Одна из двух

Я удивленно посмотрел на него, даже боясь предположить, что он мог увидеть, передернул плечами и слишком спокойно заметил:

– Мне все равно, фра. Если девчонка умрет, Матео об этом не узнает. А если выживет, найдем способ переправить в Алленчаазе.

– Ты прав, Лей, еще не пришло время. – Дед внимательно посмотрел на меня. Мне даже послышался двойной подтекст в его словах. Мойн откашлялся и добавил. – Отправляйся в Заархаанне. Не забудь про подземелья. У меня мрачные предчувствия. Возьми телохранителей.

– Фра? – усмехнулся я, словно напоминая, что именно ему я обязан бессмертием. – Поеду с охотниками, я им доверяю. А крессанги привлекут внимание, пойдут слухи. Не хочу.

– Лей, – печально произнес мой дед. – Иногда предательство ранит больнее, чем крув – искусственный комар. Но от этой напасти я не в силах тебя защитить.

Я потянулся к старику с объятиями. Но мой дед питал отвращение к сантиментам.

– Потом, – отмахнулся он от меня. – Пусть хранит тебя Наягна. Кажется, может понадобиться помощь. А мне пора. Операционная уже давно готова, пора чинить трезарианку. Нужно восстановить легкое и печень, а потом с глазами разобраться.

– А нога? Переделаешь?

– Нет, там все кости уже срослись, ты хорошо соединил конечность. У тебя определенно есть дар врачевания. А я уже сомневался.

– Нет у меня никакого дара, – буркнул я и, поклонившись деду, направился к выходу.

Меня ждали подземелья Заарханне.

Глава 6

Цита

Мир возвращался ко мне. Я снова слышала звуки: пели птицы, шелестел ветер, где-то невдалеке, словно перекатываясь через барьер, плескалась вода, отчетливо слышался кашель. Сначала кашлял один человек, затем ему вторил другой. И тут до меня дошло, это не кашель, а разговор. Это не люди, а стретты! От страха я дернулась, попыталась сесть и осмотреться. Но на переносице лежала плотная и влажная повязка, казалось глаза, словно плавают в какой-то жирной субстанции. От резкого движения сразу закололо по всей длине руки, и тихий успокаивающий голос произнес на трезарианском:

– Тише, тише! Мы не причиним тебе зла. Не бойся. Мы тебя лечим. Ты что-нибудь помнишь?

Я снова увидела мальчика в синем мундире с золотыми эполетами.

Другой, более хриплый и резкий голос спросил вкрадчиво:

– Откуда ты знаешь Матео Мааса?

Этот голос напомнил мне то, что память старательно упрятала, окутав меня темнотой. Я вспомнила шипящий присвист змей. И поняла страшную истину: стретты и есть те самые змеи, что пили мою кровь, ели печень. Просто иногда они превращаются в человекообразных.

Пытки, страшные пытки! Матео говорил о них. Я попробовала сосредоточиться на своих воспоминаниях. Я знала, что Матео Маас – генерал Трезарианской Республики, но не помнила своего знакомства с ним и не понимала, что стреттам от него нужно.

Голоса рядом закашляли снова. О чем переговаривались стретты, я не понимала. От страха у меня сводило колени. Уж лучше бы они меня съели там, на плато! К двум знакомым голосам прибавился третий. Радостный тонкий голосок ребенка. Я услышала топот детских ножек. Не успела я испугаться, откуда ребенок у стреттов, как осознала, что слышу те же кашляющие звуки. Как я поняла, первой ко мне обратилась женщина, а второй голос принадлежал мужчине. У змей тоже был один рыкающий голос и два других потоньше. Неужели моя догадка верна? Я приподняла руку и, потянувшись к глазам, нащупала толстую мокрую повязку. Но долго обследовать мне ее не дали. Опытная сиделка настойчиво положила мою руку обратно на кровать, и я, почувствовав, как по телу разливается теплота, провалилась в глубокий сон.

В следующий раз я проснулась от спора. На повышенных тонах, словно кто-то кашлял за стенкой. Только теперь я понимала каждое слово.

– Я даже подумать не могла, что трезы считают нас лиурами! – возмущалась женщина.

– Им неизвестно про лиуров, Дарра, – прошелестел чуть слышно мужчина. – Это у девчонки все в голове перемешалось. После того, что она перенесла, не стоит ее винить. Я вложил ей в голову основы стреттского языка, чтобы она меньше пугалась нас. Теперь можно быть уверенным, что она сможет хоть что-то понять.

– Все так плохо?

– Плохо, но я ее выцарапаю у Наягны. Легкое почти восстановили, потребуется еще одна операция. Съедено больше половины. И две трети печени. Но она быстро восстановится. Я боюсь инфекции и…

– А что тебя еще беспокоит?

– Глаза. Девчонка слепая, Дарра.

– От рождения?

– Нет, скорее всего, от ударов. На затылке сплошной синяк. Сколько раз она падала на плато, неизвестно, но я уверен: слепота приобретенная. Попробую восстановить зрение. Хуже не будет, но даже при полной неудаче она сможет видеть контуры.

Послышались удаляющиеся шаги, разговоров стало почти не слышно. Благодаря местному целителю я уже понимала по-стреттски, и сообщение о полной потере зрения стало для меня самым тягостным. Одна, слепая, в чужой стране, ничего не помню, даже своего имени. И что же теперь делать?

С улицы потянуло соленым воздухом. Где-то неподалеку плескалась вода и перекатывалась через неведомую преграду. Звук незнакомый и непонятный. Что это?

Заскрипели петли, дверь распахнулась настежь, я услышала шаги. Детские быстрые ножки и легкий цокот когтей по полу, будто крупный хищник вошел в комнату.

– Я же говорила тебе, Бранж, что она спит! А ты мне не верил! – заявила девочка. Зверь издал заунывный протяжный звук, словно зевнул.

– Тихо, ты ее разбудишь! И нам с тобой влетит от фра Мойна.

До меня долетел топот приглушенных шагов, словно кто-то подкрадывался к кровати. Затем моей головы коснулась детская рука. Сначала слегка, а потом более решительно провела по волосам. Из моих глаз полились слезы.

– Не плачь, Цита, фра Мойн вылечит тебя.

Из дальних комнат позвали:

– Лейя, ты где? Подойди-ка сюда!

– Меня зовет умма, – с сожалением прошептала мне на ухо новая подружка. – Но ты не плачь и веди себя хорошо, а завтра я снова к тебе проберусь.

Я хотела кивнуть, но не получилось, словно голова, руки и ноги мне не принадлежали. А моего согласия девочке явно не требовалось.

Она убежала, животное потрусило следом. Все стихло. Только слезы катились из глаз. От беспомощности хотелось кричать. Как меня назвала малышка? Цита? Пусть будет так.

Лей

В Заарханне все пошло наперекосяк. Во дворце жил мой отчим Нурн со своей второй женой Актваной, теткой Ниньи. У самых верхних ворот путь нашему отряду заступила стража. И только мое присутствие позволило попасть во дворец. Ни один стретт не может отказать в крове своему князю. Отчим впопыхах выскочил в холл, на ходу завязывая картреш, длинный халат со шлейфом.

«Только из спальни», – с отвращением подумал я. Актвана даже не вышла нас поприветствовать. Безусловно, это являлось нарушением этикета. Но я прибыл не с визитом, а с обыском. И мне не хотелось привлекать внимание к своему приезду. Нурн торопливо поднимался по высоким ступенькам.

– Что привело тебя, тайэн? – пробасил он, кланяясь.

– Я приехал воздать почести Ренце, – посмотрев сурово, отчеканил я. Никто даже не подумал спорить.

– Конечно-конечно! – угодливо согласился отчим.

Я махнул рукой своим спутникам и направился к подземелью.

– Прости, тайэн, – залебезил Нурн. – Но ты идешь не туда, твоя наложница погибла в синей спальне.