Не уходи

– Как он это сделал? – пораженно спросил я, игнорируя ее саркастичные вопросы.

– Пряжкой от ремня.

Я сглотнул.

Сам я был нихрена не послушным ребенком, но мама никогда меня и пальцем не тронула, а тут пряжкой от ремня.

– За что?

Она подняла взгляд.

– А разве это важно?

– Мне все важно, что связано с тобой, малышка.

Она выдохнула и призналась.

– За то, что пришла домой без пива.

Твою мать.

Так орущий пьянчуга – это ее отец?

Меня осенила еще одна мысль.

Пока она получала ремнем, я стоял внизу как истукан, абсолютно не подозревая, что с ней происходило внутри.

– Ты хотя бы обрабатывала эту рану? Выглядит хреново.

Она пожала плечами и отпустила ворот.

– У меня дома нет даже пластыря, я просто промыла ее водой.

Я выругался.

– Идем, – я не знал, где на ее теле нет синяков, поэтому аккуратно подтолкнул ее за талию в тренерскую. Там точно есть аптечка.

– Что ты делаешь?! – возмущалась и упиралась она. – А если нас застукают.

– Я закрою дверь на замок. Максимум, что подумают, что мы с тобой целовались тут.

– Физрук может вызвать родителей в школу.

Я закрыл за нами дверь.

– Он мой тренер по футболу. Я с ним договорюсь. Снимай водолазку.

– Ну уж дудки, – она скрестила руки на груди. – Я не буду перед тобой раздеваться.

Я развел руками.

– А какие еще у тебя варианты? Зеркала тут нет, а без него рану тебе не видно. Обещаю не пялиться.

Тут надо было скрестить пальцы, потому что это большая, толстая ложь. Я не смог бы не пялиться на ее тело, даже если бы от этого зависела моя жизнь. В конце концов я подросток с бушующими гормонами. У меня стояк от одних ее ключиц. Но ей об этом знать, конечно же, не обязательно.

– Ладно, – буркнула она и осторожно потянула водолазку наверх.

То, что я увидел, не то что уронило мой стояк, член буквально забился внутрь от увиденного.

На ее теле не было живого места. Каждый участок кожи был всех оттенков желтого, фиолетового и кроваво-красного.

– Твою мать, – выдохнул я, осматривая ее.

Диана не смотрела на меня, румянец на ее щеках расцветал все ярче.

– Ты будешь обрабатывать рану или так и будешь пялиться.

– Прости, я просто немного в шоке, – я потянулся к аптечке, висевшей на стене, и достал перекись, бинт и пластырь.

– Только не надо меня жалеть.

– Не путай мою злость на твоего отца с жалостью. Прямо сейчас единственная моя мысль – это сломать что-нибудь ему, сделать также больно, как он сделал тебе.

Я налил перекись на рану там, где не было корочки и словил дорожку жидкости бинтом у ее груди. В этот момент мой стояк снова дал о себе знать. Ее грудь была небольшой, но мне нравилось. Ее кожа была шелковистой под моей рукой. Лифчик был самый обычный хлопковый, но на ней смотрелся, как шикарное кружевное белье.

Я прокашлялся и сконцентрировал свое внимание на ее ране. Приложив еще один кусочек бинта, я заклеил рану пластырем.

– Готово.

Я оторвал взгляд от раны за пластырем и увидел ее изучающий взгляд.

– Зачем ты все это делаешь для меня? Почему бы просто не найти менее проблемную девушку?

– Потому что ты мне нравишься.

– Вот так просто?

– Вот так просто.

Я взял водолазку с учительского стола и протянул Диане.

– Если у тебя нет больше ран для обработки, то лучше оденься. Иначе мой член взорвется.

Она ахнула.

– Что? Я парень, мне 16. Мы все думаем только о сексе.

Диана натянула водолазку обратно.