Туфли с дырочками

***

Когда в гостиной послышались звуки диснеевского мультика, Люба покрутила чашку на блюдце. Эта кухня когда-то была её любимым местом в доме: огромные окна в пол, вид на сосны, рассаженные по двору. Их тёмная зелень и янтарные стволы всегда действовали на Любу магически: она успокаивалась и снова верила, что дом – это здесь.

Бежевые столешницы были заставлены техникой всех видов: от соковыжималки и вафельницы до планетарного миксера и электрогриля на 4 персоны. Всё так же стояло на своих местах, и это, кажется, раздражало больше всего. И очень отвлекало.

– Молочный улун, да? – Люба оценивающе посмотрела в чашку, а затем перевела взгляд на девушку у раковины.

Диана медленно выключила воду, перевела дыхание и с улыбкой взглянула на Любу через плечо.

– Это пуэр.

– Твой любимый, – добавил Коля. – В этот раз жёлтый. Саня привёз на прошлой неделе.

– Снова ездил в Китай?

– Да, познакомился там с какой-то китаянкой и теперь мотается туда каждый месяц.

– На него похоже.

На мужском лице возникло что-то напоминающее прошлогоднюю улыбку, а в сердце Любы – ностальгия по этим бессмысленным разговорам за обеденным столом. Когда в последний раз они ничего не делили?

Диана вытерла руки и вышла из комнаты. Если эти двое не хотели замечать, как вопреки всему им важно побыть наедине, то она обманывать себя не хотела.

– Что-то случилось?

Люба посмотрела на дверь, поёрзала на стуле, кинула взгляд на сосны за окном, которые вдруг перестали её успокаивать.

Самые неловкие разговоры всегда случаются между людьми, которым есть что друг другу сказать.

– Говори уже.

– Вот, – Николай расстегнул ворот рубашки и показал Любе повязку на ключице.

– Идиот, – она растерянно покачала головой. – И зачем?

Коля посмотрел на свою чашку, застегнул рубашку и пожал плечами.

Знакомый врач говорил Любе, что такое может случиться, но она не была готова так быстро перейти к этой теме. Она ведь только начала позволять себе быть счастливой.

– Тебе достанутся некоторые мои сбережения и… воспоминания, получается, – на выдохе произнёс Коля и вконец всё разрушил.

Люба откинулась на спинку стула и запустила руки в свои волосы идеального розового оттенка. Ей до сих пор хотелось только кричать, что всё это несправедливо, но она так и не решила, за кого ей больше обидно – за себя или за него. Правда всегда давалась Любе с трудом.

Десять лет назад самообман познакомил их друг с другом. Десять лет назад они даже приняли его за любовь. И вроде бы десяти лет достаточно, чтобы признаться в этом, а они всё молчали и искали причину.

Люба просто хотела быть счастливой. Разве она в этом виновата?

– «Достанутся»? – переспросила она, делая вид, что не понимает, о чём речь.

– Да, Люб, – ответил Коля, снова зачем-то подыгрывая ей, будто бы говорить об этом было просто. – Скоро третья химиотерапия, и хоть опухоль не растёт, я готовлюсь к худшему.

Коля просто хотел быть честным. Разве он в этом виноват?

Три года назад на плановом осмотре Николай узнал об агрессивной опухоли желудка. Он понял это не сразу, но такой же диагноз забрал жизнь у его знакомого – врача, благодаря которому теперь Коля знал, что, когда и как делать. Но всё равно боялся. Но всё равно надеялся.

2 года назад Николай, наконец, посмотрел правде в глаза – с вызовом, с обвинением. Первым делом запретил себе говорить, что всё будет хорошо, запретил себе в это верить, потому что знал, что будет очень-очень-очень трудно.

Как подготовиться к химиотерапии. Снимки, мониторинги. Как сказать близким о диагнозе. Коля читал посты своего знакомого и делал всё так, как тот велел.

Только вот Люба просто хотела верить, что всё будет хорошо. Разве она в этом виновата?

Когда они познакомились на курсах повышения квалификации Николай был именно таким, как хотела Люба: преуспевающий молодой человек, профессиональным достижениям которого хотелось завидовать и восхищаться. Рядом с ним все замечали и Любу, потому что знали, что такой человек не станет общаться с кем попало. Кажется, ей понравилось именно это. Тогда чувство комфорта было для девушки важнее самой любви, или комфорт и был её определением.

Люба просто запуталась в понятиях, а Коля вдруг стал доверять ей настолько, что влюбился. С самого детства он искал для себя значимого взрослого, и Люба в свои 25 лет идеально подходила на эту роль.

Он просто хотел быть счастливым. Разве он о многом просил?

***

По телевизору совершенно очаровательный скелет пел мальчику какую-то песню под гитару. Диана не слушала. Она сидела в кресле, поджав колени в груди, и смотрела в одну точку.

– То есть ты новая жена моего папы?

Толя всегда умел удивлять своими прямыми вопросами. Вот и теперь он сидел на диване напротив Дианы и смотрел без малейшего осуждения, с искренним любопытством.

– Мы не женаты, Толь, – ответила девушка и улыбнулась.

– Понятно, – сказал мальчик и снова принялся за кукурузные палочки.

К его румяным щекам прилипли жёлтые крошки. Он снял школьную форму и теперь сидел в майке и домашних шортах, по-турецки сложив ноги. Диана смотрела на него и не понимала, как возможно было жить в мире, не зная этого мальчика.

– Но вы любите друг друга, – больше утвердительно сказал Толя, продолжая жевать.

– Да.

– Это хорошо.

– Хорошо, – задумчиво повторила она.

– В буддизме считается, что чем больше после нашей смерти на земле остаётся людей, которые нас любят, тем лучше нам будет там. В раю. Или как это называется в буддизме? Рай? Бабушка говорит, что рай.

Он сказал это так просто, что Диана растерялась. Николай очень просил её не говорить Толе правду, и она усердно стискивала зубы и продолжала улыбаться, глядя в детские глаза. Она видела, что он всё понимает, потому что обманывать себя и внушать обратное так, как это делал Коля, ей не хотелось.

– Я не знаю, – пожала плечами Диана.

– Как ты думаешь, мама любит папу?

Толя в кукурузных крошках очень серьёзно посмотрел на девушку, и она тепло улыбнулась в ответ.