9 часов над Атлантикой

Betelgeuse: Если тебя интересует, умею ли я готовить – ты не по адресу. От моей стряпни дохнут даже кактусы.

WTF_LEO: Ты кормишь кактусы?

Betelgeuse: Нет, не кормлю. Был у меня один – Цыпа, он умер после того, как я спалила в духовке курицу. Задохнулся.

WTF_LEO: Почему «Цыпа»?

Betelgeuse: Однажды мне было одиноко, и я приклеила ему нос из бумаги. Вышло похоже на цыплёнка.

WTF_LEO: Понял. Думаю, Цыпа умер не от дыма.

Betelgeuse: А от чего?

WTF_LEO: Не перенёс надругательства над имиджем. Сейчас подумаю над вторым вопросом.

Betelgeuse: Четвёртым.

WTF_LEO: Хорошо, четвертым.

Мог бы и поспорить. Хотя бы ради приличия!

WTF_LEO: Итак, мой четвёртый вопрос: расскажи о своей матери.

Это больно. Делиться самым ценным, тем, что глубоко внутри и только для самого себя – это сложно. Это трудно. Но, честные условия игры должны быть честными.

Betelgeuse: Мне было пять, когда бабушка (её тоже, кстати, звали Леей) умерла. Мы с мамой в те дни дежурили в хосписе, и когда бабушкино сердце перестало биться, мама выбежала на парковку – ей было тяжело дышать. Она подняла руки к небу и попросила «Господи, дай мне знак, что она у тебя, иначе я этого не переживу!». Это был самый первый раз, когда я поверила в чудеса – мы услышали «дзинь». Стали оглядываться вокруг – ничего. А потом мама посмотрела мне под ноги – прямо перед ними лежал четвертак. С тех пор мы всегда и везде искали четвертаки. Особенно много их находилось в День Канады. В остальные праздники тоже – Рождество или там День Британской Колумбии, к примеру, но больше всего именно в День Канады. Мы соорудили копилку из пластиковой бутылки из-под галлона молока. Гораздо позднее, много лет спустя, настанет время, когда эти четвертаки в буквальном смысле спасут меня от голода. В день маминой смерти, я не нашла ни одного четвертака. Искала повсюду! И в школе, и в даунтауне около всех забегаловок и пиццерий, я даже обшарила все известные мне фонтаны – ни одного. Я рыдала. Просто реку выплакала в те дни. Примерно месяц спустя, когда совсем уже хотелось взвыть от тоски, я отправилась к маме на кладбище. И что ты думаешь? Четвертак лежал прямо перед её могилой! И мне сразу полегчало – вся печаль стекла в землю. С тех пор я знаю – у неё всё хорошо.

WTF_LEO: Прости, нет слов. Сейчас у меня больше нет ни слов, ни вопросов.

Betelgeuse: Тебе больше ничего не хочется обо мне узнать?

WTF_LEO: Мне кажется, я знаю тебя вечность, Бетельгейзе.

Betelgeuse: Лео, когда у тебя День Рождения?

WTF_LEO: 12 декабря.

Betelgeuse: Лео, мой день рождения тоже 12 декабря.

Глава восемнадцатая. Кольцо

Massive Attack – Protection (Extended Mix with Tracey Thorn & Mad Professor)

Мой сосед владеет слепой печатью. Надо и мне научиться – выглядит это круто. Надо же, с такой скоростью шпарить по клавиатуре! Обычно он сосредоточен, энергично переключаясь между экранами на макбуке – бедолага, тоже внедрил в яблочко Windows для незаменимых приложений. Обычно, но не сейчас. Сейчас он так пристально смотрит в мои глаза, что аж мороз по коже.

Чёрт…

Неужели это он? Да нет. Так не бывает. Мир слишком велик для таких совпадений.

– Что? – спрашиваю.

– Ничего, – отвечает.

Лео возвращается к работе, почесав щёку под очками, и я приглядываюсь к его профилю… Вроде и похож, а вроде и нет… Тут, в самолете, он как будто старше. Прилично взрослее. Но может, это встреча с драконом его так изменила? Как он там говорил? И душой и телом?

Моё внимание привлекает прикосновение к локтю – кто-то прошёл мимо. Бог мой! Да это же туалетный герой любовник! Даже Кэрол вышла из своего летаргического сна и вытянула вслед ему шею. И Пайпер! Вот же развратницы.

– Хорооош…! – выдаёт оценку Кэрол.

– Не знаю, о чём это Вы! – поджимает губы Пайпер. – Когда уже появится стюардесса? Что-то у меня в горле першит.

– Это песок, дорогуша.

– Какой ещё песок?

– Тот, который с тебя сыплется.

Тем временем главная парочка этого рейса, не стесняясь, организовала свидание у двери в туалет. Молодцы, думаю – сперва секс, теперь свидание. Парень, уперев руку в пластиковую стенку, старается укрыть её от обзора, но публику не проведёшь – она знает своих героев в лицо.

– Чёрт, они даже не знакомы! – восклицаю.

– С чего ты взяла? – оживает Лео.

– Я стояла за ним в очереди на посадку, он был совершенно один.

– Обращаешь внимание на свободных мужчин?

– А это плохо? Неуместно? Обличает во мне какие-нибудь не совместимые с жизнью пороки? И потом, знаешь ли, имею право! У меня нет на пальце «кольца»!

И чуть неосторожно не добавила «как у некоторых!»

– Кольцо ничего не значит, – невозмутимо заявляет.

– Да что Вы говорите! Неужели? А зачем же тогда человек разумный ввёл сие безобразие в жизнь счастливого и свободного полигамного homo sapiens?

– Поверь, ты знаешь и без моих разъяснений, зачем, – хитро прищуривается. – Но вот тебе пример: мой друг и компаньон носит своё обручальное кольцо, но не в те периоды, когда бывает в командировках, а это примерно 60% нашего рабочего времени. Причём, что интересно, он снимает его и отдаёт жене «чтобы не потерять», и она хранит до самого его возвращения.

Я не успеваю выразить даже тени сомнения в стройности этой истории, как он добавляет:

– Просто этот парень… вообще, очень клёвый с очень многих точек зрения чувак, так вот, он потерял пять своих обручальных колец в деловых поездках. Его жена, в конце концов, замучилась их заказывать у ювелира.

Я задумываюсь на пару мгновений.

– Как он их терял?

– По-разному, но начиналось всегда всё одинаково – он их снимал.

– Зачем?