Этот сильный слабый пол

– Бармоша, не сердись, пожалуйста, и вообще завтра поедем на дачу… , если, конечно, меня не посадят, – у Варвары опять начали подрагивать пальцы, и вдруг из глаз брызнули слезы. – Ну за что, Господи?! Ну, почему все со мной?! – начала она подвывать в голос.

От неожиданности кот перестал хрустеть кормом и с недоумением уставился на хозяйку. Ее надо было спасать и кот, окончательно бросив еду, передними лапами уцепился в полу халата. Он повис на стареньком ситце всей массой своего нехилого тела и, изогнув спину, потянулся. Пола халата подозрительно треснула. Варвара, спасая положение, подхватила кота на руки, но было поздно. На уровне бедра зияла огромная дырища. Бармалей же, уткнувшись мокрым носом ей в ухо, утробно замурчал, убеждая, что жизнь не столь плоха и, несмотря на сухой корм, он все равно ее очень любит.

Раздавшийся телефонный звонок прервал любовную идиллию. Номер домашнего телефона знали только самые близкие друзья, дальние и давно забытые родственники, иногда звонили рекламные агенты, стращая вселенскими катастрофами, предлагали замену окон на экологически безопасные, новые суперсчётчики учета воды, бесплатный омолаживающий массаж вместе с лифтингом и еще много чего вплоть до манны небесной. На трезвон телефона наслоилось шипение убежавшего кофе, и на кухне резко запахло горелым. Так, отключить плиту и убрать турку, отпустить вырывающегося, обиженного в очередной раз Бармалея и взять телефонную трубку.

– Алло! Варь! Привет! Это я! Узнала?! – затарахтел радостный голос в трубке.

Ну, конечно, она узнала. Лучшая подружка, с первого курса мединститута вместе. Это был единственный голос, который Варвара могла и хотела сегодня услышать.

– Привет, Оль, конечно, узнала, – ответила Варвара, одновременно стараясь привести в порядок залитую плиту.

– Ты не спишь? А что так долго не подходила? – Ольга не дожидалась ответов. – Слушай, я сейчас в соседнем подъезде. Участки расширили, представляешь? – Варвара кивнула головой, будто на другом конце провода ее могли видеть. – У меня последний вызов. Я могу к тебе зайти, ты одна?

– С Бармалеем, – кое-как вставила Варвара.

– Отлично, а то давно не виделись. Кстати, твоя мобила не в доступе. Все, бегу к тебе. – У меня батарея села, – уже в гудки произнесла Варвара и, положив трубку добавила, – а еще и лифт не работает.

До прихода подруги она успела выдраить плиту, поставить новый кофе и наделать бутербродов. Раздавшийся звонок в дверь не застал ее врасплох.

– О, сразу видно, что с дежурства, – запричитала Ольга, ураганом ворвавшись на кухню, – под глазами чернота, как у трагических актрис в немом кинематографе, а цвет лица сине-зеленый, как у голливудских зомби. А чего нос красный и глаза опухли? Ты что, плакала? А халат чего рваный? А чего ты не сказала, что лифт сломан? Хотя я бы все равно зашла.

– Халат только что Бармалей порвал, случайно, – Варвара успела в последний момент подхватить турку, над которой уже опасной шапкой вздыбился кофе, – Оль, сядь и переведи дыхание, а то у меня в голове сейчас мозг взорвётся.

Та тут же рухнула на ближайший стул и нырнула в свою необъятных размеров сумку.

– А я не с пустыми руками. Представляешь, – продолжала она откуда-то из-под стола, – в кои-то веки бутылку коньяка подарили, и не просто коньяка, а «Курвуазье»! Франция! – И с гордостью выставила коробку на стол. – Смотри, ты готова к приему сего напитка?

– Ты даже не представляешь, как я к этому готова, –доставая бокалы, произнесла Варвара, – и не смотри на их размеры, скоро ты пожалеешь, что у меня нет граненых стаканов.

– Варя, ты меня интригуешь, – заинтересовалась Ольга при этом торжественно извлекла из коробки бутылку и открыла ее, – но после серпентария в моей поликлинике ты вряд ли чем-нибудь меня удивишь.– Взяв в одну руку бутерброд с сыром, а в другую бокал с коньяком, она вальяжно закинула ногу на ногу. – Ну давай, подруга, удивляй.

– Во-первых я бесплодна, – выдохнула Варвара, – это сказала Татьяна с нашей гинекологии. Во-вторых, сегодня меня вызвал главный, долго распинался, какой я хороший врач, а потом предложил уволиться по собственному желанию. Клинике нужны новые, молодые врачи, а у нас на отделении или беременные, или многодетные с малыми детьми, или предпенсионный возраст, или кто-то суперзаслуженный. Поэтому к первому сентября я должна самостоятельно уйти или буду «вынуждена» это сделать. Ну, потом были разные мелочи типа стычки с заведующим… и последнее: я сегодня преднамеренно убила человека.

Ольга поперхнувшись, и зайдясь кашлем, еле смогла выдавить из себя, – прости, что ты сказала?

– Я сегодня преднамеренно убила человека, – членораздельно произнесла Варвара, – он пытался изнасиловать двенадцатилетнюю девочку, и я ударила его по голове бутылкой шампанского. Судя по всему, перелом основания черепа.

Варвара выпила залпом коньяк и, стянув с головы влажное полотенце, вытерла им лицо.

– Ты посиди, съешь чего-нибудь, а я пойду халат переодену, а то в рванье как-то неловко себя чувствую.

– Заодно все-таки поищи стаканы, – произнесла Ольга внезапно охрипшим голосом. – Надо чаще видеться, а то как-то много информации сразу.

– В этом доме стаканов нет, – пропыхтела Варвара из комнаты, через голову натягивая длинную до колен футболку с каким-то диким футуристическим рисунком на животе.

Бармалей, растянувшись на диване, с напряжением следил за каждым движением своей хозяйки. На бандитской мордахе был написан немой вопрос: есть ли у него шанс остаться на диване или стоит уже эмигрировать в кресло и громогласно оповестить весь мир о своей трудной судьбе? Подергивание кончика пушистого хвоста говорило о том, как стрессовая атмосфера в его душе все больше накалялась.

– Я не собираюсь занимать диван, – задумчиво произнесла Варвара, продолжая поиски каких-либо приемлемых легких штанов, – ты бы мог заметить, что у нас гости. О, нашла!

Это были старенькие, цвета хаки, бриджи. Между тем амплитуда движения хвоста значительно увеличилась, что свидетельствовало о вотуме недоверия, вынесенном ей Бармалеем.

– Ой, можешь верить или не верить, а я пойду на кухню. Там Ольга и коньяк, – и, чуть помедлив, добавила, – или уже только Ольга, если она конечно, не успела весь выдуть, хотя грохота падающего тела я не слышала. А ты, Бармоша?

Бармалей всем своим видом показал, что на подхалимаж такого низкого качества он не купится, и гордо отвернулся к спинке дивана, хотя уши в напряжении почти сошлись на затылке.

Монодиалог был прерван звонком в дверь. Бармалей вздрогнул, но с места не сдвинулся, всем своим видом показывая, что это не дом, а проходной двор, – это во-первых, а во-вторых он все равно не уступит свое место под солнцем, то есть на диване.

Варвара судорожно стала натягивать на себя бриджи.

– Оль! Открой дверь!

– Это, что уже за тобой?! – Ольга осторожно двигалась по коридору, стараясь не растянуться на скользком ламинате. Услышанные новости и внеочередной бокал коньяка, выпитый без хозяйки квартиры, да еще и на голодный желудок (завтрак был очень давно, если конечно он вообще был, этого вспомнить она не могла и абсолютно не заморачивалась на эту тему), сделал свое дело, почти полностью нарушив ее чувство равновесия. Распахнув входную дверь, она мгновенно протрезвела. На лестничной площадке стояло несколько мужчин явно кавказской национальности.

– Варя, здесь какие-то грузины! – в Ольгином голосе прозвучала нотка паники.

– Мы чеченцы, – чуть посуровев, ответил один из них, стоящий чуть впереди остальных и явный лидер в этой тройке. От такой поправки Ольга попыталась незаметно сползти по стене на пол, но тут же была подхвачена и водружена на кухню на свое место.

– Меня зовут Ибрагим, – представился мужчина лет сорока, продолжая разговор, начатый в коридоре. Он говорил на чистом, пожалуй, слишком чистом русском языке, тщательно выговаривая слова и правильно выстраивая предложения.

– Ольга, – стараясь сдержать накатившую икоту, произнесла Оля и тут же уточнила: – Ольга Викторовна, подруга Варвары Семеновны и тоже врач.

– Приятно познакомиться, – продолжил Ибрагим, –судя по вашему состоянию, вы в курсе происходящих событий.

Ольга икнула: и даже не покраснела, на данный момент ей было не до хороших манер, ей было жутко страшно.

– Да, Ибрагим, она в курсе, – Варвара зашла на кухню и слышала окончание фразы.

Кухня была неприлично маленьких размеров. Чтобы все пришедшие одновременно могли в ней находиться, все, кроме Ольги (она сидела, всем своим видом показывая, что ни за какие сокровища мира не уступит свою табуретку), были вынуждены стоять и никто из присутствующих не обращал на это внимание. При появлении Варвары джигиты молча расступились. На их лицах было написано такое уважение, что она испытала чувство неловкости.

– Я точно убила его? – вопрос был мучительный, болезненный, страшный, но Варвара ни секунды не сомневалась, что ответ будет еще чудовищнее, – вы вызвали полицию?

– Мы не вызвали полицию, – не дрогнувшим голосом ответил Ибрагим, его лицо при этом оставалось совершенно спокойным, как будто он говорил об обыденных, не заслуживающих серьезного внимания вещах, – и ты, сестра, действительно убила его. Он заслужил более страшной смерти, и ему с тобой просто повезло.

Монолог был прерван громким иком Ольги, и ей тут же протянули полный бокал коньяка. Она выпила его одним залпом, даже не поморщившись (со стороны это выглядело так, будто пить коньяк в таких дозах для нее обыденное дело) и потянулась за бутербродом.

– Такой благородный напиток не закусывают «Докторской» колбасой, – не меняя тона и не показав признаков даже малейшего удивления, продолжил Ибрагим.

– Да, но это лучше, чем кошачий корм, – как-то печально произнесла Ольга, – а у Вари больше ничего съестного дома нет. Правда, вот еще сыр, но он какой-то совсем несъедобный.

– Мы видели, что у нее в сумках, – Ибрагим кивнул своим «братьям», – и мы взяли на себя смелость кое-что добавить к вашему столу. – Пока его соотечественники опустошали принесенные пакеты, Ибрагим продолжал: – В подвале уже все убрали, тело сейчас везут за город, где его и найдет полиция, а может, и не найдет. Смотря как искать будут и будут ли искать вообще. Мы сейчас уйдем и не будем вас беспокоить. Я оставлю тебе, сестра, свою визитку, чтобы ни случилось в твоей жизни, нет такой проблемы, которую мы не решим для тебя. Ты очень сильная женщина, но больше, пожалуйста, никому ничего не рассказывай. Варвара, как завороженная кивнула головой. Ольга в этот момент очень напоминала пьяненького Петруху из фильма «Белое солнце пустыни», слегка покачивалась и умиротворенно улыбалась.

– Это я вовремя зашла, – вдруг изрекла она, глядя на увеличивающуюся на столе гору деликатесов. – Пир Лукулла.

Они ушли из квартиры так же тихо, как и вошли в нее. Ольга, на удивление стремительно оказавшись у входной двери, быстро закрыла ее на все замки и даже цепочку накинула, ровным шагом вернулась на кухню.

– Там, в коридоре, еще огромное ведро с розами стоит.

Варвара снова кивнула головой.