Выйдя из кабинета заведующей, Ирина заметила в коридоре атлетическую фигуру шестидесятилетнего мужчины в спортивном костюме. Это был их врач-реаниматолог Анатолий Евгеньевич Горбачёв. Он шёл на свою ежедневную пробежку – эта его странная привычка давно перестала всех удивлять. На неё и на другие вольности своенравного врача руководство закрывало глаза, желая сохранить опытного специалиста, которого уже не раз звали в столицу. В больнице многие восхищались Анатолием Евгеньевичем, Ирина не была исключением. Догнав его у дверей, она услышала, как он напевает:
– И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе
Даже если уснули в разных местах.
Мы идём ставить кофе под Элвиса Пресли,
Кофе сбежал под PropellerHeads, ах![3 - И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместеДаже если уснули в разных местах.Мы идём ставить кофе под Элвиса Пресли,Кофе сбежал под PropellerHeads, ах! – текст песни группы «Сплин» «Моё сердце».]
– Здравствуйте! – улыбнулась Ирина.
– Просто здравствуй, просто как дела[4 - Просто здравствуй, просто как дела – строчка из песни группы «Не пара» «Плачь и смотри».], – мелодично протянул доктор. – Ириния, вы снова тут?
–Я на минутку, теперь вот домой.
– Как? Уже? – Анатолий Евгеньевич притворно удивился. – А больные? А работа? «Работа до жаркого пота»[5 - Работа до жаркого пота – строчка из стихотворения Валерия Брюсова «Единое счастье – работа».]!
Кажется, он был в приподнятом настроении.
– Завтра, Анатолий Евгеньевич. Сегодня выходной.
– Увы, не у меня. Что ж, идите, Ириния. А мы остаёмся зимовать[6 - А мы остаёмся зимовать – доктор вплетает в свою речь строчку из песни группы «Сплин» «Остаёмся зимовать».].
Ирина понимала, что ей придётся непросто. Но она не думала, что будет настолько тяжело. С приходом осени она забыла, что такое полноценные выходные и нормальный восьмичасовой сон. Всё её время, все мысли занимали учёба и работа. В транспорте, на переменах, в образовавшихся «окнах» между парами, на обеденном перерыве она занималась зубрёжкой. Она читала, смотрела, слушала, записывала, рисовала, проговаривала. Ирина была собрана и напряжена все двадцать четыре часа. Даже после ночной смены в середине недели она старалась не спать перед парами, потому что знала: эти два-три часа только раздавят её. Случалось, она засыпала на лекции, за что получала выговор или «н/б».
– Вы спали на моём занятии, Никитина, значит, вас не было, – распекали её преподаватели. – В субботу приходите сдавать тему.
– Но я работаю…
– Вы учитесь. Это прежде всего.
Ирина думала уволиться из больницы и найти что-нибудь полегче. Но она и без того постоянно нуждалась в деньгах. Летом ей как-то удавалось, пусть и экономно, но жить, возвращать долги и даже откладывать. Сейчас же, когда зарплата уменьшилась почти в три раза, приходилось туго. Денег не хватало даже на покупку демисезонных ботинок. Ирина с ужасом смотрела на ценники в магазинах и в ожидании скидок ходила в летних кедах. Вся её стипендия уходила на погашение кредита за ноутбук. Поэтому было очень важно сохранить и постараться приумножить эти выплаты. Чтобы заработать в будущем дополнительную именную стипендию, она старалась учиться на «отлично». Но «хвосты» тянули её назад. Потому она упрашивала коллег подменить её и шла на отработки.
***
В таком бешенном, нещадном темпе прошли два с половиной месяца. В «Розетке» Ирина читала сообщения Любы, но почти всегда не успевала, а потом и забывала ответить. Люба обижалась, не понимая, как можно не найти минутки, чтобы просто написать, как дела. Но Ирина жила в жёстких рамках расписания, между строчками которого нельзя было вставить даже зубочистку. Она порой даже не помнила, ела утром или нет. Ей нельзя было отвлекаться и расслабляться. Ведь если она хоть на мгновение выпадет из устоявшегося режима, то сразу сломается.
Одноклассники тоже требовали её внимания, и это нервировало. Они создали беседу «ешники», куда добавили и ушедших в девятом классе, и планировали встречу выпускников. Ирина сначала бегло следила за их перепиской, но потом перестала. Она не открывала сотнями копившиеся сообщения, пока однажды ей в личку не написал Айдар Яруллин. В седьмом классе они сидели за одной партой и немного общались. Многие, глядя на их приятельские шуточки, поговаривали, что Ира нравится Яруллину. Но, когда через год он стал встречаться с новенькой, эти сплетни позабылись.
«Никитина, ты чо, решила с подружкой в один колодец прыгнуть?» – спрашивал Айдар.
«Привет! В смысле?» – ответила Ирина.
После сдачи отработки она ехала в троллейбусе домой. В больнице её обещали подменить, поэтому она могла основательнее подготовиться к зачёту и, возможно, немного поспать.
«Чо игноришь переписку? Гоу в хмельное яблоко тусить? Такой движняк намечается, а вы сливаетесь».
«Я не игнорирую. Просто не успеваю. Я сейчас учусь в универе и работаю в больнице».
«Все уже, как белые люди, отучились. Ты как всегда! Не врубай осла, погнали с нами! Сто лет не виделись и ещё столько же не увидимся».
«А когда вы собираетесь?»
«Через недельку в пятницу».
«Ладно, я подумаю, но не обещаю».
«Так дела не делаются. Задолбали эти ваши учёбы, работы, отпуска, декреты! Хорош, блин. С лета никак договориться не можем. Пошли и точка. Там Трошков со своими пацанами выступает. Поддержим наших».
«У него группа что ли своя?»
«Ага. Будут жечь и выжигать сердца глаголом. Слушай, а чо Ольга деловой дамой стала, да? Раз в Питере обосновалась, так даже и слова одноклассникам не скажет?»
«В смысле?»
«Коромысле, блин. Чего она свалила из беседы? Ни привет, ни пока. Страницу закрыла».
Ирина вышла из сообщений и попыталась зайти на страницу Ольги. Но школьная подруга удалила её из друзей и закрыла доступ к сообщениям. То, что Оля так легко, без оглядки и сожаления вычеркнула Ирину из своей, пусть и виртуальной, но жизни, – немного задело.
«Давай, Никитина, не теряйся! Я напишу нашим, что ты будешь».
Взявшись за Ирину, Айдар не выпускал её из поля своего зрения: он неустанно напоминал о надвигающейся дате грандиозного события. Было очевидно, что встреча состоится только благодаря организаторским способностям и неиссякаемой энергии Яруллина – он находил время и силы писать всем. В беседе он шутил и зажигал всех своей идеей. В то же время Айдар умел быть серьёзным и с ним можно было общаться искренне. В одной из личных переписок Ирина узнала, что он не стал актёром, как мечтал, не женился, зато обосновался в сфере проведения праздников, у него было своё маленькое агентство. О себе Ирина рассказывала мало, всё, что волновало её – учёба. А Яруллину медицина была неинтересна.
Так незаметно пролетела неделя. В среду одноклассники поздравили Ирину с днём рождения. Айдар ещё ночью отправил ей сообщение: «Добро пожаловать в Клуб 27[7 - Клуб 27 – название феномена, который объединяет культовых музыкантов, умерших в возрасте 27-28 лет. Термин стал популярен после смерти Курта Кобейна. Со временем в «клуб» стали «принимать» и других видных деятелей искусства: кинематографистов, художников, писателей.]. Живи ещё сто лет, мой анахорет». Не глядя на нехватку денег и времени, Ирина решила сделать себе подарок и поехать в «Хмельное яблоко». Видя напряжённую обстановку в больнице и слушая разговоры коллег, она догадывалась, что надвигается непростое для всех время и другой возможности отдохнуть у неё уже не будет. Ребята обрадовались, когда узнали, что она приедет, – и это было приятно. Юля Карпова, когда-то странная девочка, передружившая и перессорившая со всем классом, пригласила её в гости: «Муж у меня в командировке. Так что накатим у меня девчачьей компанией, а потом на таксо – в Яблоко».
В пятницу Ирина сильно опаздывала и потому нервничала. Она минут двадцать бродила по элитному району на окраине города, выискивая между закрытыми дворами нужную стеклянную высотку. Оказавшись наконец в тёплом светлом подъезде, она увидела жёлтый диванчик, книжные полки и потрёпанного плюшевого кота в тельняшке. Ирине показалось, что она уже бывала тут, но с Юлей она не встречалась со времён девятого класса, а в этот район приехала впервые. Видимо, память выхватывала обрывки впечатлений и лепила из них ложные ассоциации. Повторив консьержке квартиру и фамилию хозяйки, Ирина нажала на кнопки вызова лифтов.
Первым спустился тот, что был на двадцать третьем этаже. Когда двери разъехались, Ирина вошла в кабину и… это было как удар под дых – внезапная вспышка боли и дыхание её перехватило, на глазах навернулись слёзы. Ирина придавила ладонью грудь, чтобы заглушить режущие ощущения, и тяжело задышала. С каждым глотком воздуха в её лёгкие попадал до ужаса знакомый запах. Это был аромат мужского парфюма: что-то тягуче чёрное, хвойное и свежее, как хрустящий кипенный снег. Он становился ярче и объёмнее. Ирина чувствовала его шершавую плотность на себе, словно на ней было тяжёлое мужское пальто… Дежавю оборвалось с появлением высокого брюнета, успевшего в последний миг заскочить в лифт. Нажав на кнопку «23», он с изумлением оглядел Ирину, и она тряхнула головой, чтобы окончательно вернуться в реальность.
– Привет! – с оттенком насмешки произнёс незнакомец.
– Здравствуйте, – она бросила в его сторону быстрый взгляд.
– Изволите на двадцать третий?
– Мне на семнадцатый, – Ирина нажала на нужную кнопку.
Слушая лёгкую классическую музыку, она смотрела на двери и мысленно торопила лифт. Она старалась не замечать мужчину, продолжавшего за ней наблюдать. Ей было неуютно от его бесцеремонного и даже как будто оценивающего внимания. Она понимала, что пальто в катышках и носимые не по сезону кеды выдают её бедность и красноречиво сообщают, что она чужая тут, всего лишь случайная гостья.
– Пока, пролетарий северной земли, – весело попрощался молодой человек, когда Ирина вышла на лестничную площадку.
Она обернулась и посмотрела в его тёмные под широкими густыми бровями глаза, они были похожи на волчьи. Не понимая смысла услышанного, но чувствуя издёвку, Ирина сердито нахмурилась.
Когда она появилась на пороге квартиры, одноклассницы уже вызывали такси. Юля предложила ей выпить шампанского, пока она одевается. Но Ирина отказалась – впереди у неё были рабочие сутки.
– Слушай, а ты чё, так поедешь? – Юля с сомнением покосилась на её наряд.
Ирина посмотрела на свои джинсы и пожала плечами.