Пристанище для уходящих. Книга 2. Обреченность

– Блин, сумасшедшая! – Джош резко выпрямился, держась за подбородок. – Я тебе жизнь спас и это твоя благодарность?!

– Жизнь спас? А теперь что? Думаешь, можно шантажировать и угрожать? – Голова кружилась, но, скорее всего, от злости. Кажется, раньше ни один человек меня так не раздражал. Буквально-таки бесил.

– Да кто тебе угрожал? Я же пошутил! – Джош вытаращил глаза.

– Шутки у тебя дурацкие! – я надела рюкзак, чтобы занять руки. Так и чесались врезать еще. – Не смешные!

– Тоже мне, критик! – он махнул рукой и обежал машину, чтобы сесть за руль. – Ну и вали, рокфеллер! Вон, «Оазис» тебя заждался. Пять звезд. Иди попроси красную дорожку тебе постелить, а то закритикуешь.

Джош ткнул на вывеску отеля дальше по дороге. Судя по помпезным дверям и консьержу у входа – там, и правда, куча звезд.

– Иди ты к черту! – я пнула колесо, а потом пнула еще раз. В боку кольнуло, но злость не успокаивалась.

– Вот и помогай после этого девушкам, – Джош стоял у водительской двери и возмущенно мотал головой, пока я пережидала головокружение. – Я же о помощи просил. Нужно собеседование провалить. Потратила бы десять минут, ничего бы с тобой не случилось.

– Дурацкая затея! – я снова пнула колесо, но меня уже отпустило, и пинок вышел без огонька. – Зачем тебе это нужно? – предложение Джоша звучало, мягко говоря, необычно, я даже не знала, как на него реагировать.

– Нужно и все! – он насупился. – Я же не спрашиваю, кого ты ограбила.

– Деньги не краденые, а мои! – я зашагала по тротуару прочь.

– А у меня смешные шутки, – донеслось вслед.

Я не стала оборачиваться, сдерживая порыв разбить ему фару. Джош проехал мимо и просигналил. Позер!

Консьерж у входа в «Оазис» окинул меня презрительным взглядом. Сквозь стеклянные двери удалось разглядеть холл: над ресепшн большими позолоченными буквами красовалось название, а вдоль правой стены спускалась вода, превращаясь в декоративный пруд с рыбками. Даже заходить не стоит, наверняка здесь высокие цены. Консьерж напрягся, и я поняла, что задержалась у дверей. Меня и не пустят в такое шикарное место.

Я прошла мимо, пытаясь сбросить эмоции Джоша. Уже и забыла, сколько нужно времени, чтобы снова стать собой. Эмоции охотников до сих пор тяжело ворочались внутри, вызывая гадкую оскомину во рту, а медсестра в больнице не оставила таких ярких впечатлений, в отличие от Джоша. Его одновременно хотелось прибить и взять за руку.

Понадобилось два часа, чтобы добрести до окраины, где нашелся мотель под названием «Черный кот». Вывеска висела криво, а в слове «Открыто» горело только две буквы. Сквозь прозрачные двери с сальными пятнами виднелся неряшливый и небритый тип за стойкой. Я колебалась, но понимала, что больше никуда не дойду – сил не осталось.

Дверь с грохотом захлопнулась за спиной. Тип поднял мутные глаза. Вблизи он выглядел еще неопрятней, но я приветливо улыбнулась и поинтересовалась расценками. Тридцать долларов за сутки – отличная цена!

Сколько времени понадобится, чтобы найти работу и переехать в место поприличней?

– Можно комнату на двое суток?

– Только кэш, – пробубнил тип за стойкой, с удовольствием посасывая зубочистку. На груди висела табличка «Барни». – Терминал не работает.

Я осторожно отсчитала деньги. Надо было выложить мелочь заранее, вот же идиотка. Барни так подозрительно на меня косился, что, на всякий случай, я показала ему права. Не знаю как в Сан-Франциско относятся к несовершеннолетним без сопровождения.

В кармане рюкзака вместе со свидетельством о рождении, правами и пластиковой карточкой социального страхования лежала записка.

«Подозреваю, ты отказалась. Но мне очень надо. Поможешь – заплачу, как и договаривались. Пожалуйста, провали собеседование». И адрес внизу.

Я так сильно сжала челюсти, что заболели зубы. От злости потемнело перед глазами. Думает, побегу делать то, что нужно ему? Нет уж, сама решу. Барни швырнул на стойку ключ, и металлический стук отвлек от раздражения.

– Белье меняется раз в неделю, – бубнил Барни. – За утерю ключа – штраф пятьдесят баксов. В номере не курить. Льда нет. Горячая вода – тридцать минут в день и только до полуночи. Кондиционер включается отсюда. Не кормим. Все ясно?

Из моего горла вырвался яростный рык. Барни наверняка решил, что я ему, ухмыльнулся и снова устроился с журналом в руках, водрузив ноги на стойку.

Номер выглядел уныло. Даже если не обращать внимания на вмятины за дверью и попытки придать уют, раскрасив стены в несочетаемые цвета бежевых и оранжевых тонов, – оборванные жалюзи и железная кровать создавали тягостную обстановку. В ванной из крана капала ржавая вода, оставляя на керамике бурые разводы. В лесу и то чище.

Из зеркала на меня смотрело чумазое и всклокоченное существо с сеном в грязных и нечесаных волосах. Видок кошмарный! Рана на левом боку опять кровоточила, одежда давно покрылась заскорузлой коркой, а в номере даже мыла не было. Я кое-как отмыла длинные волосы, проще было бы срезать, но ножниц тоже не нашла.

Пытаясь не вспоминать Джоша, чтобы не злиться, я села на кровать и задумалась. Сначала найду работу, а вот поиск племянника Курта придется отложить: для того, чтобы кому-то помочь, самой нужно потверже стоять на ногах. Но отыскать нужно обязательно, я обязана Курту: он нарушил закон, чтобы изготовить поддельные документы, и помочь его племяннику – меньшее, что можно сделать в благодарность.

Программа максимум: узнать, есть ли еще эмпаты вроде меня, разузнать об этой способности, понять и подчинить. Не может быть, чтобы я была одна. Возможно, есть кто-то более опытный, кто поможет разобраться, откуда она взялась и что с ней делать, но это цель пока была слишком туманной.

Стемнело. От слабости меня потряхивало и ноги стали ватными, спать бы и спать, но голова гудела. Месяц назад я словно остановила бег мыслей, запретив себе думать, но теперь мозги, как старый ржавый механизм, пытались запуститься сразу с третьей скорости, натужно рыча и сбрасывая пыль. Встреча с охотниками, а потом с Джошем – как события на двух чашах весов – будто пробудили от спячки. И первой, конечно же, заголосила совесть. Я лишилась дома и обманула отца – единственного человека, которому была дорога. Надеюсь, он быстро нашел письмо. Наверное, оно вышло корявым, ведь я писала в спешке и даже не перечитывала, боялась бесконечных правок в поисках нужных слов. Первые слова – самые искренние. Пусть отец злится, проклинает или ненавидит, главное, Виктор от него отстал, от него и от семьи Ника. Теперь они в безопасности.

Я закрыла глаза и увидела Келли. Она будто сидела рядом, и я замерла, боясь спугнуть видение. Келли выглядела печальной, но печаль ее была терпеливой и понимающей. Она растила меня не для трона, она растила меня ради свободной жизни и приняла мой поступок. Как сильно мне сейчас ее не хватало. Не хватало ее мудрого спокойствия и даже ироничных подколок. Вот бы поговорить с ней еще разок.

К утру унылые стены и тусклый свет вызывали отвращение, а стук капель в ванной довел до нервного тика. Я больше не могла сидеть в номере. Побродив по окраине Сан-Франциско, нашла аптеку, дешевую закусочную и секонд-хенд. Купила джинсы, почти как мои, кроссовки и рубашку. Старую, с оторванным рукавом, пришлось выбросить. Понадобилась куча пластыря, порез оказался очень длинным – шел полукругом под ребрами, словно еще одно ребро. Еще я купила газет и карту города и пригорода. Сидя на лавке, обвела в кружок несколько предложений в разделе «Работа».

Здравствуй, Сан-Франциско, принимай чужестранку.

* * *

За суетой в кафе «Рыцарь» на Фултон-Стрит я наблюдала минут двадцать. Через большие окна отлично просматривалось все помещение: столики, стойка, даже кусочек кухни. Время позднего завтрака – почти не было свободных мест. Я колебалась и сейчас, наблюдая за работой официантки, утвердилась в сомнениях. Официантка походила на белую бабочку в круговороте событий. Она беспрерывно порхала от столика к столику, от стойки к кухне, говорила с посетителями, и два раза ее останавливали за руку, чтобы попросить еще кофе. Мне такое не подойдет.

Вздохнув, я вычеркнула большую часть предложений в газете. Попробую другие варианты.

Пришлось пересечь весь город ради вакансии в Мишен-Бэй. В огромном складском комплексе я целый час блуждала в поисках Центра найма персонала.

Наградой за поиски была вывеска «П. Бэмбридж. Начальник отдела кадров» на серой двери. Перед кабинетом сидела секретарша и хмуро поглядывала на очередь из мужчин средних лет. Они выглядели так, словно родились в серых робах и сделали их ношение смыслом своей скучной жизни. Секретарша, кинув на меня неприветливый взгляд, выдала анкету и тест. Я заполнила первые пункты, а потом еще часа два убеждала себя, что пункт «Опыт работы» не обязателен к заполнению. Ведь каждому приходится начинать с нуля.

Настала моя очередь, и я зашла к мистеру Бэмбриджу.

Грузный мужчина с нездоровым цветом лица, не глядя на меня, протянул руку. Наверное, ему нужна моя анкета, но стоит ли давать пустой тест? Он застыл с вытянутой рукой, а через пару секунд поднял на меня взгляд.

– Чем могу помочь? – спросил он с явным раздражением в голосе.

– Я по поводу объявления, – выдавила я.

– Какого? – мистер Бэмбридж удивился. – Не помню, чтобы мы искали секретаршу.

– Оператор склада, – я бухнула газету на стол. – Вот объявление. Во вчерашней газете.

Мистер Бэмбридж скептически оглядел меня с ног до головы и ехидно спросил:

– И сколько лет ты работала оператором склада? Прямо с детского сада начала? Можешь назвать список документов для оформления груза?

– Нет, но вполне способна это освоить, – сдерживая раздражение, твердо ответила я.

Мистер Бэмбридж изогнул брови и вскочил неожиданно резво для его веса и габаритов.

– Вот что, юная леди, шутить мне некогда. В отличие от вас у меня много дел. Если бы моя секретарша вдруг решила уволиться… – он ринулся к двери, открыл ее и прокричал: – Хэтти, ты случаем не увольняешься?