

– Может, подстелить? – протягиваю тряпку Руслану.

– Нет, – категорически отвергает он мое предложение и заявляет деловито. – Ты ложишься на меня. Сверху накрываемся пледом. Подтыкаем края и спим. Так мы сохраним тепло наилучшим образом.

«Что?!» – хочется мне заорать от возмущения. Годарову не требуется мое согласие. Команда поступила. Изволь выполнять. Растерянно смотрю на Руслана и пытаюсь придумать другой вариант. Но, похоже, мой невыносимый попутчик прав.

– Света, ну что ты там возишься? – окликает он и снова приказывает. – Давай, смелее!

Руслан

– Давай, смелее! – зову я Свету, а сам пытаюсь понять, кому и зачем понадобилось устанавливать вышку напротив моего дома. Снайпер? Отпадает. Расстояние приличное. Тут из пушки не добьешь. Для наблюдения? Тоже фигня! Запусти квадрокоптер с камерой, и он все заснимет. Даже толстую задницу моей экономки Елены Романовны.  – Света, – зову я растерянную девчонку. Если бы не знал, чем она промышляет, точно бы поверил в невинность. Такая вся неискушенная и трепетная…  Она смотрит на меня внимательно, затем переводит взгляд на виднеющийся за верхушками деревьев дом и печально разводит руками.  – Может, позвонить в сто двенадцать?  Наивняк, да и только! – Сейчас объясню, – бурчу, усаживаясь. Кости ломит от твердых досок, а в ботинках хлюпает вода. Похоже, изделию от Дольче-Габбана пришел конец. Наверняка эту выпендрежную обувку придется выкинуть.  – Иди сюда, а то замерзнешь, – тяну девицу за руку. Она не сопротивляется, но и не помогает. Какая-то притрушенная, честное слово! Мне эти игры в девственницу надоели уже. Но сейчас не время для разборок. Мягко прижав Свету к себе, осторожно опускаюсь спиной на доски. Девчонка укладывается следом. Лежит колодой, не пошевелившись.  – А плед кто накинет, милая? – интересуюсь с издевкой. Девчонка запоздало распределяет  бабулино имущество, укрывая ноги и плечи. Снова ложится рядом и негодующе спрашивает.  – Почему ты не позвонил в сто двенадцать, Руслан? – Нет никакого смысла, – морщусь недовольно. – Сто двенадцать – это коммутатор. Пока соединят с оператором, пока тот переключит на нужную службу, может пройти час или больше. Потом МЧС начнет выяснять, где мы находимся. Ты знаешь? Я – нет. Поэтому лучше дождаться утра и самим двигать к дому. Или нас хватятся и найдут. Зато нам не придется блукать по колено в воде. Сейчас согреемся и поспим немного. Тут абсолютно безопасно. Закрывай глазки. Светка недовольно фыркает, устраиваясь в моих объятиях. Уткнувшись лицом в грудь, лежит не шевелясь. Даже дышать перестает, притворившись дохлой. Актриса, блин! Положив одну руку под голову, другой обнимаю девчонку и придерживаю плед. Ветер, конечно, задувает, но терпимо. В упор смотрю на черное небо, затканное тучами, и размышляю.  В этой переделке Света показала себя молодцом. Не ныла, не закатывала истерик. Может, такая жена мне и нужна? По фиг на ее послужной список. Зато в койке от тоски не помру. Снова пытаюсь понять, кем и для чего установлена эта вышка. Но никакие мысли в башку не лезут. Только когда Светка, задремав, дергается во сне, понимаю, что хочу ее. Утыкаюсь носом в темечко и пьянею от запаха.  Поженимся, а там решим. Захочет выставить условия, я прислушаюсь. А от себя добавлю разумный срок действия брачного контракта. Два года – достаточно! За это время я точно охладею к девчонке. Сразу нужно расписать сумму отступного, алименты на ребенка, если успеем заделать. Дамир с Агатой будут довольны и, глядишь, отстанут от меня со своими дурацкими просьбами создать семью. Хороший план, с какой стороны ни посмотри!  «Может, мне и тендеры в одиночку играть?» – спрашиваю самого себя. И за малым не бью ладонью по собственному чугунному лбу.  Стопэ… стопэ… Окна моего кабинета выходят как раз на ерик. И такое расстояние для прослушки не помеха. Пришел человек, залез на вышку. Навел приборчик на мои окна и записал все разговоры. Стало быть, за этой чудесной конструкцией стоит  только Пестов.  Молоток, Ростислав Палыч! Хороший ход. Но только следующий – за мной. И поверь, дорогой, у меня теперь развязаны руки. Раз ты перешел черту, то и я церемониться не собираюсь. Какого хрена… Сбиваюсь с мысли, когда, завозившись, задремавшая Светка закидывает на меня ногу. – Это не самая лучшая позиция, милая, – шепчу, чуть перекладывая ее.  – Да ну тебя, Генка, – бурчит сквозь сон красавица и, вздрогнув, распахивает глаза. – Я что-то говорила?  – Нет, милая, – улыбаюсь добродушно. – Спи. Как рассветет, будем выбираться.  – А-а, хорошо, – мурчит она, снова засыпая.  А я цепенею от злости. Какой, на фиг, Гена? Откуда он взялся? Сожитель или сутенер? Нужно озадачить службу безопасности. Пусть составят досье на все окружение Розановой. Прошерстят всех друзей и подруг. А заодно выяснят, кто слил скан нашей переписки директрисе.  Закрываю глаза и тут же распахиваю их.  «Не спать, Руслан! – тут же приказываю себе голосом деда. – Мало ли кого сюдп нелегкая принесет. Нехорошее место мы выбрали для ночлега». – Артуры-ы-ыч! – тут же слышу издалека чьи-то вопли. Наверняка мои безопасники нашли катер и теперь зайцами скачут по округе. Взглянув на часы, осторожно тормошу Светку.  – Просыпайся, милая, за нами целый отряд приперся.  – Что? Где? – скатившись с меня, смешно моргает глазами. – А как они нас нашли?  – У меня другой вопрос. Почему так поздно?  Раздраженно гляжу на мелькающие в камышах фонари и лениво раздумываю, кого бы взгреть за нашу романтическую ночевку.  – Не наказывай никого, пожалуйста, – шепчет Светка, подслеповато щурясь. – Люди не виноваты, что мы потерялись… – Как посмотреть! – усмехаюсь я и, заметив приближающиеся огни, осторожно всматриваюсь в длинные тени. А сверху уже слышится рокот вертолета, расчесывающего прожектором местность. И когда мы попадаем в яркие широкие лучи, Светка подпрыгивает и орет дурниной.  – Мы здесь! Здесь! Ура-а! «Маленькая идиотка!» – улыбаюсь, обнимая девчонку и поднимая вверх раскрытую пятерню. – Я же говорил, что за нами придут, – шепчу, притягивая Свету к себе. Собственнически целую в нос.  – Я знала! – смеется она, убирая под шапку растрепавшиеся волосы. – Ты самый лучший, Руслан! – кричит запальчиво.  – Вот и выходи за меня замуж, не фиг выделываться, – рычу я, накрывая ее губы своими в требовательном поцелуе. Наверное, предложения руки и сердца делаются как-то иначе. Но мне плевать на приличия. Все эти правила этикета давно устарели и абсолютно не важны. Прижимаю девчонку к себе. Чувствую, как в меня впечатывается мягкое податливое тело. Мой язык беспардонно хозяйничает в Светкином рту. А рука скользит по ее спине. Другая лежит на затылке, приминая розовое убожище, которое девчонка принимает за шапку.  Со стороны картинка еще та! Целующаяся парочка в лучах прожектора посреди зарослей камышей и осоки. Нарочно не придумаешь! Слышу громкое покашливание и даже свист.  – Артурыч, ну ты даешь! – выдыхает кто-то в изумлении. Скорее всего, Игорек, мой водила.  Насилу оторвавшись от девчонки, поворачиваюсь к охранничкам.  – Долго же вы шли, мать вашу, – цежу, спускаясь по лестнице. Затем помогаю спуститься девице Розановой. И приобняв ее за плечи, провозглашаю.  – Спасибо вам, пацаны! От меня и от моей невесты, спасибо!

Светлана

Невеста?

Задыхаюсь от возмущения. Так и хочется надавать Годарову по чугунной башке. Вот ведь самомнение! Я даже «мяу» сказать не успела, а он уже все решил.

Я замуж пока не собираюсь. Тем более за Руслана Артуровича. Нужно все высказать ему. Не молчать! А у меня опять язык к небу прилип. Не могу, не умею выяснять отношения! При посторонних тем более. Да и какие отношения? Нет ничего!

"Вот так и скажи!" – дает советы внутренний голос.

Набираю полную грудь воздуха, пытаюсь вытащить руку из мягкого захвата и тут же сталкиваюсь взглядом с Русланом.

– Скоро будем дома, – улыбается он, помогая спуститься с лестницы. Сильные руки ставят меня на землю. И я неожиданно впервые в жизни чувствую себя в полной безопасности. А от улыбки Руслана и его прикосновений обрывается что-то внутри. Обаятельный, гад!

Сердце колотится как бешеное. И я снова киваю…

Обратно к катеру идем большой толпой. Годаров по-хозяйски обнимает меня за плечи. Беседует с охраной, чему-то смеется. А я как дура плетусь рядом. Ни руку не могу скинуть, ни дать отпор. Да и ладонь Руслана кажется горячей. Еще чуть-чуть, и плечо воспламенится. В присутствии Руслана я и так чувствую себя неловко. Подкатывает какая-то странная внутренняя дрожь, от которой становится не по себе. Благо идти осталось недолго.

В свете прожекторов обратная дорога кажется более короткой и безопасной. Руслан церемонно усаживает меня в обычную моторную лодку. Садится рядом. Почти вплотную. Наши тела касаются друг друга. И мне снова становится не по себе. Подкатывает глупая истома, парализующая волю и разум. В другую моторку впрыгивает охрана, заранее привязав к корме выпендрежный Годаровский катер.

Минут через десять лодки подходят к причалу, где уже вовсю суетится прислуга. Только оркестра и ковровой дорожки не хватает. Даже экономка Елена Романовна, толстая надменная баба, выходит нас встречать.

– Ну как же так, Руслан Артурович, – всплескивает руками. – Мы тут переволновались все. Агата Михайловна звонила.

– А ей кто сказал? – рычит Годаров и, не выпуская моей руки, стремительно движется к дому.

– Покорми нас, Лена, – бросает, открывая передо мной дверь и, войдя в холл, велит. – Света, быстро разувайся и снимай носки. Сейчас дам другие.

– У меня сухие ноги, Руслан! – вскрикиваю поспешно.

Но Годарова воплями не проймешь. Широкая ладонь скользит по моему плечу, а руки привычно принимают хлипкий пуховик.

– Садись, – мягко подталкивает к маленькому диванчику. –Проводится операция "Теплые ноги, горячее сердце". Глеб, – поворачивается к охраннику, зашедшему следом. Остальные рассосались еще во дворе. – В верхнем ящике комода пакет с теплыми носками…

Огромный взрослый мужик, наверняка бывший спецназовец, бежит исполнять указание.

А меня охватывает очередной приступ злости и безмолвной паники.

Один Годаров чувствует себя превосходно. Усевшись рядом со мной, стягивает ботинки из мягкой кожи. А затем и мокрые носки.

– Света, – напоминает нетерпеливо.

Под его строгим взглядом снимаю сапоги.

– Все нормально, – заявляю я, уперев пятки в пол.

– Да ну? – недоверчиво хмыкает Руслан. Встает. Шлепает босыми ногами по серому мрамору и неожиданно усаживается рядом на корточки. Берет в ладони мою ступню и, не обращая внимания на мои потуги вырваться, замечает философски.

– Миф об итальянской обуви повержен. – Косится на мои старые сапожки, стоящие у края дивана, и улыбается дурашливо. – Не ожидал.

А я замираю в ужасе. Только бы не начал обследовать сапоги. Они давно текут, поэтому там на стельки наклеены прокладки Олвейс. Но Руслану об этом знать необязательно.

С ужасом наблюдаю, как сильная мужская рука подхватывает с пола мою старую обувку. Замечаю придирчивый взгляд. Естественно, мне никто не верит. И правильно делает! Сапожки давно пора выкинуть, а на новые я не заработала. У бабушки деньги просить постеснялась. Думала, с первой зарплаты…

От разглядывания сапога Руслана отвлекает вернувшийся с пакетом Глеб. Годаров как фокусник копается там с таинственным видом и, выудив на свет божий знакомую пару, протягивает мне.

– Баба Надя вязала. Я с собой всегда ее носки на регату беру. Если промокну до нитки, на ночь надеваю и утром как новенький. Возьми эти, я их не надевал еще.

Гляжу на шерстяные серые носки: на светлом фоне более темные ромбы. Как же я намучилась, пока связала эту пару! Бабушка тогда маялась давлением и все не успевала довязать носки Дамиру на день рождения. Пришлось помочь. А они вот где оказались!