9 часов над Атлантикой

Лео протягивает руку к промежности Парисы.

– Что ты делаешь? – восклицаю.

– То, что должен, и что могу – придерживаю её, чтобы не было разрывов, – спокойно разъясняет.

– Каких ещё разрывов? – спрашиваю в шоке. – Она может порваться?

– Может, – тихонько отвечает и кивает головой. – А шить, как ты понимаешь, тут будет некому.

Я боюсь даже смотреть туда, где он что-то придерживает. Через короткое время Париса снова вопит, и ей снова приказывают тужиться, и она вроде как пытается, но без толку.

Лео нервно вытирает предплечьем свободной руки пот со лба:

– Париса, соберись! Головка идёт, говорю тебе, я вижу её! На следующей толкай, иначе задушишь его!

Когда время приходит, Париса пять не тужится.

– Париса! – орёт на неё Лео.

– Париса! – орёт на неё Клэр.

Но у Парисы в глазах безумие.

– А что если подтолкнуть его со стороны живота? – предлагаю им.

– Ни в коем случае! – резко одёргивает меня Клэр. – Можно травмировать обоих. Нас учили руки никуда не совать, только придерживать и ловить!

– Но у нас сейчас нет большого выбора, – чуть слышно возражает ей Лео. – Потихоньку, осторожно можно ей помочь.

На следующей потуге они снова хором орут ей «тужься», и она снова не слушает. Лео кладёт ладонь свободной руки поверх живота прямо под её грудью и, растопырив пальцы, аккуратно пытается подтолкнуть.

– Ну как? Проходит? – с надеждой в голосе спрашивает Клэр.

Он отрицательно мотает головой и кусает губы.

Я теряю терпение. Я теряю терпение, потому что эта дама меня бесит своими тупыми страхами. Хватаю её за плечи и начинаю трясти:

– Соберись, дура ты такая! Ребёнок застрял! В глаза смотри! В глаза мои смотри!

От нечеловеческого тона и громкости моего голоса мне жутковато самой, но странное дело – эта ненормальная смотрит, наконец, в мои глаза. И главное, слушает.

– Ты… делаешь… это… в третий раз. Твоё тело всё помнит и знает, ты просто ему помоги. Ты переспелое авокадо. Очень сильно переспелое. И тебе нужно вытолкнуть из себя косточку. Толкай! Толкай! Толкай!

Её тело сгибается сильнее, она зажмуривает глаза и, скорчив такую страшную рожу, которая и Спилбергу не приснится, больше не орёт.

– Молодец! – тут же восклицает Лео. – Толкай его, толкай! Вот так. Есть! Головка родилась и провернулась, Париса! На следующей будут плечики!

Буквально через полминуты Парису снова скрючивает, и через мгновение Лео держит в руках нечто… синего цвета, в слизи и с верёвочкой. И я узнаю младенца.

– О Боже! Спасибо тебе! – Клэр рыдает, заворачивая его в полотенце вместе с руками Лео.

– Лея! – тут же кричит. – Помоги мне!

– Чем?

– Бери вот эту штучку и откачай из ротика и носика слизь, – инструктирует.

– Давай-ка лучше сама, а я подержу его, – предлагаю ей.

– Оставьте его в покое и положите на живот матери! – командует «доктор».

И тут ребёнок громко и пронзительно вскрикивает. От этого крика, мне кажется, у всей команды акушеров обрушивается гора с плеч. Ребёнок кричит ещё и ещё, пока Клэр укладывает его Парисе на грудь.

Лео, тем временем, продолжает торчать у Парисы между ног.

– Что он там делает? – спрашиваю Клэр шёпотом.

– Ждёт, пока родится послед. Его вместе с ребёнком мы отдадим бригаде медиков в аэропорту – так гласит инструкция.

– Господи… как всё сложно.

– Не сложно, а отлично! – довольно сообщает Лео. – Кровотечения нет. Плацента целая. У тебя всё хорошо, Париса. Ты справилась!

И через мгновение с глубоким выдохом поднимается:

– И мы тоже…

А я думаю: кровотечения у пациентки нет, но рубашка доктора в крови. Не сильно, но в таком виде в салон… ему не стоит.

Лео словно читает мои мысли. Снимает перчатки и направляется к умывальнику в туалет – у стюардесс тут, оказывается, есть собственный.

– Лея, – зовёт меня. – Ты не могла бы принести мой свитер? Он в сумке… в багажном отсеке.

– Я знаю, принесу, – обещаю ему.

Главадвадцатьпервая. Connection

Velvet Moon – Catch the Wave

Пока бегу по поручению, думаю, ну что же ему теперь в свитере вариться? Пора возвращать предусмотрительному парню его футболку. Но в туалете занято, и я не теряюсь – решаю переодеться в своём кресле.

И пока раздеваюсь, смотрю по сторонам, чтобы не было любопытных: вокруг всё как обычно – Кэрол в трансе, Пайпер жуёт.

– Ты не видела стюардессу? – спрашивает меня. – Что за бездельницы? Где они вечно пропадают?

– Занимаются сексом, – говорю ей. – С этим парнем, – киваю на кресло у окна, – который любит математику – он принимает всех. Алгоритмически-феерическое соитие – уникальный опыт. ТАКОЕ! Случается только раз в жизни. Я сейчас иду на второй заход, надо переодеться.

Натянув свою футболку, встречаюсь взглядом с Пайпер и осознаю, что эта дама шуток вообще не понимает.