Легко и просто, или Кризис тридцати лет

2. Переоформить банковскую карту, выданную на работе, в личное пользование.

3. Купить тушь и краску для волос.

4. Навести порядок в своей тумбочке.

5. …В Юлькиной тумбочке.

6. Оплатить интернет и телефон.

7. Вернуть Алёне каталог косметики.

Все эти дела, конечно, терпят до завтра, и до послезавтра. Некоторые из них вообще можно вычеркнуть за ненадобностью. Но я хочу переделать всё как можно быстрее, чтобы потом наслаждаться полноценным пассивным отдыхом. Я так давно мечтала просто полежать на диване и тупо пощёлкать телевизионным пультом. Я люблю пересматривать фильм «Москва слезам не верит». Он такой добрый, и навевает приятную ностальгию. Размеренная жизнь героев, и отсутствие всякой суеты успокаивает меня. А ещё… ещё меня очень успокаивает фраза «В сорок лет жизнь только начинается»…

Свобода в больших количествах

Когда-то я слышала фразу, что свобода в больших количествах – это уже одиночество. Но я не одинока. Да, у меня нет теперь коллег и начальников, мой телефон звонит всё реже. Занятые подруги как-то тоже отдалились, но у меня есть муж, который пока терпит меня домохозяйку, хотя, я вижу, что я в этой роли его не очень-то устраиваю. «Ты цепляешься ко мне по пустякам, – говорит Лёшка, тебе нечего делать, и ты хочешь, чтобы я тоже всё время сидел дома». Ему хочется теперь побольше свободы, и всё чаще муж засиживается у друзей – отдыхает от меня. Хотя мне кажется, что цепляюсь я к нему так же как и всегда, и свободу его не ограничиваю. Но зато у меня есть Юлька, которая заполняет собой всё моё свободное время, и очень рада тому, что я днями напролёт развлекаю её и двух её подружек – Кристину и Иру. Мы ходим в парк, в пиццерию и на речку, родители Кристины даже собирались мне приплачивать за то, что их дочь под присмотром в период летних каникул. Трое семилетних человечков изрядно выносят мне мозг, и порой я готова сбежать от них на край света. Но всё же это, наверное, лучше, чем нервные срывы на нелюбимой работе. Я успокаиваю себя этим и говорю всем, что счастлива. Сегодня звонила Алёне, та сообщила мне, что Вера беременна и скоро пойдёт в декрет. В офисе идёт борьба за власть. Трое человек претендуют на место козла отпущения. В их числе и логист Вовка.

– А ты почему не претендуешь? – удивляюсь я. Алёна всегда мечтала быть начальницей.

– Лер, да я тоже беременная, – тихо произносит Алёна.

Молодцы девчонки, правильным путём решили слинять с работы. Я иногда задумывалась о втором ребёнке, но сознательно на этот шаг я вряд ли бы пошла. И вообще, когда родилась Юлька, с мужем мы были не в лучших отношениях, и я дала себе установку, что если и рожу второго, то не от Лёшки. Установка прочно стоит в моей голове, хотя последние два года с Лёшкой у нас всё нормально. Не знаю, уж люблю я его или нет, но он мой глубокий родственник, и пока я не хочу ничего менять. Пока… А дальше будет видно.

– Завидую я вам, – почему-то вру я Алёне (видимо, подсознательно мне захотелось поддержать беременную, а значит, уязвимую девушку) – тоже, наверное, рожу второго ребёночка.

– Мам, у тебя уже есть ребёночек, – напоминает мне Юлька, спрыгивая с качелей.

Я обнимаю дочь и понимаю, что в моей жизни всё довольно неплохо, но что-то в ней продолжает меня угнетать, хотя я всячески это скрываю…

Унылая пора

Осень. Дождь за окном. Чай. Уроки в прописях. Телевизор. Муж снова начал курить после полугодового перерыва. Я злюсь. Почему сама не понимаю. Какое мне дело до его курения? Времени на творчество по прежнему не хватает. Хотя все знакомые думают, что времени у меня должно быть в избытке. А ещё все постоянно спрашивают, не нашла ли я работу. И сочувственно кивают головами, когда я в сотый раз повторяю, что я работу пока и не ищу. Что я счастлива и так, что я отдыхаю. Странно, раньше все мне завидовали. Видимо мой отдых затянулся. Да и накопленные деньги медленно, но верно подходят к концу. Лёшка, конечно, не позволит семье умереть с голоду, но и водить всех Юлькиных одноклассниц по пиццериям, он тоже не позволит, поэтому надо что-то думать. Думать не получается. С утра веду Юльку в школу, потом готовлю, потом стираю, потом забираю с продлёнки, делаю уроки, гуляю во дворе. Скоро со мной будет не о чем поговорить, и я начну круглосуточно носить халаты и бигуди. Шучу, конечно. Девушка я умная и интеллигентная, обабиться не должна.

Выбираю свободную минутку – беру краски и акварельные листы. Романтичные цветные картинки удаются с трудом. Решаю сменить жанр. Рисую коричневого пузатого Винни-Пуха с шариком. Получается здорово. Достаю из тумбочки все Юлькины диски с мультиками, и по очереди рисую смешных мультяшных персонажей: ослика с бантиком на хвосте, телёнка Гаврюшу из Простоквашино и ещё какого-то лохматого чудика с треугольными ушами. Любуюсь своими творениями, параллельно продумывая, как на этом деле можно заработать. Вообще-то, в творчестве таких мыслей допускать не нужно. Талант должен творить бескорыстно. Я гоню от себя меркантильные раздумья, но они не гонятся… Да, деньги портят человека.

Попробую завтра написать пару стихов и отправить в местную газету. Первые строки даются легко, если не сказать: просто слетают с языка:

Спокойствие в жизни приводит к печали,
Родители в детстве об этом молчали.
Приводят к депрессии мир и покой,
Но как их разрушить своею рукой?

Странно, минуту назад я и не подозревала, о чём хочу написать. А сейчас в голове появились миллионы мыслей, и теперь я даже боюсь, что никакой поэмы не хватит, чтобы выразить всё, что накопилось среди хаоса в моей голове. А накопилось, как выяснилось, очень много. Главное – писать просто, без заморочек, как Пушкин писал «Онегина». Чтобы всем всё было понятно. Хотя не знаю, поймёт ли кто-нибудь, почему нужно разрушать спокойную размеренную жизнь, к которой, в принципе, все всегда наоборот стремятся… Вот у меня в жизни всё было хорошо и благополучно: дом, семья, друзья, работа. Работа перестала устраивать, возник душевный дискомфорт. Сейчас работы нет, а дискомфорт остался, значит, где-то в подсознании меня не устраивает какой-то из оставшихся пунктов. Допустим, я даже догадываюсь – какой. Но ведь я не могу просто взять и исключить этот пункт. Нет, могу, конечно, но от душевного дискомфорта меня это не избавит. Потому, что пункты надо не просто отбрасывать, а чем-то заменять…

Двадцать девятый день рождения

С утра муж уехал на авторынок. А Юлька уронила клавиатуру. В результате, я сижу непоздравленная и злая, а кнопка «пробел» западает. Часов в девять позвонила мама, и поздравила торжественно-весёлым голосом, через небольшой интервал времени посыпались звонки и смс-ки от знакомых, в основном от бывших коллег (не забыли, потому что в Lotuse стоит напоминание о днях рождениях сотрудников, а то, что я уже давно не сотрудник… некогда им там в запарке Lotus чистить). К обеду позвонила двоюродная сестра и подруга детства. Потом пришла смс-ка от «первой любви», потом от Юлькиного крёстного. Настроение стало приобретать праздничный оттенок. А вдруг, Лёшка на самом деле поехал не на авторынок, и вернётся с подарком – с колечком. Я как-то намекала ему на золотое колечко с брюликами в виде стрекозы. Неужели вспомнит, неужели сделает сюрприз?

Фиг там! Как выражается Наташка. Муж приехал без колечка, злой и голодный. Я надулась и не стала его кормить. Он психанул, и начал орать. Не помню что именно, к тому времени я была уже глубоко оскорблена. Ну как, как так можно? Ведь день рождения у человека настаёт не внезапно. Ну, неужели нельзя подготовиться заранее, отложить денег, приберечь хорошее настроение? Почему вот уже восемь лет Лёшка портит мне праздники? Помнится, в первый год нашей жизни, на восьмое марта прямо с утра мой новоиспечённый муженёк, бросив меня дома беременную, поехал с другом выбирать подарок его, друговой, жене. Тогда я была просто в шоке. Я надеялась, что Лёшка вернётся хоть с драненьким кустиком мимозы. Но он вообще не вернулся. То есть, вернулся ночью, с перегарчиком и прочитал мне мораль на тему «Кто и зачем вообще придумал эти праздники?»

В то время нам было по двадцать лет. Амбиции, психи, гормоны. Ругались мы из-за этого случая ещё год, до следующего восьмого марта, на который Лёшка … снова мне ничего не подарил!

Скотина всё-таки редкая мой муж! Зачем я с ним, таким эгоистом, живу до сих пор. Всё. Я реву. В праздники я становлюсь особенно ранимой.

Подарок я всё-таки выпросила, практически «выбила ногами». В ювелирный ездили вместе, по дороге он дулся, а я истерила.

Колечко – полная фигня.

Острые крылышки бриллиантовой стрекозки цепляются за одежду и делают затяжки на колготках.

Снова начала заморачиваться

Метель за окном, чай, уроки в прописях, телевизор. Какое-то одиночество и чувство всеобщей ненужности. Муж вечно занят, Юлька постоянно с подружками. Моё внимание ей требуется всё меньше. И потискать, как маленькую её уже не получается. Моя любовь и забота никому не нужна. Хочется любви: Дарить и принимать любовь… Обязательно дарить и принимать. Одностороннее чувство – это не то. Я всерьёз размышляю о втором ребёнке. Этот маленький беззащитный комочек сейчас бы вернул меня к жизни, разговариваю об этом с Лёшкой. Но он как-то не воспринимает всерьёз эти разговоры. Вроде, как и «нет» не говорит, но и соглашаться не соглашается.

Деньги медленно, но верно подходят к концу. Муж злится без причины и не приходит домой на обед. Я начинаю задумываться о работе. Но где и кем я хочу работать придумать не могу. Пока я думаю, звонит Наташка:

– Он ни в чём мне не помогает, – жалуется она на своего гражданского мужа – Серёгу, – пока я весь день кручусь по дому, он за компьютером сидит. Меня это бесит.

Сегодня Наташка даже не острит, видно, её действительно сильно бесит пассивный Серёга за компом.

– А когда наоборот, не бесит? – спокойно спрашиваю я.

– Когда наоборот – не бесит, – задумчиво повторяет подруга, и начинает «ржать».

Минут пять мы ржом вместе, а потом неожиданно для себя я тоже начинаю жаловаться. На то, что мой Лёшка вообще меня бесит, всегда, независимо от контекста, и я его, видимо, тоже. Ещё на то, что деньги закончились, работы нет, да я и не хочу работать, и дома сидеть вроде не хочу, а чего хочу не пойму.

– А приходи к нам, – внезапно предлагает Наташка, – у нас сейчас аврал с документами, директор двух девочек хочет в помощь нанять на три недели. Двадцатку заплатят. Но работать с восьми до восьми, и по субботам тоже. Пойдёшь? Я уточню тогда сейчас…

Перезвонила подруга через три минуты, а через четверть часа, я уже бежала к её «конторке» на собеседование. Ужасный, конечно, график работы, но зато к дому близко и «двадцатка» не помешает.

Работаю, как лошадь

Вот уже неделю я работаю, как каторжная. «Аврал с документами» в Наташкиной конторе – это мягко сказано. С документами, с договорами и с клиентами – полная задница. Три тысячи абонентов в один день узнали, что им за три недели предстоит переоформить свои договора на телефонию, дабы не остаться без связи. Толпы злых людей двенадцать часов подряд нависают над моей головой, принтер жуёт бумагу, картридж кончается, пенсионеры в очереди орут без матов, но очень обидно, молодые нахалы с матами, и с угрозами. Каждый второй абонент – юрист-самоучка, все пытаются задавить и уничтожить меня. Меня – такую ранимую сейчас, с кризисом тридцатника, с экс-дистонией, толстеющую, стареющую… Как же мне себя жалко!

Дистония возвращается

Голова заболела внезапно, ночью. На третьей неделе работы. Заболела так, что я кричала. Правда! Кричала от боли, и не могла найти в доме ни единой таблетки. Лёшка в два часа ночи бегал в дежурную аптеку за цитрамоном. Цитрамон не помог. Я, с плачем, прикладывала ко лбу мокрое полотенце и глубоко дышала. Мне казалось, что так легче. Засыпать было страшно, но под утро я всё же уснула. На работу пошла с больной головой и мушками в глазах. Весь день мучилась, скрывая своё состояние от коллег и клиентов. В перерыве рыдала в серверной. Доработать оставалось четыре дня. Выдержу ли? Наташка сказала, что я понравилась начальству, и есть вероятность, что меня оставят «на постоянку». А я не хочууууу! Как объяснить это Наташке, начальству Наташкиной конторы и своим родственникам, которые уже настроились, что я работаю?

Дни идут. Головная боль не уменьшается. К ней прибавилась какая-то странная расплывчатость в глазах. Не могу сфокусировать взгляд ни на каком предмете. Жуть просто. Лезу в интернет. Читаю на форумах записки таких же «сумасшедших» как я. Пугаюсь. Ложусь спать, выпив пустырника. Боюсь умереть во сне.

Дожилась…

К головной боли уже привыкла. К тому, что всё время ощущаю своё сердце – тоже. Трудно привыкнуть к новому зрению – без фокусировки, и к постоянному чувству страха. Но я уверена, что это всё временно. И всё обязательно будет хорошо.

От постоянной работы в Наташкиной фирме я отказалась, наврав, что нашла более подходящую и высокооплачиваемую. Снова сижу дома, каждый день борюсь с дистонией. Боюсь засыпать и просыпаться, боюсь ездить в маршрутках, боюсь оставаться одна дома. Никто не понимает меня, абсолютно никто. Всем кажется, что я всё выдумываю. А я каждый день готовлюсь писать завещание…

Новый год

Новый год для меня это: ёлка, мандарины, телевизор и оливье с шампанским. Очень хочется выпить шампанского, а я боюсь. Сегодня с утра в маршрутке меня снова «накрыло». Совершенно неожиданно появилась мысль «сейчас мне станет плохо», причём на момент появления мысли, я чувствовала себя абсолютно нормально, даже голова не болела. А как только эту мысль подумала, так сразу стало плохеть. За время моей дистонии я уже поняла, что для того чтобы удержать сознание, нужно встряхнуться и отвлечься. Желательно с кем-то поговорить. Но не буду же я разговаривать в маршрутке с незнакомыми людьми. Встряхнуться в маленькой тесной газельке тоже особо не получится. Поэтому я выскочила на первой попавшейся остановке, и позвонила мужу.