Хроники «Сиа»

– Он осужден? – вырвалось у Нины.

– Нет. Он доброволец.

Девять осужденных и один доброволец облачились в панцири. Они плотной черной пеленой облегали тело, подгонялись под телосложение того, кто их носил, не стесняли движений. Краснов был выше всех, Нина легко могла его распознать в этом отряде. Участники Эксперимента вошли под свод купола. Испытание «Панциря» началось.

4047 год, 25 декабря, 12:36

Купол гудел, переливался всеми цветами радуги. Нина понимала, что задача купола – имитировать действие поле того самого ядра малаорцев. Насколько была эта имитация точной, Островской было сложно судить. Куполом на проекте занимался в основном Тигров. Сейчас он стоял у пульта рядом с ним и что-то регулировал.

– Уже четыре часа ничего не происходит, товарищ Тигров, – сказал один из генералов.

– В нашем случае, «ничего не происходит» – значит, что мы добились определенного успеха, товарищ генерал, – вмешался Брюсов.

– Ускорьтесь, поднимите мощность поля.

– Товарищ генерал, внутри доброволец. Может… ? – Тигров развернулся к вышестоящим.

– Действуйте немедленно, – генерал пресек диалог.

Тигров медленно повернулся к пульту управления и положил на него руку. Все то, что происходило после этого Нина помнила обрывками.

Сначала загудели стены. На какой-то миг показалось, что это из-за воздействия купола, но потом высоко в небе над «Сиа» начали раздаваться взрывы, один за другим. Десятки, сотни взрывов слились в один неимоверный грохот, сквозь который с большим трудом начал пробиваться сигнал тревоги. Все вокруг утонуло в красном свете. А потом раздался последний взрыв, совсем рядом, во дворе центра, после чего Нина увидела, что на нее падает потолок.

Бибоп. Бибоп отодвинул плиту и упал, выпустив сноп искр. «Нина! Открой купол! Нина! Мы здесь!». Панель управления, залитая кровью Тигрова. «Почему так болит горло?».

Ответ на этот вопрос Островская получила, когда проносилась по коридорам «Сиа», находясь на руках одного из солдат в панцире. Она орала. Орала, истошно и неистово, как никогда прежде, от жуткого, парализующего страха. Также орали вокруг все остальные… кто еще остался жив, не бросился из окна или не застрелился.

– Спасайте ученых! Вяжите, не дайте им себя ранить! Несите на взлетные площадки! Стартуйте по загрузке. Курс на Пантон! – до Нины доносились переговоры между панцирями. Командовал Краснов, голос его дрожал. В какой-то момент солдат перебросил Нину через плечо, чтобы освободить одну руку и подобрать оружие, и Островская увидела в окне двор научного центра. А посреди двора – огромное, ослепительно белое ядро, окруженное кучей обездвиженных «садоводов»… «Малаорцы… Только бы выдержали панцири».

Квасова. Квасова билась на полу коридора в истерике. Вязов навалился на нее всей своей массой, чтобы обездвижить и сделать какую-то инъекцию. Затем поднял ее на руки и последовал за Ниной и панцирем. «Почему Вязов так спокоен?».

– Твари! Оно генерирует тварей. Уже! Так быстро! Товарищ капитан!

Тишина.

– Товарищ капитан, ответьте! Какие указания?

– Спасайтесь. Приоритет – панцири.

С треском проломился пол. Огромное, скользкое щупальце взмылась сквозь пролом и ударилось о потолок. Панцирь упал, оттолкнул Нину в сторону, и стал расстреливать чудовище. Щупальце обвилось вокруг него и стало сжимать. Панцирь скрипел, но не поддавался. Тогда из-под пола появились еще щупальца, они обвили солдата и утянули вниз. Последнее из них обернулось на кричащую Нину и потянулось к ней… послышалась автоматная очередь…

Вязов стрелял плохо, но справился. Нина почувствовала укол в шею, перед глазами все поплыло, а когда прояснилось, она увидела перед собой Квасову. Внезапно Островской показалось, что ей под кожу запустили рой жалящих пчел…

– Нина, вставай, – прохрипела Анна Николаевна, севшим от долгого крика голосом, – Это ген мутации. Скоро полегчает.

Островская встала на ноги при помощи Вязова. Квасова отобрала автомат у лаборанта и отдала ей.

– Нина, выведи нас к шлюпкам. Без тебя мы не справимся.

Островская повернулась к окну коридора. Двор межгалактического научного центра напомнил ей иллюстрацию ада, которую она видела когда-то в музее. Из пульсирующего, сияющего ядра один за другим вылезали какие-то гады, разбегались в стороны, хватали людей, кусали, били их о землю, разрывали на части… Вдалеке со взлетных площадок поднялся рой спасательных шлюпок. «Приоритет – панцири… Неужели он… оставил нас… оставил меня?»

– Нина, соберись. Что нам делать?

– Сверху к шлюпкам не пройдем. Нужны подземные коридоры, – Нина тоже хрипела.

– Я проверял, они заблокированы.

Нина отвернулась от окна, подошла к краю пролома в полу и посмотрела вниз.

– Вот наш путь к спасению.

4047 год, 25 декабря, 14:24

Куча трупов перед Ниной росла. Островская отстреливала гадов, пока Вязов и Квасова пытались взломать дверь, ведущую в техническую зону под взлетными площадками. «Что же они так долго возятся?».

Послышалась хриплая ругань из уст Анны Николаевны. Она взяла лежащий на полу металлический прут и стала колотить им по двери. Вязов, не обращая на нее внимания, продолжал аккуратно работать с панелью доступа. Что из этого помогло, так и осталось для них загадкой. Дверь открылась в тот момент, когда у Нины закончились патроны.

Островская выхватила прут из рук Анны и пронзила им очередное месиво из щупалец и клыков. Подыхая, огромная тварь умудрилась проткнуть Нине ногу и пригвоздить к полу. Вязов и Квасова застыли. Из глубин коридора доносился шум приближающихся чудовищ.

– Бегите! – прокричала Нина, понимая, что ногу ей не освободить. Ученые скрылись в глубине технического помещения.

Островская вытащила прут из последнего поверженного врага и приготовилась отбиваться до последнего. Внезапно красное зарево на стенах коридора разбавили голубые вспышки. Кто-то стрелял из импульсной пушки. «Панцирь! Панцирь выжил!». Темная фигура солдата в панцире пробилась сквозь толпу тварей, вытащила клык из ноги Нины, подхватила ее и понесла к спасательной шлюпке. На встречу им бежали Квасова и Вязов, неумело перезаряжая автоматы на ходу. Завидев панцирь, они развернулись.

– Сюда! – Вязов указал в глубину помещения, на одну из лестниц, ведущих на поверхность взлетной площадки, – Осталась одна «Оса»!

Как только они вбежали на борт «Осы», панцирь бросил Нину и метнулся к штурвалу. Он не дожидался, пока ученые пристегнутся, о стены корабля один за другим бились гады. Солдат резко поднял корабль в воздух. Всех прибило к полу от перегрузки. Помимо этого, как только они покинули зону действия ядра, ген мутации принялся адаптировать их тела к нормальной среде. От всего этого у Нины потемнело в глазах.

***

Нина пришла в себя там же, на полу. Нога была перебинтована, под голову положили что-то мягкое. «Оса» – очень маленький корабль с парой турелей, предназначенный для транспортировки небольших групп солдат. Медотсека тут не было. Тут практически ничего не было.

Островская повернула голову. Рядом сидел Вязов и смотрел в иллюминатор. У него на руках спала Квасова. Лаборант заметил, что Нина пришла в себя.

– Как… как обстоят дела, Вязов?, – спросила она тихо.

– Нина… он ушел под землю. Межгалактического научного центра «Сиа» больше нет. Майк, наш панцирь, шлет сигналы бедствия, но… все без ответа. Мы… мы одни, Нина.

Островская перевернулась на бок, встала на четвереньки, потом не без труда выпрямилась и поковыляла в кабину пилота.

– Майк?

– Да, рядовой Майк, товарищ лейтенант.

Майк подскочил и отдал честь. Ему было лет восемнадцать.

– Успокойся. Что тут у нас? Давай попробуем усилить сигнал.

Нина села на место второго пилота и начала работать с панелью управления.