Я ворвусь в твою жизнь

– Вот и зима пришла! – восклицает хозяйка Бинго. – Уже не погуляешь…

– Да, – киваю и оборачиваюсь инстинктивно.

Тот самый мужчина, что стоял под нашими окнами неделю назад, спешит мимо нас по аллейке. Внутренне съеживаюсь, как от предчувствия глобальной катастрофы. Кажется, еще чуть-чуть и весь мой мир рухнет в пропасть. Мужчина равнодушно скользит взглядом по нашей компании и спокойно идет прочь.

А я лишь успеваю разглядеть высокие скулы, нахмуренный лоб и зеленые глаза, устремленные куда-то вдаль. А потом упираюсь взглядом в мощные плечи, обтянутые черной брендовой курткой. Человек спешит куда-то, и ему нет дела до меня и моих страхов.

А я перепугалась сильно!

Вероятно, он никак не связан с хейтерами. И тут оказался по своим делам. Работает рядом или живет. Вполне возможно, недавно перебрался в наш район. Я его раньше не видела.

Сердце делает стремительный кульбит. Вылетает из груди и падает куда-то вниз живота. Стучит там, заявляя о желании, бьющемся в паху.

Одергиваю себя. Как-то странно. Посреди улицы. Только от вида постороннего мужика, которому я даже не приснилась.

«Тело знает!» – проносится в голове шальная мысль.

«Знает, конечно, – вздыхаю украдкой. – Два года воздержания дали о себе знать в самый неподходящий момент».

Вернуться бы домой и соблазнить Артура. Но это невозможно.

«Как мы только Антошку умудрились зачать? – хихикаю мысленно. – Надо выпить успокоительное! Нервы совсем ни к черту. Дрожу от вида незнакомого мужика, как дурочка!»

– Мама! Мама! – отвлекает меня от глупых размышлений сыночек.

Машет ручками на важно гуляющих голубей.

– Это гули, малыш, – наклоняюсь к сыну. Привычным движением трогаю губами нос. Не замерз бы! И словно наяву вижу того самого мужчину.

«Прекрати, – приказываю самой себе. – Это чужой посторонний человек. Он тебя знать не знает. Почему тебя так на нем заклинило?»

– Может, пойдем домой? – шмыгает носом нянька. – Что-то холодно очень!

– Пойдем, – киваю я с облегчением. Мне нужно успокоиться. Отвлечься. А не высматривать в парке чужого мужика.

На обратном пути Антошка засыпает. Дома я сразу прохожу с ним в спальню. Кладу к себе на кровать.

И сбросив пуховик на кресло, осторожно раздеваю сына.

– Мама, – плаксиво зовет он, просыпаясь. Чмокает губками, ища мою грудь.

– Сейчас, мой хороший, – ложусь рядом. И вложив розовый сосок в маленький ротик, прикрываю глаза. Сын обеими ручонками обхватывает мою грудь. Сосет жадно.

А я, вытянувшись на кровати, испытываю странное чувство. Будто надвигается что-то страшное. Тектонические плиты пришли в движение. От предчувствия личного землетрясения екает где-то в груди. Стараюсь сдержаться. Не подать виду. Иначе Артур догадается и снова отправит меня на курс к психиатрам.

Хотя… Может быть, снова пройти? Сразу после аварии они мне очень помогли. А то первые месяцы я постоянно кричала во сне от кошмаров. Вздрагивала каждый раз, когда слышала сигналы клаксонов и скрип тормозов.

Сын недовольно хнычет, засыпая. Поглаживаю спинку, успокаивая. Малыш, наевшись, выплевывает сосок и прикатывается ко мне поближе. Обнимает маленькими ручонками. Опустив майку, утыкаюсь носом в макушку. Такую милую, что и не передать. Вдыхаю родной запах маленького человека, самого важного в моей жизни. Глупые страхи постепенно выветриваются из головы, а на их место приходит переполняющая душу любовь.

Выравнивается дыхание. И я падаю в легкую дрему.

Вдруг оказываюсь на берегу реки в маленькой избушке. Закутавшись в плед, наблюдаю в маленькое створчатое окошко за высоким крепким мужчиной. Моим мужчиной. Он стоит на дощатых старых мостках и лихо забрасывает снасти. Крутит катушку, таща на поверхность рыбу. А потом вносит в дом полное ведро.

– Вот это улов! – охаю я и тут же оказываюсь прижатой к стенке печи. Спина тотчас же согревается от мягкого тепла, а я, потеряв всякий страх, обвиваю шею незнакомца обеими руками.

– Анечка, девочка моя, – шепчет он.

– Аня. – Цепкие пальцы мужа слегка тормошат плечо. Распахнув глаза, вздыхаю сонно.

– Сколько раз говорить, не бери ребенка в постель, – хмуро роняет он и добавляет резко: – Нянька заболела, зараза. У нее температура. Надо новую искать.

– О господи! – охаю я, усаживаясь на кровати.

Тихонечко, боясь разбудить, беру сына на руки.

– Как заболела? – шепчу одними губами. И положив сына в кроватку, внимательно смотрю на мужа.

Артур, внимательный и обычно терпеливый, сегодня явно в плохом настроении.

– Как люди болеют, Аня, – роняет он сварливо. – Тут главный вопрос, заразила ли эта дрянь малыша.

– Навряд ли, – мотаю головой и добавляю поспешно: – Не бери в голову. Я позвоню Камилле. Она наверняка кого-нибудь порекомендует на время.

– Да уж пожалуйста, – ворчливо соглашается муж. – Дел и так невпроворот.

– У тебя что-то случилось? – спрашиваю, недоумевая. Обычно у Артура с выдержкой все хорошо. Но только не сегодня.

– Гадская рутина, солнце мое, – морщится он. – Но к вечеру освобожусь. Можем поужинать вместе и посмотреть какой-нибудь фильм.

– Какой? – произношу, не скрывая надежды.

– Какой захочешь, детка, – снисходительно бросает Артур и добавляет, чуть скривив губы в скупой улыбке: – Мне все равно.

Глава 5

– Демьяновский? – недовольно морщится Градов. Стучит «Паркером» по столу из карельской березы. Смотрит на меня строго и придирчиво. – Только не говори, что это случайность…

– Ты о чем? – недоуменно пялюсь на шефа.

– Этот тип уже не знает как на меня выйти. А тут ты… – усмехается шеф самодовольно.

– Прости, не знал, – перебиваю порывисто. – Если Дема этот баклан, я с другого бока зайду.

– Да нормальный он, – отмахивается Ростислав. – Просто ты же знаешь, я не люблю посторонних людей в своем окружении. А этот настойчивый тип. Уже через Саню Димирова попробовал зайти.

– Тогда, может, его попросим…

– Дема ему откажет, – мотает головой Градов. – А мне не посмеет. Я примерно представляю, что этот тип хочет.