Американская беседка

Я долго читала свое расписание, и все не могла понять – шутит он так или же это все всерьез.

9–9:30 – подъем, душ и т. д.

9:30 – первая чашка кофе вместе с ним.

10–10:30 – завтрак.

Тут я оторвалась от листка бумаги и спросила:

– А кто готовит завтрак?

Он сказал:

– Ты.

– А почему в расписании не указано? Непорядок.

Он, с готовностью все исправить, в ответ:

– Sorry, honey, прости, милая, я сейчас допечатаю.

Читаем дальше.

10:30–11:30 – прогулка, знакомство с окрестностями

11:30–12:30 – изучение английского языка

12:30 – приготовление ленча

1pm – ленч.

И так далее до самого отхода ко сну. Там было и изучение его бизнеса, и просмотр телепередач с ним и без него, и общение по телефону с Евой и родителями, чтение книг, обед, ужин. Пардон за подробность, но были даже указаны дни благоприятные для секса: среда и суббота. Хорошо, что у меня есть чувство юмора, и я не восприняла всю эту муть всерьез. Но подумала, что все американцы такие педанты. Спустя двенадцать лет могу со всей ответственностью сказать: не все, он один такой, уникальный, special.

Были и положительные стороны. Поскольку он ко всему относился серьезно, то после принятия решения жениться на мне стал посещать уроки русского языка в учебном центре недалеко от нашего дома. Там он познакомился с двумя Джонами. Джон Р. женат на русской девушке, Джон С. пона-привозил русских невест из России, знакомясь по интернету, правда, ни одну из них не осчастливил и до сих пор ходит в женихах. Его бывшие невесты тоже не пропали, нашли других, повыходили замуж, родили детей, выучили язык, нашли работу. И как-то мой Американец захотел познакомить меня с двумя Джонами и своей учительницей русского языка из Новосибирска. Я заехала за своим красавцем после уроков и познакомилась со всеми.

Я так обрадовалась возможности поговорить по-русски с учительницей, что немедленно пригласила ее с мужем, тоже американцем, к нам на обед. Вдруг Джон Р. подошел к нам и пригласил всех к себе сегодня вечером на большую вечеринку в честь первой годовщины свадьбы с русской девушкой Леной. Мой Американец очень обрадовался и пообещал, что мы обязательно придем. Но мне никуда не хотелось идти, учительница Надя и ее муж уже расположились у нас, я нава-рила пельменей из русского магазина, открыли бутылочку водки. Американцы там о своем, а мы с Надей на родном, на русском, отводили душу.

Надя, скривив брезгливую мордочку, поведала:

– Этот Джон Р. нас тоже приглашал. Там у них обязательно будет Петя, он всех подряд уговаривает играть у него в оркестре на балалайках.

В моей голове сразу нарисовалась картинка из анекдотов про ностальгирующих русских, живущих на чужбине. Воображение услужливо выдало женщин в сарафанах и мужчин в косоворотках, играющих на балалайках и проливающих горькие слезы. «Я никогда не позволю уговорить себя играть на балалайке», – подумала я и на всякий случай попросила своего американца:

– Давай никуда не пойдем сегодня вечером, смотри, как хорошо мы уже сидим.

Но он проявил настойчивость и, проводив Надю с мужем, мы отправились на вечеринку. Дверь нам открыла Лена. С первого взгляда на нее я поймала себя на мысли что хочу, чтобы она стала моей подругой. Лена выглядела так молодо, что я подумала: ей наверное, лет 20. Она пригласила нас в дом, веселье было в полном разгаре.

Через пять минут я познакомилась с дирижером оркестра Петей и через неделю уже играла на балалайке в настоящем оркестре.

Это был день, который перевернул всю мою жизнь и примирил меня с Америкой, потому что именно в тот день я встретила своих самых лучших друзей.

Ева означает «жизнь»

Хорошо помню дни перед рождением Евы. 1984 год. Единственный год правления Черненко. Олимпийские игры в Лос-Анжелесе, которые мы благополучно пробойкотировали. Загнивающий коммунизм в самом расцвете, а вот Джордж Оруэлл ошибся. Не был тот год похож на его книжный.

Ереван, жара, июль. По телевизору до программы Время шел многосерийный фильм «ТАСС уполномочен заявить», а после программы Время, очень поздно, показывали фестиваль эстрадной песни в итальянском Сан-Ремо. Только к этому времени слегка спадала жара, выливался ежедневный дождь с обязательной грозой, и наступала приятная июльская ночь. «Спи, ночь в июле только шесть часов». Все окна во всех домах и квартирах были распахнуты, из каждого окна звучали сладкоголосые итальянцы. Каждую ночь мы усаживались перед телевизором и объедались невероятно вкусным шоколадным мороженым, которое выносили с молокозавода наши соседи и продавали по сходной цене. До сих пор помню эти бежевые брикеты, завернутые в целлофан и промасленную бумагу, от которых мы отколупывали куски мороженого ложкой, смоченной в холодной воде. Вот под мороженое и Сан-Ремо и родилась девочка Евочка.

Дождь шел каждый день, шел он и в тот день, когда меня увезли в роддом. Помню, как мой папа пришел меня проведать по дороге домой из своего военного госпиталя. И он стоял под окном, мне было очень больно, но я крепилась, потому что мне не хотелось, чтобы он переживал. А он все стоял и стоял и не уходил, а дождь все шел и шел, и я до сих пор вижу капли дождя на его офицерской фуражке: они собирались в шарики и скатывались ему на плечи – на погоны. И на следующий день, когда родилась Ева, тоже шел дождь, и с тех пор каждый год, в день Евиного рождения, идет дождь.

Я очень подружилась со своими соседками по палате, нас было четыре мамы, и у всех родились дочки – Гаянэ, Анжела, Моника и Ева. Я никогда их больше не видела и не знаю как сложилась жизнь девочек, которые все родились в один день.

В то время не было никаких УЗИ, и пол ребенка не был известен до момента рождения. Почему-то я была уверена на все 100 процентов, что у меня родится мальчик, поэтому имя мы приготовили только для мальчика – Сергей, в честь Мишиного отца. Когда акушерка объявила – «девочка!», я даже подумала, что она шутит. Но потом мне показали мою дочь, и она посмотрела на меня очень синими глазами серьезно и важно: «А вот и я!»

С именем сразу возникли проблемы. Миша решил назвать ее Эллой в честь любимой певицы Эллы Фицджеральд, я согласилась, хоть мне это имя и навевало ассоциации с Эллочкой Людоедкой. Миша пошел в ЗАГС получать свидетельство о рождении. А в то время в Армении как раз начался очередной виток патриотического воспитания, и на этом фоне взяли и запретили давать детям имена неармянского происхождения. Миша растерялся, но ему УСЛУЖЛИВО приволокли список имен, которые в обязательном порядке рекомендовались Отделом народного образования Армении. Как потом рассказывал Миша, из всего списка удобоваримыми и легко-произносимыми были только Анна, Эмма и Ева.

Как всегда, в Армении за деньги можно было сделать все, но денег с собой не было, поэтому Миша отправился домой. По дороге он встретил моего одноклассника Давида. Они, конечно же, пошли отмечать радостное событие. Миша рассказал Давиду эпопею с именем, а Давид выдал Мише свою.

Точно такую же, только случившуюся с ним год назад. Тоже родилась дочка, тоже хотели дать неармянское имя, тоже в ЗАГСе получил список и рассудил так: Анна у нас уже есть – сестра (у нас тоже – племянница), Эмма как бы имя для взрослой тетки. Осталось – Ева. Он ее так и назвал и не пожалел ни на секунду. Имя редкое, незатасканное, имя первой женщины на свете, означает «жизнь». Миша согласился со всеми доводами, встал, пошел обратно в ЗАГС и назвал нашу дочь Евой. А мы-то еще об этом не знали, и все записочки от родных и друзей я получила типа: «Поздравляем с рождением доченьки Эллочки!».

На следующий день Миша гордо размахивал новеньким свидетельством с именем Ева под моим окном, а я чуть с чет-вертого этажа не выпала от неожиданности. Что-что, а имя Ева мне в голову не приходило. Но больше всех расстроилась моя бабушка Нина: «Фу, где вы взяли такое имя? Такие хорошие имена у бабушек – Светочка, Зиночка!» Когда бабушка узнала, что за деньги можно сделать все, она немедленно телеграфом выслала нам 100 рублей, чтобы мы дали ее правнучке другое имя. Деньги мы взяли, но имя оставили. Потом и бабушка привыкла, но всегда называла ее по-своему – Эвочка.

Я очень рада, что Миша дал нашей дочери такое чудесное имя, и она полностью ему соответствует: Ева прекрасная идет по жизни и любит жизнь. И где-то по земле ходит еще одна Ева, дочка Давида. С такой же историей. Миша и Давид ушли из жизни молодыми, они не увидели своих девочек взрослыми. Но они дали им имя Ева – «жизнь»!

Про оркестр

I

Что мы знали в детстве о балалайке? Под словом «мы» я подразумеваю своих ереванских друзей, одноклассников и однокурсников, с которыми я выросла, училась в школе и в университете. Я задала себе этот вопрос, и ответила: ничего. Как ни стыдно признать, но мои познания о балалайках до 37 лет ограничивались стишком из книжки Носова про Незнайку: «Я – поэт, зовусь Незнайка. От меня вам – балалайка». Или кадром из фильма нашего детства «Корона Российской Империи», где как бы иностранный турист на корабле со знанием дела рассказывает таким же туристам, что все коммунисты играют на «бамбалайках». Так приблизительно и произносит слово «балалайка» мой босс, но не потому что не может произнести правильно, а просто потому что подшучивает надо мной. На самом деле он очень гордится тем, что его ассистентка играет в настоящем оркестре, концерты которого проходят, можно сказать, в лучших залах нашего региона и на которые продаются настоящие билеты за настоящие доллары.

Помните долгие концерты по телевизору, посвященные Дню милиции, или 8 Марта, или очередной годовщине Октябрьской революции? Вот там обязательно выступала Людмила Зыкина в сопровождении оркестра народных инструментов под управлением Некрасова. Там мы видели балалайки. Но я, честно говоря, с нетерпением ждала, когда классическо-народно-патриотическая часть концерта закончится и начнется эстрадная часть: Хазанов и Пугачева.

В Ереване я училась в музыкальной школе по классу фортепиано. Музыкальная школа находилась прямо на первом этаже младшего корпуса нашей средней школы. После того, как я окончила первый класс общеобразовательной школы, моя мама и тетя Роза, мама моей лучшей подруги Марины, привели нас на вступительные экзамены в музыкальную школу.

Мне всегда хотелось стать артисткой. Я была из тех детей, которым дают сказать две строчки в общем выступлении, но которые знают наизусть весь спектакль и дома устраивают полный прогон перед родными и близкими, исполняя все роли. Музыка не была чужда нашей семье. Мой дедушка Митя играл на мандолине, которую сделал сам, и на скрипке – трофее Великой Отечественной войны. Дед Кузя играл на гармошке, я любила переодеваться в наряды 40–50-х годов, в которые больше не влезали мои бабушки, и устраивала концерты. Дедушки играли, а я пела и плясала.

Но экзамены в музыкальную школу мы с Мариной почему-то провалили.

Наши родители не растерялись и быстренько пристроили нас в музыкальную школу при Доме офицеров. Правда, туда надо было очень долго ехать с пересадками, так как Дом офицеров находился далеко от нашего дома, в центре города на площади тогда Ленина, а теперь, Солидарности.

Нашей учительницей была Светлана Михайловна, ровесница наших мам и тоже жена офицера. Мы тут же все начали дружить семьями: часто ходили друг к другу в гости, играли с сыновьями Светланы и выезжали всей гоп-компанией за город на шашлык-хоровац. То ли из-за этой дружбы, то ли по причине нашей с Мариной музыкальной одаренности мы с ней были отличницами в музыкальной школе, и только сольфеджио у нас чуть-чуть хромало. Маринин папа решил исправить положение и нанял нам репетитора по сольфеджио Гая Петросовича, чуть ли не народного артиста Армении, который играл в каком-то военном оркестре еще со времен революции. Он был чем-то обязан дяде Мише, в то время начальнику пенсионного отдела республиканского военкомата. Учитель был старенький, и он приезжал к нам за тридевять земель. А мы с Мариной, паршивые девчонки, как называли нас мамы, прятались от него во дворе или даже убегали играть с детьми в соседний двор, чтобы мамы нас наверняка не докричались. Нам это с рук не сходило, родители все равно нас отлавливали и, всыпав за плохое поведение как следует, усаживали за инструмент заниматься сольфеджио.

Тяга к творчеству отражалась в нашей игре в театр. Мы придумывали пьесы, распределяли роли, репетировали и показывали спектакли соседям прямо между этажами на лестничных площадках. У тети Розы с девических времен остались роскошные платья из забытых тканей: крепдешина и креп-жоржета. После рождения двоих детей тетя Роза поправилась, а перешивать платья уже не имело смысла, так как в моду 70-х прочно вошел кримплен. Вот тетя Роза и пожертвовала свои очень красивые платья нашему театру.

Крепдешин был воздушным, взмывал ввысь от малейшего дуновения ветерка, и у него был особый аромат. Я спросила тетю Розу, чем пахнут ее платья.

– Это «Шалимар», балик-джан.

Спустя годы Американец подарил мне «Шалимар». «Это любимые духи моей мамы. Запах детства», – сказал он, вручая мне синюю коробочку. Я не ожидала, что Американец еще и романтик.