Зеленоглазая фея

Зеленоглазая фея
Виктория Лайт

В церкви ирландка Эйлин Донахью внезапно узнает, что жених обманывает ее с другой. Прочь от него, прочь из страны – вот что решает она. Приехав в Нью-Йорк, она долго скитается без работы, пока не решается обратиться за помощью к Питеру Данну, двоюродному брату бывшего жениха. Она хочет вести в его журнале рубрику «Что ты знаешь о женщинах?». Питер категорически настроен против Эйлин. Однако со временем он понимает, что не знает о женщинах абсолютно ничего…

Роман выходил в серии «Панорама романов о любви».

Виктория Лайт

Зеленоглазая фея

1

– Эта женщина ни за что не будет работать в моем журнале, – отчеканил Питер Данн и резко повернулся в кресле, считая разговор оконченным.

Его собеседники растерянно переглянулись, не понимая, чем вызвана такая сверхъестественная суровость. Питер слыл добрым и понимающим человеком, и подобная резкость в отношении молодой привлекательной девушки была более чем необъяснима.

– Но ее идея не лишена здравого смысла, – робко заикнулся Дэвид Сноубол, молодой человек с красными моргающими глазами и длинным носом. Он вел в журнале бизнес-колонку и считался хорошим специалистом.

– Если тебе понравилась эта девица, Дэйв, я могу дать тебе ее телефон, – презрительно бросил Питер через плечо, даже не подумав повернуться.

Сноубол покраснел и закашлялся. Конечно, мисс Донахью очень привлекательная девушка, но это было очень нетактичное замечание.

– Что ж, если больше ни у кого нет замечаний, я попрошу всех вернуться на рабочие места, – любезно проговорил Питер через несколько минут, вставая с кресла. – Я лично объявлю мисс Донахью наше решение.

Возражать никто не осмелился. Питер Данн не принадлежал к тому типу руководителей, которых невозможно ни в чем убедить. Но все почувствовали, что сегодня он настоит на своем и откажется от этого интересного предложения, которым, возможно, воспользуются его конкуренты.

– Какая муха его укусила? – пробормотал вполголоса Сноубол, до сих пор переживающий из-за грубого замечания Питера.

Один за другим они вставали и направлялись к выходу. Вскоре кабинет Питера Данна был пуст. За единственным исключением. Сидевший справа от Питера мужчина не тронулся с места, ленивая усмешка застыла на его губах.

– Какая муха тебя укусила, Пит? – спросил он, слово в слово повторив вопрос Сноубола.

– А что такого я сделал, Макс? – раздраженно воскликнул Питер. Он ни капли не разозлился из-за того, что мужчина не послушался его и остался в кабинете. – По-моему, я пока имею право решать, кто нам подходит, а кто нет.

– Естественно, – кивнул мужчина. – Но зачем было созывать всех? Неужели ты не мог сам отказать этой девушке? Зачем надо было вытаскивать ее на всеобщее обозрение и издеваться над ней? Я тебя не узнаю…

В голосе Максимилиана Гриффита, близкого друга и компаньона Данна, прозвучало любопытство. Питер всегда был галантен с дамами, такое грубое поведение было ему несвойственно.

– Ты не знаешь… – устало вздохнул Питер. – Эту нахалку надо было как следует проучить. У меня было слишком мало времени, и я не придумал ничего лучше…

– И что же бедняжка сделала такого?

Брови Макса выразительно изогнулись. У него вообще было очень живое лицо, способное отражать малейшие оттенки настроения.

– Я не обязан тебе ничего объяснять, – огрызнулся Питер.

В душе он чувствовал правоту друга и от этого злился еще сильнее.

– Как твой компаньон я хочу знать, почему ты только что отказался от весьма выгодной затеи, – спокойно произнес Макс, игнорируя вспышку Питера. – Конечно, у тебя решающий голос, но без объяснения тут не обойтись. Эта мисс Донахью пойдет сейчас в «Нью-Йорк Айкен» или «Топ Мэн», и там ее примут с распростертыми объятиями…

– И пожалеют об этом, – закончил за него Питер. – Потому что ее идея обязательно провалится.

– Не обязательно. Там смелые люди, они любят рисковать, – покачал головой Максимилиан. – Но в любом случае твое поведение мне непонятно. В конце концов, как каждая красивая женщина, мисс Донахью заслуживала элементарного внимания… К тому же она, кажется, твоя соотечественница… Это имеет какое-то отношение к твоему решению? Я думал, ты любишь ирландцев.

Питер вздохнул. В этом был весь Макс. Мягкий и спокойный на первый взгляд, но жесткий и непреклонный, когда копнешь глубже. Если ему что-то было надо, то он не знал никаких преград.

– Эта девушка для меня не ирландка, – пафосно проговорил Питер. – Тебе будет достаточно, если я скажу, что она опозорила некоторых моих знакомых?

– Нет.

– Макс, послушай. – Питер провел рукой по волосам. – Я не хочу спорить с тобой из-за такой мелочи, как Эйлин Донахью. Я принял решение и предлагаю покончить с этим. Поверь, мне очень не хочется возвращаться к этому вопросу. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, но на самом деле она не стоит твоего внимания.

– Однако ради нее стоило устраивать весь этот спектакль, – протянул Гриффит, с любопытством разглядывая упрямого друга. – Но как хочешь, Питер, я настаивать больше не буду. Потом так потом.

Макс поднялся и расправил плечи. Это был высокий крепкий мужчина. Данн был немного пониже его.

– Тогда я пойду, – беззаботно сказал он.

Питер кивнул. Макс помедлил немного у двери, надеясь, что Данн одумается, позовет его обратно и все объяснит, но Питер намеренно отвернулся от него и стал смотреть в окно.

Максимилиан пошел к себе, и глаза его хранили слегка удивленное выражение. Что же произошло у ирландских знакомых Питера с этой зеленоглазой малышкой?

Пятьдесят два доллара наличными, небольшой чемодан с вещами, материнский кулон с изумрудом и трамвайный билет – вот и все достояние. Совсем не густо, учитывая тот факт, что близится конец месяца и надо будет платить за квартиру. Работы не предвидится, разве что в том галантерейном магазинчике. Последняя затея, приберегаемая на самый крайний случай, сегодня провалилась с оглушительным треском. Оставалось только вернуться домой с повинной или утопиться в мутной реке Гудзон.

На этом месте Эйлин Донахью жизнерадостно рассмеялась. Она представила себе, как ее вылавливают из реки, а потом с надлежащими почестями отправляют домой в Ирландию. Для любого другого человека при подобных обстоятельствах в этой мрачной картине было бы мало смешного. Но только не для Эйлин. Только исключительное жизнелюбие и веселый нрав помогли ей пережить последние два месяца. После всех испытаний вряд ли река Гудзон была способна испугать ее…

А я все равно не сдамся, твердо сказала себе Эйлин и встала с дивана, на котором она пролежала целый час, размышляя о своем печальном будущем.

Квартирка, которую Эйлин арендовала за совершенно возмутительную, по ее мнению, плату, находилась в довольно обшарпанном районе Бронкса. Это было маленькое помещение, состоящее из одной большой комнаты и пристройки, которая служила кухней. Добираться до него приходилось по длинному узкому коридору, вдоль которого располагались двери в точно такие же квартирки. Возвращаясь домой, Эйлин с омерзением зажимала нос, чтобы не вдыхать запахи готовящейся пищи или стиранного белья, которыми пропитался весь дом.

Собственное жилье она постаралась облагородить насколько это было возможно, но даже любимое лоскутное одеяло, сплетенное несколько лет назад лично Эйлин, не сумело превратить эту убогую квартирку в настоящий дом. Но она не жаловалась. По собственной воле она покинула уют и комфорт, испортила отношения с родными и уехала в эту огромную страну строить свою жизнь заново. От той, прошлой уже ничего не осталось. Лишь тупая ноющая боль в сердце, которая подкрадывалась ненароком, когда Эйлин начинала вспоминать…

Однако она запрещала себе делать это. Прошлого не воротишь, а проблем и в настоящем хватало.

Никогда перед Эйлин Донахью не стояла необходимость зарабатывать себе на жизнь. О ней всегда заботились. У нее была красивая одежда, драгоценности, прекрасный дом, друзья, родители. Ее малейшие капризы моментально исполнялись. Можно смело сказать, что Эйлин была абсолютно не приспособлена к одинокой жизни в чужом городе, без знакомых, дома и денег. Но зато она обладала неукротимым духом, у которого просто до сих пор не было возможности проявиться. Сейчас Эйлин приходилось рассчитывать только на собственный характер и упорство, и она намеревалась победить, несмотря ни на что.

На следующее утро она принарядилась и пошла в тот самый ненавистный галантерейный магазин, где два дня назад елейный менеджер предложил ей место продавщицы. Эйлин по-прежнему питала отвращение к подобной работе, но что ей оставалось делать, если за два месяца только там согласились ее принять?

Конечно, было бы лучше, если бы Питер Данн повел бы себя по-другому, но сожалеть и причитать было не в характере Эйлин. В конце концов, было глупо ожидать от него, что он примет ее с распростертыми объятиями после того, что произошло с его братом…

Но, стоп. Воспоминания были слишком болезненны, и Эйлин решила выкинуть вчерашний день из головы точно также, как она выкинула события двухмесячной давности. Она начинает новую жизнь.

В магазине ее встретили очень приветливо. К великому облегчению Эйлин, о ней не забыли, и место ее сохранилось. Ее тут же провели к прилавку с мужскими галстуками. Мистер Кресснер, тот самый неприятный менеджер, с которым Эйлин беседовала раньше, принялся вводить ее в курс дела. Маленькие глазки мистера Кресснера подозрительно поблескивали при этом, и Эйлин прилагала уйму усилий, чтобы побороть чувство отвращения к говорливому пухлому человечку.

– Да, мистер Кресснер. Я все поняла, мистер Кресснер, – бормотала она через равные интервалы, с ужасом сознавая, что ничего не запоминает из его плавной речи.

– Тогда желаю вам успехов, мисс Донахью, – наконец закончил Кресснер. – Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь. Но я уверен, что вы справитесь. Вы производите впечатление весьма расторопной молодой особы. Я не сомневался, что вы вернетесь, чтобы работать у нас…

Эйлин ощущала, как гнев подкатывает к сердцу. Расторопная молодая особа! Достойный комплимент, что и говорить! Но внешне она ничем не выдала своих чувств. Ей действительно нужна работа. Можно начать хотя бы с этого захудалого магазинчика.