Опасная беременность. Девочка Басманова

Пихается.

– Пошли, – не слушая её недовольства, делаю шаг в сторону коридора, по которому только недавно, как маньяк, шёл за Ульяной. И волочу провинциалку за собой.

Глава 17

– Да куда вы меня тащите?! – продолжает пихаться. Останавливается, пытается упереться ногами в пол. Но тут же соскальзывает и едет по нему на своих каблуках.

Точно. Каблуки.

Останавливаюсь и резко разворачиваюсь, чувствую лёгкий толчок и маленький носик, упирающийся в грудную клетку. От её макушки рядом появляются необычные мысли. И я опять втягиваю в нос запах сирени, от которого на секунду кружится голова.

Девчонка, зажмурившись, отодвигается от меня. И пока не успела прийти в себя – закидываю на плечо. Хватаюсь за шпильки, срываюсь туфли с ног и спокойно несу девчонку в машину. Надо было сделать так с самого начала, а не терпеть её потуги выбраться.

– У меня там вещи! – кричит в отчаянии.

– Раздолбайка, – шиплю на неё. Сколько можно терять эту сумку?! – Ильяс придёт и заберёт.

Вылетаю на улицу, сразу направляясь к своему металлическому зверю, крыло которого чуть не выдираю, спеша закинуть провинциалку в салон. Почему тороплюсь – хрен знает. Она успокоилась, не сопротивляется, обмякнув на плече. Будто смирилась со своей участью.

Закидываю её аккуратно в салон, сажусь следом и сразу отдаю приказ своему подчинённому:

– Ильяс, сходи за её вещами. В служебном помещении спроси, где лежат.

– Хорошо, шеф.

Водитель ретируется, оставляет нас одних.

Скидываю с себя пиджак, накрываю дрожащие плечи. В салоне тепло, но после улицы так просто она не согреется, ещё и без обуви.

– Ноги на сиденье закинь. Согреешься быстрее.

Не слушается. Продолжает вжиматься в дверь и смотреть в окно, закрывая лицо белокурыми волосами. Когда только распустились? Резинка сползла, когда нёс её сюда?

Мои пальцы смыкаются на её запястье.

Дёргаю, и девчонка от внезапности валится в сторону. Быстро перехватываю её, опуская спиной на сиденье.

Падает головой на мой пах. Отлично, никогда ещё мой бугор в штанах не служил подушкой для шеи.

Пшеничного цвета волосы разлетаются по моим брюкам. Взгляд невольно касается красных от слёз глаз. Плотно сжатых и подрагивающих губ. Те трясутся, будто она вот-вот разрыдается, как маленький ребёнок, впав в истерику.

– Разбила и разбила стаканы. Ещё из-за херни плакать, – морщусь от пустякового происшествия.

– Отстаньте от меня, пожалуйста. Там, где вы, у меня одни неудачи.

Цокаю от злости. Сама проблемная, ещё и меня винит в этом.

– Разбить стаканы – неудача? Я думал, что посуду бьют на счастье.

– Я счастлива, как никогда, – опять шмыгает носом. Первая слезинка скатывает из уголка глаза, и я ловлю её пальцем, вытирая о брюки. – Особенно после того, как мне не заплатят, и я должна заплатить за ущерб всё, что заработала…

– Так вот ты из-за чего переживаешь, – наклоняю голову набок. Хотя я думал, что причина в другом. Ульяна не рассеянная и не раздолбайка. Собранная, ответственная настолько, что будет ходить на каблуках, пока не сотрёт ноги в кровь.

Я так думаю.

Сделал выводы по сегодняшнему её выходу в зал.

Поэтому уронила на ровном месте?

Нет. Она кое-кого увидела. И не меня. А брата моего. Поймал её взгляд на нём, прежде чем она уронила поднос.

Испугалась? Бодров не страшный внешне. В делах – да.

Они знакомы?

– Считай, что уже всё оплачено.

– Не нужно, – машет головой. – Пусть забирают. Я рада, что меня выгнали. Не придётся там ещё несколько часов бегать и терпеть этих похотливых уродов.

Это она про таких, как я, говорит?

– Правда, от вас никак убежать не могу…

Усмехаюсь.

Ясно, Сиренина, ясно.

– У меня завтра выходной, – зачем-то поясняет. – Но можете прийти ко мне на работу, я отдам вам флешку, честно поклявшись, что всё удалила. И давайте, пожалуйста, больше никогда в жизни не увидимся.

Мои пальцы невольно зарываются в её волосы.

Сами скользят от кончиков белокурых волос к корням. А от них – к виску.

Дотрагиваюсь холодным пальцем до её лица. Вздрагивает.

А я ничего не могу с собой поделать.

Веду костяшкой по щеке, подбородку, чувствуя на себе растерянный и испуганный взгляд. Боится. Пусть. Меня это только будоражит.

Останавливаюсь на красных искусанных губах. Надавливаю на нижнюю губу подушечкой, останавливая себя от того, чтобы залезть в этот влажный рот пальцем и заставить её пососать его. А потом перейти к члену.

– Уберите руки, – уже серьёзнее проговаривает. И я слушаюсь. Но не до конца. Попробовав мягкость её губ не только своим ртом, но и пальцами, спускаюсь вниз по тяжело вздымающейся груди. Невесомо касаюсь надоедливых пуговиц.

– Ты знаешь Бодрова? – тихо и медленно спрашиваю, не торопясь. Ощущение, что как только повышу голос – она испугается, поднимется, создаст мне больше проблем, и я точно со злости трахну её. Но не сейчас. Не в машине.

С каких пор я стал таким благородным, блять?

Не хочу обычного траха. Нет. Этим личиком и телом надо наслаждаться. Один на один, а не перед Ильясом, который возвращается с её одеждой и сумкой, которые кидает на переднее сиденье.