Келпи. Кольцо добра

– Думаю, стоит попытаться, – решительно ответила она. – Давай попробуем нас спасти. Я обещаю, я больше не повторю того, что было в прошлый раз, даю слово!

Он медлил. Тогда она протянула руку и коснулась его подбородка.

– Я хочу, чтобы у моего ребенка был такой же, – ласково улыбнулась она.

Вместо ответа он поцеловал Стасю, а она крепко обняла мужчину за плечи и снова подняла глаза к звездам, пытаясь избавиться от ощущения, что души ее предков сейчас здесь, в Кольце добра, и наблюдают за ней.

Она испытывала страх, стеснение и неловкость, не зная, как ей быть, никогда прежде она не думала, что может оказаться в подобной ситуации, и не понимала, как следует себя вести. Как вообще должны вести себя королевы, если с ними случается то же, что случилось с ней? Или нужно забыть о том, что она королева? В конце концов, разве это имеет значение сейчас? Она просто женщина и ей очень страшно.

Но в какой-то момент, эти чувства вдруг исчезли, она ощутила его тепло, почти магическое, как и тогда в лесу, когда он впервые сказал ей, что мог бы стать целителем, и каким-то образом настроившись на ту же волну, почувствовала его чувства и нежность к ней, когда он осторожно погладил ее волосы и поцеловал в лоб. Стася вспомнила, что Даголлан обладал необыкновенным даром, его прикосновения заставляли успокоиться и людей, и животных. Она почувствовала, как успокоение затопило ее, и неожиданно поняла, как это чудесно – быть рядом с человеком. Когда ты можешь не опасаться, что каждое мгновение может стать последним, не ждешь ежеминутной боли, причиняемой слишком крепкими объятиями, когда можешь расслабиться и не думать о том, что дети, рожденные от этого союза, могут стать причиной конца миров. С ужасом, молодая королева вдруг осознала, что именно этого чувства она и боялась, боялась признать, что она –тоже человек и лишь другой человек может составить ей пару, особенно теперь, когда она лишилась волшебного пледа. Но ведь она замужем за Ларри, нет, это нужно немедленно прекратить!

И потому она, преодолев охватившее ее желание оставаться с ним как можно дольше, поддаться гармонии и покою, что снизошли на нее впервые за долгое время, резко отстранившись, сказала:

– Даг, прошу тебя, если уж мы должны пойти таким путем, пожалуйста, пусть все это закончится быстро, хорошо?

Она снова заметила боль, мелькнувшую в его глазах.

– Хорошо, моя королева, как скажешь, – ответил он. – Хотя, что и говорить, я предпочел бы, чтобы ты была не столь холодна со мной.

Стася не ответила, сосредоточившись на туманных звездах, которые продолжали светить по-прежнему, ледяные и далекие, как и она сама.

Когда она вернулась в Драконье ущелье, Ларри встретил ее со спокойным пониманием, и она обрадовалась, что хотя бы здесь ее опасения были напрасны.

– Ты позволишь мне спросить тебя, как все прошло? – был его единственный вопрос.

– Ларри, я сделала то, что ты хотел, и то, что велел мой долг. Это было моей обязанностью, давай больше не будем возвращаться к этому вопросу, – чуть резко сказала она, – И вообще, я устала, и у меня болит голова, не нужно мучить меня разговорами!

И лишь с Анжелиной, поздно вечером, они долго говорили, сидя у огня в маленькой комнатушке, которую занимали в крепости Анжелина и Росс. Стася перекатывала ногой гантели Анжелины и смотрела на огонь, стараясь успокоиться, но ее сердце, по-прежнему, продолжало стучать слишком быстро, а ладони оставались влажными от волнения.

– А где Росс? – спросила она, оглядываясь.

– Полагаю со своим приятелем, обсуждают также, как и мы, возможно, даже куда эмоциональнее! – засмеялась Анжелина. – Ну же, рассказывай! Я в нетерпении!

Стася пожала плечами.

– Это было ошибкой, Анжелина, как я и думала, – просто ответила она.

– Неужели настолько плохо? – удивилась подруга.

– Нет, дело не в этом. Сначала было очень страшно, не спорю. Но в какой-то момент… я почувствовала, что сдерживаю себя, свои чувства, понимаешь… что все это обман… я никогда не была с человеком прежде… и это совсем иначе… потому что я – тоже человек. С Ларри все по-другому. Я не могу этого объяснить, но теперь понимаю все… Боже, что я говорю… Я не должна говорить такое!

– Ну, слава Богу! – Анжелина вдруг радостно обняла ее. – А я что говорила! Все так, как должно быть! Послушай меня, бросай своего Ларри, понимаю, что вы женаты, но я всегда знала, что он совершенно не подходит тебе! Даголлан намного лучшая партия для тебя, и мне он понравился с первого взгляда! И ты, наконец, сможешь быть счастлива! Иногда надо подумать и о себе! Ну их к черту, эти Граничные земли! Пойми, все, что происходит между мужем и женой – это тоже важно…

– Нет, – Стася решительно поднялась. – Этого не будет никогда. Я никогда не оставлю Ларри. И никогда не позволю никому решать за меня. Подобное больше не повторится, а мы с Ларри еще будем счастливы, когда сумеем победить его проклятье. Тогда и он станет человеком.

Всю ночь Стася не могла уснуть, она продолжала смотреть на звезды за окном, размышляя о произошедшем. Несомненно, она любит Ларри и будет любить всегда, но пропасть, лежавшая между ними, бездонна, и пока Килломара жива, пока он несет в себе ее черты, переступить ее они будут не в силах. Она никогда до конца не забудет о его чудовищной сущности, о поступках, которые он совершал, об опасности, которая исходит от него. А ей так хотелось почувствовать себя спокойно, хотя бы ненадолго!

Поглощенная своими переживаниями, Стася не заметила, как пробежало время. Войска Килломары затянули восточные долины, но пока не переходили к активным действиям, в то время, как дозорные каждый день докладывали о происходящем в стане врага. Однако, что именно затеял противник оставалось неясным. Было очевидно лишь, что в воздухе начала сгущаться опасность, повеяло тревогой и это ощущение передавалось всем живущим в крепости Драконьего ущелья. Здесь снова стихли разговоры и исчезли улыбки, люди казались мрачными и сосредоточенными, словно ежесекундно ожидали нападения.

В то же время очередной месяц был уже на исходе, и Стася, к своему огорчению, заметила перемены в поведении Ларри, который стал более раздраженным и несдержанным, он повышал голос на собраниях, иногда у него случались вспышки гнева, но хуже того: она чувствовала угрозу по отношению к самой себе, или же ей только казалось? Стася испытывала чувство вины и неловкости и потому старалась, по возможности, избегать его общества, что было нелегко сделать, находясь в маленькой крепости на вершине скалы.

Еще больше избегала она встреч с Даголланом, и когда изредка они сталкивались в темных коридорах замка, то оба краснели, смущенно кивали и старались побыстрее пройти мимо, не поднимая головы и не глядя друг на друга.

Стася проклинала тот день, когда Ларри пришла в голову эта блестящая идея, превратившая ее жизнь в ад.

– У меня комплекс вины и мания преследования, – жаловалась она Анжелине, единственному другу и советчику в женских вопросах, – Я все время жду, когда Ларри начнет предъявлять мне претензии, возможно, мне только кажется, но это похоже на паранойю, я вижу то, что хочу видеть! Я начинаю думать, что совершила ошибку, придя в Граничные земли. Я недостойна быть королевой, у меня нет сил победить Килломару, и я не знаю, что мне делать. Я хочу вернуться назад, в мир людей!

– Успокойся, мир людей скоро падет, как Медный замок, – заметила Анжелина. – Прекрати, Стейси. Давай подождем, как знать, может быть, у тебя и правда родится ребенок, который сумеет то, что не смогла ты. В конце концов, у него сильные родители, и если с детства воспитывать его правильно, если он будет изначально знать свою миссию – ему будет легче, чем тебе. К тому же, возможно, это будет мальчик. Все-таки, война не место для девчонок!

Стася старалась прислушиваться к своему организму, но не замечала никаких перемен, кроме, разве что, слабости, но, возможно, она стала просто следствием пережитых волнений.

Тем временем оставалось около трех дней до следующего перерождения, и Ларри жил ожиданием, что не добавляло ему положительных эмоций.

Проснувшись утром, он почувствовал головную боль и усиленное сердцебиение, кроме того, мышцы во всем теле ныли, вынуждая постоянно двигаться, он не мог расслабиться ни на минуту. Он расхаживал по комнате, распихивая ногами попадавшиеся на пути табуреты и поленья. Ларри испытывал страх перед невыносимой болью и тоску от измучившей его за долгие годы безысходности. Он потерял давно потерял надежду.

– Тебе нездоровится? – с беспокойством глядя на него, спросила Стася. Она осторожно попыталась обнять его.

– А что это разве новость? – резко ответил он, отстраняя ее руку.

– Прости, я только хочу помочь.

– Ты уже помогла, спасибо. Когда оживила меня.

– Ларри, я хотела, как лучше, я не хотела потерять тебя, пожалуйста, пойми, без тебя моя жизнь не имеет смысла…

– Вот как? – он стремительно обернулся, и Стася увидела, что его глаза потемнели от гнева. – Неужели?

– Что ты хочешь сказать? – Стася испуганно сжалась, прислонившись кровати. Она боялась вспышек ярости, еще с того дня в Москве, когда он впервые пытался убить ее.

– Почему ты не могла позволить мне спокойно умереть? Я был бы избавлен от того кошмара, который называется моей жизнью, а ты могла бы соединиться со своим любовником к всеобщей радости! И все были бы счастливы и довольны! Ты же ведь этого хочешь?

– Ларри, что ты такое говоришь? – растерянно прервала его Стася. – Я понимаю, это не твои слова, но сейчас ты оскорбляешь меня, и совершенно незаслуженно… Ты должен бороться со своей темной половиной, должен не дать ей победить себя!

– Давай такие советы себе! Ты и сама не ангел, как оказалось, у тебя тоже имеется темная половина! – он приблизился, выпрямился во весь рост и теперь выглядел угрожающе, – С меня хватит этого лицемерия! Думаешь, я не знаю, что твоя подружка говорит обо мне? Думаешь, я не знаю, что ты и сама предпочла бы быть с ним, а не со мной? Что приношу тебе только страдания, в то время, как он…

– Ларри, прекрати! – Стася бросилась к нему, – Ревность не к лицу королю! Вспомни, что ты обещал не возвращаться к этой теме! Вспомни, что ты толкнул меня к другому мужчине, вспомни, что мне не нравилось это решение! И я устала объяснять, я лишь выполняла твою волю, это был только мой долг… И поверь, все это не доставило мне ни малейшей радости, более того, моя жизнь стала настоящим адом, с тех пор, как это произошло! Мы с Дагом даже не заговорили ни разу после…

– Долг?! Хорош долг! А что ты еще готова сделать ради долга?! Ты не знаешь, что такой ад, Стася! Я не хочу больше ни видеть, ни слышать тебя! Моя мать была права насчет твоего семейства! Вы худшее, что есть в этом мире! – внезапно он замахнулся, но Стася, не отступив, продолжала смотреть ему в глаза.

– Ларри, если ты ударишь меня сейчас, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие, хотя голос ее задрожал, – Я вряд ли уже смогу простить тебя. Пожалуйста, остановись!

Он замер, сжимая руку в кулак, а потом опустил ее, раздраженно передернув плечами.

– У меня и в мыслях не было бить тебя, – ответил он, – Тем более, что тогда мы бы вряд ли уже продолжили разговор когда-нибудь… Но я вне себя от ярости! И, пожалуй, я знаю, что с этим делать! Зачем мне бить женщину, когда есть мужчина!

И он с силой ударил деревянную балку, поддерживавшую балдахин кровати, которая с грохотом обрушилась на пол, и с быстротой молнии бросился прочь из комнаты. Стася замерла от неожиданности, а потом, вне себя от ужаса, побежала за ним. Его нужно остановить, пока он не совершил непоправимое! Пока не сделал того, о чем неизменно пожалеет после! Он не понимает, что делает, тьма уже завладела его сердцем!

Даголлан с Россом находились в это время на шатком мостике, который вел к одиночному утесу, служившему наблюдательным пунктом, они возвращались после ночного дозора, очевидно, дождавшись смены, когда Ларри, в расстегнутой рубашке, со сверкающими от гнева глазами, появился на краю плато.