Вкус любви

Эмма тихо вздохнула и покачала головой.

– Никому не расскажу, ты же меня знаешь.

– Знаю, – прошептала я, чувствуя горечь на кончике языка. – Но всё же…

– Конечно, Ань. Я все понимаю. Но обещай мне одно, – проговорила она, глядя мне в глаза, – мы поговорим об этом, когда ты будешь готова. Я подожду.

Вместо ответа кивнула. Плавно опустила голову на подушку, следя за тем, как Эмма на прощание помахала мне рукой и вышла из палаты.

Оставшись в одиночестве в тишине больничной палаты, я долго смотрела на закрытую дверь, пока не решила, что ничего плохого в том, чтобы задержаться здесь на денек нет. Поваляюсь в постели, посмотрю телевизор, подожду анализы. Надеюсь, Эмма успокоится, когда получит их, и меня выпишут. Еще бы Нике позвонить и убедить ее не накручивать себя, да бесполезно. Решив, что уже ничего не изменю, потянулась за пультом, намереваясь поискать какую-нибудь приличную телепрограмму на оставшийся день, пока вдруг не отворилась дверь.

Я думала, что придет медсестра, чтобы провести какую-нибудь важную процедуру, ведь до ужина оставалось не меньше часа, поэтому не сразу обернулась. Но когда услышала тяжелый шаг, явно не принадлежащий женщине, повернула голову и ахнула, заметив, как ко мне приближается высокий (явно не меньше ста восьмидесяти пяти сантиметров в высоту) мужчина с широченными плечами и густыми темно-каштановыми волосами. В руках он держал букет и корзину с фруктами.

– Добрый вечер, – пробасил незнакомец, который отчего-то показался мне смутно знакомым. Но где я могла видеть его?

– Добрый, – вторила ему, поглядывая то на цветы, то на фрукты. На самого мужчину старалась не смотреть. Уж очень он впечатлял своей жгучей наружность. Аж жарко стало и неловко оттого, что испытывала при виде мужчины, который явно ошибся палатой. Ведь я не ждала посетителей.

– Мы с вами не знакомы, – проговорил он, водружая корзину на тумбочку, а цветы вручил мне. Пришлось принять букет, продолжая ошарашенно хлопать ресницами. – Меня зовут Эмиль. Я владелец ресторана Мельница.

Так вот где я его видела! Потерянная крупица воспоминаний вернулась на место. Именно он поймал меня, когда я свалилась в обморок. Именно его подзывала Ника, собираясь представить нас друг другу. И именно из-за соуса, который придумал он, я едва не сыграла в ящик, если бы он же мне не оказал помощь.

– Как вы себя чувствуете, Анна? Я же могу вас так называть?

– Да, конечно, – затараторила я, положив букет на колени. – Все в порядке. Сказали, что завтра меня выпишут.

– Отличные новости, – улыбнулся он, и, честное слово, от его улыбки я покраснела, а кожу стали покалывать невидимые иголочки. – Я рад, что все обошлось. Перепугали же вы нас.

– Извините, – вырвалось прежде, чем успела подумать. Чуть язык не прикусила, но сказанного уже не воротить.

– Это я должен извиниться. – Мужчина покачал головой.

– О нет, – тут же ответила я, перебивая его. Рядом с ним я чувствовала себя до ужасного неловко. Такой большой, хотя и я не мелкая, но в то же время Эмиль давил на меня. Будто вся палата заполнилась только им, а я, вжавшись в подушку, отбивалась от извинений, хотя пострадала из-за собственной оплошности. Ведь раньше со мной такого никогда не бывало. – Мне нужно было внимательней изучать меню, прежде чем делать выбор.

Мы посмотрели друг в другу глаза, и я пожалела о том, что попыталась спорить с великаном. Великан! Ха-ха! Раньше меня обзывали великаншей из-за того, что была выше всех в классе, а теперь, видя перед собой Эмиля, чувствовала себя хрупкой и мелкой. Не знаю, как у него получалось вот так легко производить на людей просто уничтожающее впечатление, но эффект, не спорю, мощнейший.

– От всего ресторана и лично от меня приношу свои извинения, – пробасил Эмиль, хмуря темные густые брови.

– Не…

Дверь распахнулась и в палату влетела Ника. Ее щеки пылали, а на глазах навернулись слезы. В несколько шагов Ника миновала разделявшее нас расстояние, обняла меня, расцеловала в обе щеки и, всхлипывая, затараторила:

– Анюточка! Как же ты меня напугала! Я так рада, что с тобой все в порядке! Я чуть сама там не умерла! – продолжая обнимать, Ника то ли плакала, то ли смеялась. – Вон глянь, у меня седые волосы появились!

– У тебя нет седых волос, – смеясь, отвечала я, глядя на золотистую гриву подруги. Она успела переодеться из своего изумрудного цвета костюма в простой полуспортивный костюм с белой футболкой.

Послышался звук, который привлек наше внимание. Это откашлялся Эмиль, который продолжал стоять недалеко от кровати и смотреть, как Ника рыдает, обнимая меня.

– О, Эмиль, – удивленно произнесла Ника, слезая с кровати. – А я тебя и не заметила.

Я улыбнулась. Не заметить такого крупного мужчину что-то из ряда вон выходящее. Но Эмиля эти слова не задели.

– Решил навестить Аню?

– Конечно, – ответил он. – И убедиться, что все в порядке.

Ника издала какой-то странный звук, то ли усмешка, то ли хмыканье, и, обернувшись, на миг взглянула на меня. Потом вновь повернулась к Эмилю.

– Ты же здесь… – начала было говорить, но будто осеклась и, покачав головой, направилась в сторону Эмиля. – Пойдем выйдем. Надо кое-что обсудить.

Тот отчего-то молча согласился с Никой и последовал за ней, не произнеся ни слова на прощание. Они скрылись за дверью, а я продолжала валяться в постели в обнимку с букетом из белых роз, и глупо хлопать ресницами.

Эй, что случилось-то?

Глава 3

– Не могли бы вы подать мне телефон? – попросила я, обратившись к медсестре, которая только что забрала мой поднос с ужином. Как Эмма и обещала – вся еда была безопасна для аллергика, который напрочь умудрился забыть об аллергии.

– Конечно, – промолвила женщина и, покопавшись в тумбочке, достала телефон. Передав мне смартфон, медсестра удалилась из палаты, оставляя меня наедине с собой и собственными проблемами.

Взглянув на телефон, ввела пароль и принялась просматривать для начала пропущенные звонки и сообщения. Я легко могла провести сутки, а то и более без гаджетов, но что-то не давало мне покоя. Особенно то, как вела себя Ника.

Она ушла примерно полчаса назад, обещая забрать меня завтра и отвезти в гостиницу, где я остановилась на те несколько дней, которые планировала провести в городе, прежде чем отправиться в новый путь. Все бы ничего, но после того, как Ника переговорила с владельцем Мельницы, который, кстати, так и не вернулся после этого разговора обратно в палату, Ника будто переменилась. Я ожидала увидеть ее взволнованной и раскаивающейся, даже собиралась убедить подругу, что ее вины нет в том, что случилось, но Ника выглядела иначе. Она была задумчива, поглядывала в мою сторону осторожно, словно боялась что-то мне рассказать.

Когда я попыталась вытянуть из Ники хоть крупицу информации, та ловко переводила тему, хотя раньше пока бы все как на духу не выложила, не замолчала бы.

Вот именно эти резкие перемены заставили меня прошерстить местные ленты новостей.

И шестое чувство меня не обмануло!

Выпучив от удивления глаза, читала сенсационную для местного уровня новость: «В знаменитом дорогом ресторане Мельница, принадлежащем Эмилю Кутуеву, едва не погибла девушка. Начато расследование».

Дата сегодняшняя. Ошибки быть не может. Хоть имени пострадавшей девушки не было указано, но я была уверена, что речь в этой заметке обо мне. Не думаю, что кто-то сегодня тоже «едва не погиб» в ресторане. Возможно, такое и могло случиться, но верилось с трудом.

По спине поползли ледяные мурашки.

Едва не погибла?

Расследование?

Так вот что скрывала Ника!

Пыхтя от негодования и не понимая, почему же мой обморок расценили как «едва не погибла», я стала просматривать все новости, так или иначе связанные с произошедшим недоразумением, но ничего, кроме общих фраз, не находила. Пока не наткнулась на статью от некой Лии Максимовой, в которой та в пух и прах разносила не только ресторан, по мнению блогера, полностью утративший свой статус, но и самого владельца, называя Эмиля взбалмошным руководителем. А его поварские таланты так вовсе растоптала в пыль.

– Ничего себе, – пробормотала я, пролистывая последние записи Лии Максимовой на ее личной странице. Кем бы ни была эта девушка, но она умело владела словом. Так, что ей хотелось верить, и многие, судя по комментариям, ей верили. Но в то же время после пятой записи я уже хотела помыться. Столько грязи мне впервые приходилось читать одновременно.

Отложив телефон, провела ладонями по плечам.

И почему Ника скрыла от меня столь важную информацию? Ведь рано или поздно я все равно бы узнала. Тем более раз начато разбирательство.