Кирклендские забавы

– Это бывшая туалетная комната, – пояснил Габриель, указывая на дверь. – Я использую ее как ванную. Очень удобно. Только надо запирать обе двери, когда раздеваешься, чтобы случайно не вошел кто-нибудь из слуг.

Он прицепил поводок к ошейнику Пятницы со словами:

– Ты ведь не хочешь потеряться в первый же вечер, приятель.

Когда Габриель ушел, я отправилась в бывшую туалетную. Там я обнаружила сидячую ванну, ведро горячей воды, мыло и полотенца. Большое зеркало в узорной золоченой раме висело на стене, в двух золоченых подсвечниках горели свечи.

Я взглянула на себя в зеркало. Глаза были еще зеленее обычного и не желали рассматривать мое отражение, а заглядывали мне за плечо, с опаской озирая темные углы комнаты. Старинные дома, наполненные сумраком… Может, в них и правда бродят духи умерших? Нет, такие глупые мысли не должны приходить в голову рассудительной молодой йоркширской даме. Раздевшись, я принялась смывать с себя дорожную пыль. Завтра при свете дня я посмеюсь над своими фантазиями.

В тот вечер мы обедали в нарядной столовой на втором этаже. Габриель объяснил мне, что в торжественных случаях обед подают в холле, как в старину. «Стол, который там стоит, ровесник дома, – сказал он. – Но обычно мы едим в маленькой столовой – это удобнее».

Впрочем, по меркам Глен-Хауса «маленькая» столовая оказалась довольно большой. Шторы были задернуты, на столе стояли свечи. Похоже, жизнь в доме подчинялась строгому этикету.

За обедом я наконец увидела всю семью Роквеллов. Кроме Рут и Люка, с которыми я уже встречалась, здесь были сэр Мэтью Роквелл, отец Габриеля, и мисс Сара Роквелл – его тетка; обоим уже явно перевалило за восемьдесят.

Сэр Мэтью приветствовал меня с нескрываемым удовольствием. Он был высок, хотя и сутул, с густой гривой седых волос; лицо покрывал багровый румянец явно болезненного происхождения; голубые глаза, тонувшие в складках век, были блестящими и озорными.

– Габриелю повезло, вы просто очаровательны, – сказал он.

Несомненно, это был всего лишь комплимент: едва ли я могу показаться очаровательной даже глубокому старику. Он задержал мою руку в своей, а потом припал к ней долгим поцелуем. Судя по всему, сэр Мэтью с возрастом не утратил галантности – он производил впечатление человека, пожившего в свое удовольствие и надеющегося, что молодые члены семьи последуют его примеру.

– Вы должны сесть рядом со мной, – заявил он. – Я буду любоваться вами, а вы расскажете мне, как вам нравятся новые родственники.

Я выполнила его желание, и на протяжении обеда он то и дело склонялся ко мне и похлопывал по руке.

Тетя Сара была совершенно другой, хотя и в ней я узнала характерные роквелловские черты. Ее глаза, тоже голубые, казались пустыми, с лица не сходило напряженное выражение, будто она силилась понять, что происходит вокруг, но тщетно. Выглядела она старше своего брата.

– Сара! – прокричал сэр Мэтью. – Это моя новая дочь. Сара кивнула и улыбнулась брату младенчески невинной улыбкой. Жаль, что я не встретилась сначала с этими стариками, – тогда дом не показался бы мне таким чужим и холодным.

– Как вас зовут? – спросила старушка.

– Кэтрин.

Она снова кивнула, и на протяжении всего обеда я чувствовала на себе ее взгляд.

Сэру Мэтью не терпелось узнать историю нашего знакомства и причину столь скоропалительной женитьбы. Я рассказала ему о Пятнице.

– Да, цыгане часто жестоко обращаются с животными, – заметил он. – Я не пускаю их на свою землю. Но должен сказать, что Габриель в добрый час оказался на той дороге.

– Он вообще любит сесть на лошадь и уехать куда-нибудь, – вмешался Люк – И мы никогда не знаем, где он и когда вернется.

– Почему бы и нет? – произнес Габриель. – По-моему, только так и можно отдохнуть. Ненавижу строить планы. Если заранее предвкушать удовольствия, непременно разочаруешься. Нет! Мой девиз: езжай куда глаза глядят.

– На этот раз твои глаза глядели в нужную сторону, – сказал сэр Мэтью, улыбнувшись мне.

– Я должна показать Клэр мой гобелен. Он ей понравится, – неожиданно заявила Сара.

Наступила короткая тишина. Потом Рут негромко произнесла:

– Это не Клэр, а Кэтрин, тетя Сара.

– Конечно… конечно… – пробормотала та. – Вы любите гобелены, дорогая?

– Смотреть – да, но не вышивать. Я не слишком умела в рукоделии.

– Вам это и ни к чему, – сказал сэр Мэтью. – Зачем напрягать такие прекрасные глазки. – Он склонился ко мне, поглаживая мою руку своей морщинистой рукой. – Моя сестра немного забывчива. Временами она путает настоящее с прошлым. Она ведь уже немолода – как и я, увы!

Мне рассказали о доме и его окрестностях, о конюшне – я была рада услышать, что она не пустует, – о соседях, друзьях, охотничьих праздниках и вообще о жизни в Киркленд Морсайд. Все наперебой выказывали мне радушие, старались, чтобы я чувствовала себя как дома, и я решила, что их первоначальная холодность, вероятно, была естественным следствием непонятной скрытности Габриеля.

Рут сообщила, что через несколько дней состоится торжественный обед в честь нашей свадьбы и что она устроила бы его сегодня, предупреди мы ее заранее.

– Вы должны познакомиться кое с кем из наших родственников и соседей, – сказала она мне.

– Кого ты намерена пригласить? – быстро осведомился Габриель.

– Ну… пожалуй, Саймона. В конце концов он член семьи. Думаю, надо пригласить и Агарь, но сомневаюсь, что она придет. Потом еще викария с женой и, разумеется, Смитов.

Сэр Мэтью кивнул дочери и повернулся ко мне.

– Мы хотим, дорогая, чтобы вам здесь было хорошо.

Я поблагодарила его. После обеда Рут, Сара и я вышли в смежную со столовой гостиную, оставив мужчин наедине с портвейном. Вскоре они к нам присоединились, чему я была очень рада, так как испытывала стеснение в обществе сестры и тетки Габриеля.

Габриель тут же подошел ко мне и заметил, что у меня утомленный вид.

– Неудивительно, ведь вы провели такой тяжелый день, – пробормотала Рут. – Мы не будем возражать, если вы уйдете к себе.

Пожелав спокойной ночи своим новым родственникам, я отправилась вместе с Габриелем наверх, в нашу комнату.

Едва мы открыли дверь спальни, как Пятница выскочил из корзины и бросился нам навстречу. Похоже, и он с трудом привыкал к новой обстановке.

– Ну, – сказал Габриель, – худшее позади. Ты познакомилась с моей семьей.

– Насколько я понимаю, не со всей.

– Остальные не в счет – жить-то тебе с этими. Прежде чем мы ляжем, я хочу показать тебе вид с балкона.

– Ах да… твой любимый балкон! Где же он?

– В конце коридора. Пойдем!

Он обнял меня за талию и увлек в коридор, в конце которого виднелась дверь. Габриель распахнул ее, и мы вышли на балкон. Луна стояла высоко в небе, заливая светом все вокруг. Руины аббатства возвышались передо мной, как призрак его былого величия. Темная лента реки вилась меж лугов, над рекой горбился мост, а вдали простиралась еле различимая вересковая пустошь.

– Как красиво, – выдохнула я.

– Когда я уезжаю отсюда, эта картина мне часто снится.

– Неудивительно!