– Мало ли, может у друга своего подглядел.
– Нет, это не про меня.
– Верный муж?
– Вроде того.
– Что вот прямо так уж и ни разу?
– Железно ни разу.
– Ну ты действительно принципиальный!
– А вот ты мужу изменяла?
– У меня его не было – это раз. И моя верность зависела бы от мужа – это два. Но если тебя интересует самый важный и любимый вопрос всех парней – то нет, у меня не много опыта, и я за ним не гоняюсь.
– Тебе просто некогда.
– И это правда.
– А если бы, скажем, жизнь подкинула возможность окунуться в новые ощущения с человеком, к которому тебя влечёт, но при этом ты уже была бы в вялотекущих давних отношениях. Твои действия?
– Отношения могут быть и вялотекущими, а любовь – она либо есть, либо её нет. Любимым я не изменяю, проблема одна – любимых нет.
– Ну вот этот новый человек – он как раз кандидат на любовь…
– Лео, – перебиваю его, – не мудри. Ни одна женщина в здравом уме не стала бы изменять любимому мужчине, с целью потенциально влюбиться в другого! Это бред.
– Нет, ты всё-таки выкрутишь мне палец…
В этот момент в дверь раздаётся стук. Я замираю, Лео начинает ржать.
– Кто там? – спрашиваю.
– Сейчас же откройте дверь! – требуют с той стороны.
– Прямо сейчас?
– Сию секунду откройте!
– Боюсь, это невозможно. Я в самом разгаре большого физиологического процесса… не маленького… Зайдите минут через пятнадцать?
Лео горит.
– Что ты ржёшь?! – шиплю на него и сама стараюсь не потерять трезвость, ибо угар душит.
Он не может говорить, только мотает головой.
– Сейчас же прекратите! Пассажиры видели, что вас двое!
– Им показааалось! – ору, сквозь смех.
В этот момент, кольцо слетает с пальца моего пациента. Он удивлённо вскидывает брови и перестаёт смеяться:
– У тебя получилось…
– А ты сомневался?
– Конечно, нет! Я уже говорил: сомнения на твой счёт чреваты, – криво скалится.
В дверь снова стучат, на этот раз с некоторым психозом:
– У вас будут большие неприятности! Полиция Торонто…
– Что полиция Торонто? – Лео отпирает дверь и выходит первым.
– Вас ждёт как минимум штраф и социальные работы за хулиганство!
Лео приподнимает очки:
– У меня болят глаза. Моя соседка любезно согласилась помочь с каплями, – предъявляет ей белый флакончик. – С каких это пор помощь ближнему – хулиганство?
Стюардесса Моник впадает в состояние некоторого оцепенения. Её мозг распадается, будучи не способным установить адекватные причинно-следственные связи и понять, на каком именно повороте её обошли – слишком серьёзен и представителен на вид уже знакомый ей пассажир.
– Да-да, я помню, Вы любите математику… – бормочет, совершенно уже растерявшись.
Именно в этот момент с противоположного конца самолёта подлетает Клэр:
– Моник, всё в порядке. Это просто недоразумение…
– Извините, – совсем тушуется Моник и включает заднюю.
– Задолбали эти парочки в туалетах, – сокрушается Клэр.
– Да ладно? Что так часто? – интересуюсь.
Клэр с прискорбием вздыхает:
– Гораздо чаще, чем ты думаешь. Грёбаный клуб десятитысячников! И представь, регулярно застревают в унитазе – это самое страшное – не вытащишь.
– Как это застревают? Засасывает?
– Ногами, Лея! Ладно, я пошла работать, – убегает.
А мимо нас снова пролетает с пледом Моник – неловко улыбается, мол, «ещё раз извините меня».
– А она симпатичная, – признаю вслух.