Ген Любви

– Я просто еще в спячке, – влезла я между подругами, так как понимала, что снова будет спор. Оле не нравились эти вечные Машкины колокольчики. – Я на каком-то подсознательном уровне понимаю, что не готова к колокольчикам. Я тоже хочу чувств, желаний, чаяний и фантазии. Хочу быть смелой – отчаянно смелой! Вот бы были какие-то правила, когда узнаешь, что готова, – представила я.

– Зачем тебе правила? – засмеялась Оля. – Это вулкан эмоций, буря, ты и хочешь и пугаешься одновременно. И тогда понимаешь, что жить без этого уже не можешь. Правил вообще нет. Ты придумываешь свои личные правила.

Я понимала, о чем хотела сказать Оля. Мы с Машкой были свидетелями бурного романа Гарика и Оли. Гарик тоже носил очки и без них близоруко щурился, точь-в-точь как Оля, правда, на этом их сходство заканчивалось. Потому что Гарик был высоким и худым, со светлыми и прямыми волосами и серыми глазами на немного печальном, вытянутом лице. Гарик обожал физику. Его общение с Олей было странным – приметы Оли никак не сходились с законами физики у Гарика, и он постоянно душераздирающе вздыхал, слушая очередные законы жителей прошлых веков. Но эти двое полюбили друг друга и были вместе уже четыре года. Хотя дружба их началась с первого класса, с первого урока физкультуры, когда он залепил ей мячом в лоб. Мы стояли втроем и наблюдали за компанией мальчишек. Оля улыбнулась Гарику, а он с размаху бросил в нее мяч. На следующий день она пришла в школу с двумя синяками под глазами и так и ходила, пока они не позеленели, а потом, спустя несколько дней, не пожелтели.

Машка любила жить. Для нее любовь была везде. В воде, в воздухе, в весеннем небе, в осенних листьях. Она быстро влюблялась и так же быстро остывала. Так, во всяком случае, мне казалось. И я считала, что это будет происходить до того момента, когда она полюбит по-настоящему.

– Оль, вот ты уже столько лет с Гариком. Тебе надо написать практическое руководство «Как найти Его и сохранить».

– К сожалению, все слишком индивидуально, – рассмеялась Оля.

– Я считаю, что любовь надо искать не жалея сил, – произнесла Машка, зная, что мы ее слушаем крайне внимательно. – Конечно, мы всегда можем рассчитывать друг на друга – всех троих, – на нашу помощь, но в том, что касается любви, каждый действует в одиночку. Никто не сможет предостеречь, никто не даст правильного совета, никто не предупредит, на что похожа любовь.

Оля согласно кивнула:

– Когда это придет, вы сразу поймете – и тогда вам придется решать, чего вы хотите и чем готовы жертвовать. Как у меня с Гариком.

– Как вы думаете, а я скоро полюблю? – задумчиво спросила я. Из головы не выходило, что я очень легко сходилась с противоположным полом, но всех воспринимала только друзьями. Я ни морально, ни физически ничего не могла им дать. Или пока не могла.

– Полюбишь, обязательно полюбишь! Какого-нибудь нудного янки с гамбургером в зубах, – улыбнулась Оля. – Настанет момент, когда ты будешь готова рискнуть, и тебе откроется удивительный мир любви. И ты наконец-то решишься. Жизнь очень разнообразная штука, вот ты еще маленькая, наивная и не доросла до любви. У тебя только дружба в голове. Но дружба – это ценный дар, который дается не всем. Я счастлива, что мы с первого класса всегда были вместе. А вы и того раньше, так как на одном этаже живете.

Машка, услышав эти слова, снова глубоко затянулась и выдохнула дым.

– Машка, хватит курить! – Я стала разгонять дым полотенцем и случайно задела фотографию Тома Харди на холодильнике. Машка совсем недавно начала от него фанатеть. До этого был Брэд Питт, до того – Джордж Клуни, а до того много других.

– Ой, простите, молодой человек. – Я вернула фотографию на место, прилепив магнит в виде яблока ему на лоб. – Вот тебе яблоко раздора или запретный плод.

Оля хихикнула.

Машка потушила сигарету, а потом, вскочив, обняла меня и заревела в голос:

– Полинка, не уезжа-а-а-й, я не могу без тебя. Ты ведь не потеряешься там, на другом континенте?

– Как говорила моя бабушка, – начала я, – терять нужно уметь, чтобы находить. Возможно, мой отъезд дает нам ту единственную надежду на новую встречу. Мы жаждем перемен и в то же время боимся потерять то, что есть, – вот два фактора, которые вечно борются в нас.

Оля тоже встала и обняла нас обеих.

– Девочки, это вызов. Я знаю, что все изменится. Наша жизнь перевернется с ног на голову.

Впервые мы плакали, потому что расставались, потому что поняли, что наше любимое детство осталось в другом измерении и только память хранит нашу детскую дружбу.

Вечером со мной пришел попрощаться Гарик. Он крепко меня обнял, душераздирающе вздохнул, поправил очки и наконец произнес свою заумную мысль будущего физика. За несколько лет я уже знала, что остановить его было невозможно, иначе можно потерять саму суть того, что он пытался сказать.

– Ты, Полин, живешь без масок. А когда человек позволяет себе быть собой, в этот момент он запускает процесс энергетической сортировки. Именно поэтому в тебе нет того, что не соответствует твоей истинной сути, и ты легко притягиваешь все, что поддерживает тебя. Прими свою уникальность, потому что ты такая и есть. Это самый быстрый способ получения истинной силы и начала творения той жизни, которой тебе предназначено жить.

А ровно через сутки, когда самолет оторвался от земли, я осознала, что закончилось мое беззаботное детство и начинается новое – взрослое будущее. А каким оно будет, зависит от меня самой: моего ума, интуиции, силы воли, судьбы и удачи. Я летела навстречу новой судьбе и своему будущему. Я оставляла за спиной детские воспоминания. Как кадры фильма, в голове прокручивались друг за другом милые наивные картинки. Теперь они оставались за спиной на полке в архиве прошлого. А новый этап с взлетом самолета стучался в двери моей жизни. Это тот момент, когда надо радоваться и с нетерпением ждать, что он тебе преподнесет.

Глава 3

Первый учебный день в университете всегда самый суетливый. Мимо пробегали студенты, одни смеялись, другие торопились, новые студенты в первый учебный день были возбуждены, некоторые потеряны, не зная, куда им направляться. А Мирабель неслась навстречу судьбе. Будто что-то сильно подталкивало ее в спину, и когда она добежала до дверей аудитории, резко остановилась и с удивлением поняла, что она на месте. Куда же она так бежала? И вот сразу почувствовала неуверенность. Казалось бы, она родилась и жила здесь, Стэндфордский университет не был ей чужим, но чувство одиночества почему-то не покидало. Причина крылась в Алане, с которым она практически не расставалась, но сегодня все изменилось. Он обязательно появится, постоянно твердила она себе, но сейчас у него другие дела и планы. Увы, она не умела легко сходиться с новыми людьми, и довольно долго не получалось с кем-нибудь подружиться. Всему виною уже сложившаяся компания, которая с опаской и настороженностью относилась ко всем новичкам. А законы компании диктовала не она, а те, кто сегодня занят другими важными делами.

Странная вещь человеческие отношения. Мирабель подумала о том, что есть люди, с которыми легко везде и всегда. И таких людей всегда до обидного не хватает в жизни. Бывают и другие, с которыми невыносимо тяжело. А есть те, кто использует тебя в каких-то целях. Мирабель бросила мимолетный взгляд на проносившихся мимо студентов, торопившихся по своим делам. «Как же их много», – вздохнула она про себя. Толпа. Но иногда идешь в толпе с открытой душой, а навстречу тебе идет другой человек, и вдруг будто бьет разряд энергии, и ты понимаешь, что перед тобой очень ценный и очень твой человек, и эта встреча на всю жизнь.

– Всего неделю продержаться, – громко произнесла она, обводя глазами аудиторию, – а еще пора привыкать к самостоятельности.

– Вот и я о том же, – раздался рядом задумчивый голос с легким акцентом, – мы на пороге другой жизни, но все равно немного тревожно.

Мирабель повернулась на голос. Рядом с ней стояла девушка примерно одного с ней роста, с роскошными каштановыми волосами, собранными в хвост. Она внимательно рассматривала аудиторию серо-зелеными глазами.

– Куда бы сесть? – задумчиво спросила незнакомка, будто бы не обращая внимания, что Мирабель пристально и с неприкрытым любопытством рассматривает ее.

– Может быть, туда? – очнувшись, предложила Мирабель и указала рукой на пока еще пустой ряд. – Не очень близко и не далеко.

Повернувшись, девушка взглянула туда, куда указывала рука Мирабель, и широко улыбнулась.

– Отличная идея! Идем!

Бывает, что ищешь всю жизнь друзей, а находишь за мгновение. Это первое, о чем подумала Мирабель. Уже позже она удивилась тому, как смогла вот так довериться незнакомке. Может, все дело в чувстве одиночества, от которого она хотела избавиться. Во всяком случае, она впервые не думала об Алане, а внутри расплывалось приятное тепло.

– Тебя как зовут? – спросила девушка.

– Мирабель. Но близкие называют Мира. А тебя?

– А меня Полина, но можно просто Поли.

Вот так и состоялось это знакомство.

– Ты говоришь с акцентом. Ты откуда? – В Стэнфорде училось много иностранцев, и Мирабель было интересно, откуда приехала ее новая знакомая.

– Я русская, – уточнила Полина. – Надеюсь, мой акцент не слишком ужасный, – улыбнулась она.

– Извини, я бываю очень приставучей, когда меня кто-то заинтересовал, – вздохнула Мирабель. – Для иностранки у тебя отличный английский.

– Вообще-то я родилась в США, – призналась ей Полина, – но потом меня забрала бабушка в Россию.

– Зачем?

– Она не одобряла, как меня воспитывали мои родители. – Полина хихикнула. – Она считала, что они со странностями.

Мирабель повернулась и внимательно посмотрела на Полину.

– А чем занимаются твои родители?

– Ученые в Кремниевой долине. Они так увлечены наукой, что иногда совершенно забывают о времени и о том, что у них есть дочь. Знаешь, иногда они напоминают мне заигравшихся детей. А вот бабушка хотела, чтобы я училась в этом университете. Так что, честно признаюсь, я шла не по призванию, они всем миром заставили меня поступить сюда.

– Знакомо, – кивнула Мирабель, – у моего близкого друга родители тоже все отдают работе, он практически вырос в нашей семье. А наша семья – это Стэнфорд. Он поэтому тоже поступил сюда.

– Даже так? – изумленно спросила Полина. – А ты сама откуда?