Огонь, живущий во мне

Но со мной была не только она. Ещё был врач скорой помощи. Он с тревогой проверял мой пульс… Увидев, что я очнулась он спросил:

– Как вы?

Тут же тётя подскочила и слёзы ещё больше полились с её зеленоватых глаз.

На вопрос врача я только отвела взгляд и уставилась в потолок.

– Аня, прошу не молчи! Как ты, милая? -спросила Зоя, погладив меня по голове. Я посмотрела на неё и захныкала, как маленькая девочка. Сердце защемило от боли.

– Настя? Успокоительное! – он посмотрел на тётю и продолжил. -Обеим!

Укола я не почувствовала. Я вообще ничего не чувствовала, кроме тупой боли в сердце.

Последующих два дня, я-то спала, то просыпалась и глядела в потолок отсутствующим взглядом. Зоя пыталась меня покормить, даже заставляла, но я всё отворачивалась от неё, мне было не до еды. За эти дни я сильно исхудала, да и тётя тоже. Она старше моего папы на пять лет. Сейчас ей сорок пять. Она немного пышного телосложения, но теперь она стала худой, как щепка. Её тёмные волосы до плеч, заплетены в хвост. Обычно она даже дома не ходила без косметики, а тут даже брови не подвела. В общем, она изменилась до неузнаваемости. Что же делает с людьми горе… Я вздохнула, легла лицом к стене и опять провалилась в сон. Сон был моим единственным спасением. Тот кошмар, мучающий меня неделю, закончился. Я вообще перестала видеть сны, одна темнота. И постоянно болела голова, но я не обращала на это внимание и не говорила об этой Зое. Я вообще не произнесла ни слова. Вела себя так, будто умерла в ту ночь вместе с моими родителями. Хотя так и была. Часть меня погибла.

А на третий день к нам заявились гости…

– Аня, к тебе пришли…

Зоя завела в комнату высокого светловолосого мужчину, лет тридцати с хвостиком. Он был одеть в бледно бежевый костюм с папкой в руках. Он больше походил на бухгалтера, чем на следователя. Взгляд небесно голубых глаз встретился с моим.

– Привет, Аня. Как себя чувствуешь? -улыбнулся он одним уголком чувственных губ. Я не ответила. – Я присяду? – он спрашивал разрешения у меня, но Зоя ответила сама, зная, что я опять промолчу.

– Садитесь, – и она указала на кресло, стоящее возле кровати. Следователь сел, а Зоя села у моих ног, так осторожно, словно ожидая, что я на неё наброшусь.

– Можешь звать меня Стас, я задам тебе пару вопросов о той ночи, хорошо? – я опять не ответила. Он кивнул на моё молчание.

Я не знала, как ему рассказать о той ночи. Если расскажу про монстра, психушка мне обеспечена.

– Расскажи мне, что ты видела?

Я опять не ответила. Я не хотела вспоминать. Стас вопросительно посмотрел на тётю Зою. А та посмотрела на меня. Следователь вздохнул и сказал:

– Твоя мама выжила.

Я резко села на кровати.

– Выжила? – сердце забилось сильней. Я посмотрела на Зою. – Ты знала?

– Да, – кивнула она.

– Почему ты не сказала мне? – крикнула я. Зоя не ответила. – Где она? Отведите меня к ней!

– Аня… – начал следователь. – Дело в том, что твоя мама находится в глубокой коме.

– Коме? – шепотом повторила я и плюхнулась обратно. В коме… Ну, по крайней мере она осталась жива. – А папа? – но сердце подсказывало ответ.

Тут же Зоя заплакала и со словом «простите» пулей вылетела из комнаты.

– Он не… – начал Стас.

– Замолчите, – сквозь зубы выдавила я и зарыдала.

Стас заботливо сжал мою руку.

– Всё будет хорошо.

– Нет! – всхлипнула я.

– Всё будет хорошо, – в ответ я замотала головой.

– Где мама? – спросила я, когда рыдание прекратилось, но перед глазами всё ещё плыло.

– Она в больнице. С ней всё в порядке. Ты можешь навестить её хоть сегодня. А допрос мы отложим. Хорошо?

Я кивнула.

Мама жива. Появилась ниточка, ради которой стоит жить.

Я откинула одеяло и села на край кровати свесив ноги.

– Отвезите меня к ней…

Глава 4

Она лежала в одноместной палате на белой больничной койке, возле которой стояли непонятные мне аппараты. Одни коротко попискивали, другие не издавали звуков. К маминой руке провели капельницу, как сказал врач, это искусственное кормление, ведь мама прибывала в бессознательном состоянии, в глубокой коме. Врачи не могли сказать из-за чего она впала в такое состояние. Возможно из-за шока и стресса, но я знала ответ. Всё же это чудовище что-то сделало с ней.

Я опустилась возле мамы на стул и взяла её руку. Она была тёплой, в ней текла жизнь. Мама будто спала, её рыжие волосы рассыпались по белой подушке, а грудь вздымалась при вдохе и опускалась при выдохе, сердце билось ровно. Казалось, что она сейчас откроет веки, посмотрит на меня и улыбнётся, сказав, что всё будет хорошо. Но мама лежала без движения, никто не знал сколько времени она так пролежит. У меня было плохое предчувствие.

– Анечка? – тихо позвала меня Зоя. Она стояла позади меня возле двери и тоже смотрела на маму. По виду можно было сказать, что она была здесь и до меня. Но почему она не сказала мне, что мама жива? Хотя, это уже не имело значения.

– Зоя, что теперь будет? – прошептала я, смотря на мамино лицо, оно словно высечено из мрамора, такая бледная кожа, но на щеках всё же играл румянец. Жива. Самое главное, что она жива. Нужно надеяться, что врачи вернут её мне в скором времени.

Зоя долго не отвечала на мой вопрос. Наверное, просто не знала, что сказать. Но я хотела просто услышать, всё что угодно, но услышать её.

Я всё не могла отвести взгляда от мамы, так что почувствовала, как воздух шелохнулся и на моё плечо легла лёгкая рука тёти.

– Я позабочусь о тебе и о твоей маме. Обещаю, – твёрдым тоном пообещала она и я ей поверила. Зоя всегда держала своё слово, и я точно уверенна, что она его сдержит и сейчас.

Я резко встала, бросилась тёте на шею и заревела. Она обхватила меня руками и тоже заплакала.

Весь день я просидела возле мамы. Читала ей детективы, которые она любила или просто разговаривала с ней. Говорят, что люди могут слышать всё, что происходит вокруг них, прибывая в коме. Вот и я надеялась, что мама слышит меня.

Но когда за окном наступили сумерки, Зоя подошла и потрепала меня за плечо.

– Нам пора.

– Ладно, – я встала. – Я только пожелаю ей спокойной ночи.